— Когда-нибудь ты будешь превосходной мамой, — сказала Нэнси, — присаживаясь в кресло напротив.
— Надеюсь, если у меня когда-нибудь будет ребенок.
— Ты сомневаешься?
Кэролин не могла ответить. Она не успела заметить, как прошел первый месяц их замужества с Алексом. Если вскоре что-нибудь не изменится в лучшую сторону, она начнет сомневаться, что у них будет ребенок.
Ей трудно было оторвать взгляд от ребенка, в этот момент не хотелось думать о плохом. Он спал так мирно, посапывая, ему было хорошо у нее на руках.
Кэролин подняла голову, встретившись со взглядом Нэнси.
— Я рада, что у тебя есть Стефан. Он такой миленький. Просто чудо.
Нэнси улыбнулась, но только губами.
— Что случилось, Кэролин, расскажи.
Кэрри моргнула, борясь со слезами, боясь потерять контроль над собой. Слезы напрасны, они ни в чем никому не помогли еще, и все же она плакала. Но, пересилив себя на этот раз, она произнесла более твердо:
— Все дело в Алексе.
Кэролин вернулась домой только к вечеру, к тому самому времени, когда обычно возвращался домой ее муж. Но сегодня вечером он оказался дома намного раньше. Когда она открыла дверь, тот сидел на диване и читал газету.
— Привет, — сказала она, закрывая за собой дверь. Кэрри почувствовала неожиданное облегчение, увидев мужа, ожидавшего ее. Она была странным образом взволнована.
— И давно ты здесь?
— Где-то около часа. — Он сложил газету и кинул на журнальный столик. — Прости за прошлую ночь.
Сквозь нее пробежали волны радости и счастья, она стала словно пьяной.
— И ты меня.
— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, Кэролин.
— Я и счастлива. С тобой.
Он печально покачал головой, сжав губы, и она уронила сумочку на пол. Из нее выпали ключи и отскочили к ножке дивана. Наклонившись, чтобы поднять их, Кэролин поцеловала его руку.
— Господи, как я рада, — прошептала она, радуясь от всего сердца. — Мне так было плохо.
— Прости. — Он коснулся ее щеки пальцем, погладил ее. — Где ты была? Я звонил домой несколько раз из офиса, беспокоился о тебе.
— Поэтому ты так рано дома?
— Я подумал, что может… — он не закончил фразу, пожав плечами, — но ты уже дома, слава Богу.
Она села с ним рядом на диван.
— Я ходила навестить Нэнси. — Кэролин, чувствуя некоторую неловкость, поправила волосы. — Я только что от нее. Сестра дала подержать мне малыша. Мальчик такой хорошенький! — Она запнулась. Не звучит ли это слишком? Или ей показалось? — Ты не против?
— Против чего я должен быть? Что ты увиделась со своей сестрой? Кэролин, я даже рад. Мне ужасно не нравится то, что со всеми нами произошло. Мне не нравится то, что я сделал…
Она склонилась к нему и закрыла его рот ладонью.
— Давай не будем говорить об этом? Давай-ка лучше пойдем поужинаем и немного отвлечемся, хорошо?
Кэрри была рада, что предложила выйти прогуляться. Ужин в ресторане оказался на высшем уровне. К тому же Алекс вел себя так же, как и раньше. Он был очаровательным, привлекательным джентльменом, заказал шампанское, сказав, что он самый счастливый мужчина на свете. Кэролин рассказала ему о своем визите к Нэнси, о ребенке более подробно, описала, как он вырос за месяц.
Алекс внимательно слушал ее рассказ с полуулыбкой на губах и каким-то особенно теплым вниманием.
— Это было великолепно. Я так соскучилась, — говорила она ему, добавив, что Нэнси пригласила ее зайти на следующей неделе. — А ты бы пошел со мной?
Некоторое время Алекс неясно смотрел на нее из-под полуприкрытых век, и нельзя было разобрать, что он думает.
— Они же не моя семья, дорогая.
— Но они могут ею стать. — Алекс сказал сурово:
— Я же подвел Энрико на глазах у всей Кордовы. Я почти разорил его компанию. Не думаю, что мы когда-нибудь будем одной семьей.
— Но мы же можем попытаться, в конце концов.
Его губы скривились, и Кэролин увидела глубокую усталость в его глазах, которую она до сих пор не замечала. Он не выглядел больше как Алекс-завоеватель, он был скорее Алексом-побежденным. В ее груди кольнуло от жалости к нему, к ним обоим.
— Алекс, но мы должны с чего-то начать.
— Может быть, ты права.
— Тогда пойдем завтра со мной вместе.
Он энергично покачал головой. Потом вздохнул.
— Ладно, ради тебя я это сделаю.
После великолепного ужина в ресторане они пришли домой, и впервые за долгие недели их ночь была настоящей ночью страстной любви, которой так ждала Кэролин.
— Я люблю тебя, — прошептал он, целуя ее шею, плечи, руки.
Ее муж так давно не говорил этих слов, что Кэролин забыла, как они звучат. Она ощутила и радость, и боль одновременно.
— Ты уверен?
— Да, в этом я уверен больше, чем в чем бы то ни было еще в этой жизни.
Следующим утром Алекс уехал на работу пораньше. Он перехватил на ланч всего лишь несколько кусочков тоста. Времени между встречами и заседаниями было действительно не так много, ему пришлось работать до четырех, и лишь после всего он открыл бутылку минеральной воды и немного отдохнул у окна.
На него снова нахлынули воспоминания о сделанном, и чувство вины, преследовавшее его в последнее время часто и подолгу. То, что он совершил, было полностью неверно. За весьма краткий отрезок времени он получил все, что хотел: и корпорацию, и удовлетворение чувства мести, и даже Кэролин. На один момент он даже стал близок к той семье, к которой не имел права быть близким.
Тореро вернулся к своему столу, сел за него и начал уничтожать документ за документом.
Он даже поморщился. Для чего, спрашивается, заканчивал два университета, учил теорию менеджмента, делал карьеру, развил художественный слух и вкус, и к тому же разбирался в произведениях искусства. Для чего? Чтобы быть одному? Жить одному? Умереть одному?
Невозможно. Невероятно… Кого он хотел обмануть? Это была не та жизнь, которую он хотел для себя. Ему омерзительно быть теперь таким человеком, каким он стал. Когда он был молодым парнем, то работал, как черт, чтобы достичь успеха, а все, чего он по-настоящему хотел, это любви. Любить и быть любимым.
Когда и каким образом обида и гнев смешались вместе? Как одиночество превратилось в месть?
Алекс остановился, прижав ладони ко лбу. Это было невыносимо. Он больше не мог есть, не мог спать, не мог отдыхать.
Итак, теперь все было подписано, оформлено. Все ненужное стерто из его памяти.
В дверь постучали. Вошел Габриель Гарсиа, невысокий пожилой человек, адвокат Алехандро. За ним проследовала молодая девушка — исполнительный секретарь. Она закрыла за собой дверь. Выражение ее лица говорило о том, что та сожалеет о сделанном Алексом выборе. Все его сотрудники знали о его решении.
