Ивен втащил Крис в первую же костюмерную, оказавшуюся свободной, и закрыл дверь.
Костюмерная была маленькая, и по всему было видно, что ею давно не пользовались: в ней ничего не было, кроме голого стола, стула и пустого платяного шкафа.
— Ивен, ты что? — удивилась Крис.
Он прижал палец к губам — молчи, мол! — и прислонил Крис к стене. Схватив Крис за запястья, он поднял ее руки вверх, а потом приник к ее губам. Поцелуй длился так долго, что у Крис обмякли колени.
— Ч-что ты делаешь? — пролепетала она, когда наконец вновь обрела способность дышать.
— Целую тебя и собираюсь сделать кое-что еще, — ответил он.
— Здесь? Сейчас?
— Именно здесь и именно сейчас. В костюмерной, среди бела дня, — улыбнулся Ивен. — Ты ведь спрашивала, что ты можешь сделать для меня? Ну так вот…
Крис хихикнула.
— Ивен, но ведь люди же кругом!
— В том-то и весь смак!
— А если кто-нибудь войдет?
Он протянул руку и запер дверь.
— Не войдет.
— Но ведь стены же тонкие! Услышат!
— Надо постараться, чтобы не услышали. Да, это трудная задача — но интересная! Представь себе, что мы играем пантомиму.
Его глаза светились дьявольским блеском. Он подхватил Крис за талию и усадил на стол. Казалось, воздух накалился, словно пронизанный электричеством. Крис прислонилась спиной к зеркалу. Ивен включил все лампы над зеркалом и на стенах.
— А это зачем? — шепотом спросила она.
— А чтобы лучше видеть тебя! — ответил он одними губами.
— Ох!
— Чтобы видеть твое лицо, твое тело, — продолжал он, снимая с нее туфли, — а ты постарайся шуметь как можно меньше.
— Ты тоже, — шепнула она. — Ты тоже постарайся…
— На этот счет не беспокойся.
Он сел в кресло перед ней и задрал на ней юбку до самого пояса.
— Прекрасно! Никаких колготок.
— Никогда больше не буду носить колготки.
— Разумно. А что это у нас тут? — Ивен провел пальцем по резинке трусиков.
— Сам видишь…
У него волшебные руки! Кожа у нее запылала в предвкушении близости, перехватило дыхание…
— Я купила их в магазинчике в Денвере… ах!.. перед тем, как ехать сюда. И кое-что еще — ты этого еще не видел.
Он беззвучно рассмеялся. — Какая ты предусмотрительная! Для меня покупала, да?
— Для себя. Я не знала, что буду с тобой.
— Но думала об этом? Ты хотела быть со мной, да? — Его пальцы скользили по животу и бедрам — легкими, дразнящими прикосновениями. — Крис, ты мне не ответила. Я жду.
— Хочешь правду?
— Конечно?
— Ах, Ивен! — простонала она — его пальцы пробрались под трусики и принялись поглаживать мягкие, шелковистые волосы. — Я только об этом и думала!
— Да, я знаю, как это бывает.
Он склонил голову и провел языком по ее колену, потом по внутренней стороне бедра.
— Надеюсь, ты не возражаешь, если я сперва немного тебя приласкаю? — шепнул он, и его язык заскользил выше.
— Нет… — громко простонала она, потом опомнилась и зажала рот ладонью. — Прости… Нет, я не против.
Ивен стянул с ее ног крошечный лоскуток шелка и отбросил его. Потом пододвинул кресло поближе и обнял ее за ягодицы.
— Между прочим, ты сейчас так завопила…
— Не обманывай! — возмутилась Крис.
— Еще как вопила! Я-то слышал! А стены здесь действительно тонкие. Так что постарайся стонать про себя.
Это было последнее, что она услышала перед тем, как его губы и язык коснулись складок меж ее ног и того самого чувствительного места…
Как же трудно оказалось молчать! Крис то судорожно хваталась за край стола, то вцеплялась в волосы Ивену. Она извивалась, закусив губу, чтобы не стонать от наслаждения. Весь пыл, который ей хотелось излить в стонах, нашел себе выход в могучем, почти невыносимом урагане жарких чувств, охватившем все ее существо.
Удивительно, как легко и быстро удалось Ивену распалить ее, как извивались ее бедра у него в ладонях, вздымаясь вверх, к тому наслаждению, которое он готовил ей.
И вот наконец его палец проник во влажную глубину ее лона, в то время как его язык продолжал ласкать ее неторопливо и настойчиво, дразня ее плоть, и Крис не выдержала.
Ее накрыла волна наслаждения. Она успела зажать рот ладонью и все же не сдержала долгого стона. Да еще стол трясся и скрипел под нею. Крис поняла, что любой, кто окажется поблизости, непременно догадается, что происходит в запертой костюмерной.
Она дрожала, медленно возвращаясь с небес на землю, а Ивен целовал ее руки и бедра, шепча, что она волшебная, что она самая-самая, что он такой никогда не встречал…
Крис открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее снизу вверх, сложив руки у нее на коленях.
— Я кричала?
— Понятия не имею.
Она нежно отвела прядь волос, упавшую ему на лоб.
— Ах, Ивен, — сказала она, — это было… потрясающе!
Ивен неторопливо облизнулся.
— Ты вкусная, — прошептал он.
Крис покраснела и снова вздрогнула. Ни один мужчина в ее жизни не был так нежен и пылок — ни один даже не пытался пробудить в ней эту бесстыдную чувственность.
Ивен взял ее за руку и поднес к губам.
— Ну что, по-моему, пора покинуть помещение.
Он подобрал ее трусики и легко снял Крис со стола. Крис надела их, оправила юбку, и Ивен уже направился к двери, когда Крис сказала:
— Эй, парень, а ну-ка погоди!
Он удивленно обернулся.
— В чем дело?
Крис решительно подошла к нему, взяла за руки и усадила в кресло.
— Сядь.
— Зачем?
— Пожалуйста, без вопросов. Делай, что тебе говорят.
— Но…
— Тс-с…
Она опустилась на колени перед ним и лукаво заглянула в глаза.
— Насколько я помню, я спросила, чего хочется тебе. А ты, хитрец такой, вместо того, чтобы воспользоваться таким щедрым предложением, устроил рай для меня.
— Это было удовольствием и для меня тоже.
— Верю. А вот это — для меня.
И она стала медленно расстегивать «молнию» у него на джинсах.
— Крис… — сказал Ивен.
Его тон заставил ее остановиться. Она подняла глаза.
— Да?
Он был очень серьезен.
— Я… я не могу ничего обещать, Крис.
— Я и не просила, чтобы ты что-то обещал.
— Я знаю. Но если ты беспокоишься насчет других женщин и все такое, забудь об этом. Такого, как с тобой, у меня не было ни с одной женщиной. Никогда.
Крис почувствовала комок в горле.
— У меня тоже.
Он взял ее за подбородок, и они несколько мгновений просто молча смотрели друг на друга. «Ах!» — подумала Крис. Именно что «ах!». Ведь Ивен только что признался ей — по-своему, скрытно, как всегда, — что любит ее. Она пыталась заставить сердце успокоиться, но сердце не слушалось.
