столетней давности. — Ты таскаешь с собой фотоальбом?
— Нет, в твоем нашла.
Отвлекаюсь от готовки, присматриваюсь к своей группе из детского сада и поглядываю на сложившую на столе ручки Марьяну. На фото я приблизительно того же возраста, что она сейчас. И правда похожи. Как две капли воды.
— Забавно, — улыбаюсь я, возвращаю фото Сеньке и снова берусь за нож.
— Забавно? И все? — обалдевает она. — Нужно разобраться, кто ее мать?!
— Думаю, если бы ее матерью была я, я бы это запомнила, — едва сдерживаю улыбку. — И тебе не кажется, что обсуждать такое при ребенке — неуместно? Мы же не знаем, где ее мать. Может, она умерла, — уже тише добавляю я, через плечо поглядывая на облизывающегося ребенка.
— Или бабла Царева хватило, чтобы отсудить дочку себе, — в своем репертуаре строит догадки Сенька. — Но ты все же поговори с ним.
— Обязательно, — завершаю я этот разговор, даже не планируя ничего подобного.
Что я ему скажу? Возьму за горло и потребую объяснений, почему у его дочки тоже светлые волосы и голубые глаза? Ну бред же.
Приготовив макароны и салат, выставляю все перед Марьяной и сажусь рядом, просто любуясь, с каким аппетитом она ест.
Раньше я не думала о детях. Универ, карьера, отсутствие на горизонте нормального бойфренда. Встретив Валеру, вдруг поняла, что хочу стать мамой. Он будет замечательным отцом. Это видно по его отношению к племянникам. На все праздники дарит им подарки, всегда интересуется успехами. Очень надеюсь, что он не будет против беременности. А я приложу все усилия, чтобы подарить ему сына как можно раньше. Да и пора бы уже. Мне двадцать семь. Я и так затягиваю с первенцем.
— Спасибо, — причмокивая, говорит Марьяна, едва ли не вылизав тарелку. — Было очень вкусно.
— А врать она умеет, — хмыкает Сенька.
Грозно хмурюсь, покосившись на нее. Пусть у меня нет особых кулинарных талантов, но я не заставила ребенка голодать.
Девочка сладко зевает, и я отвожу ее в свою комнату. Новое постельное белье, конечно, было расстелено не для нее, а для Валеры, которого я намереваюсь притащить к себе после ресторана, но не на неудобном диване же укладывать ребенка спать.
Она засыпает моментально. Сопит с раскиданными по подушке волосиками и чуть приоткрытым ротиком. Сейчас самое подходящее время сбегать по магазинам. Хотя бы впопыхах. Чтобы купить любое подходящее мне платье. Лишь бы новое. Которое Валера еще не видел. Но если я оставлю Марьяну с Сенькой, я попросту предам доверие ребенка.
Смотрю на часы. Царев бессовестно опаздывает. Звоню ему. Не отвечает. А Валера словно чувствует, что у меня проблемы, и курьером присылает букет с запиской: «Безумно жду сегодняшний вечер. Люблю тебя».
— Ты его потеряешь, — тяжко вздыхает Сенька.
— Не каркай, — фыркаю я, обнимая цветы. — Лучше смотайся за моей сестрой. — Бросаю ей на колени ключи от своей машины. — Пусть она берет все свои плойки, утюжки, гель-лаки, лампы, палетки. И платье с серебристыми пайетками, в котором она была на свадьбе своей подружки в прошлом месяце.
— Лизка…
— Сень, у меня нет другого выхода. Валера — мой последний шанс устроить личную жизнь.
Глава 3. Царев
Глава 3. Царев
Нервно тру висок, пока наши потенциальные китайские коллеги обсуждают контракт. Я надеялся, что они прилетели сюда, уверенные в своем решении. А эта делегация из пяти кругломордых рыл по-прежнему рассчитывает на более выгодные для их стороны условия. Хотя мы и так не загоняем их в рамки, пользуясь действующим в их стране ограничением по вырубке леса. Устанавливаем цену на печатную продукцию, согласно рыночным законам и нынешней инфляции.
— Не понимаю, — шиплю Рубену, — когда Кайсаров успел сделать им предложение? Пока они в самолете стюардесс лапали?
— Какая уже разница? — ворчит тот. — Если мы не подсластим сделку, они заключат контракт с ним. А нам придется искать другого импортера.
— Говори своими словами. Мы будем сосать…
— Наши коллеги посовещались, — перебил меня их переводчик, — и пришли к выводу, что ваши условия утратили актуальность. Рынок диктует новые принципы работы.
Все китайские морды растянулись в широких улыбках и закивали. В самых сокровенных мечтах я уже обмотал их галстуки вокруг шей и затянул так, что у них глаза из орбит вылезли.
— Ваша конкурентоспособность вызывает уважение у представителей нашей страны, — продолжил переводчик перебазаривать никому не нужную лесть. — Мы приятно удивлены, что ваши бизнесмены делают невозможное для развития разных отраслей…
Плевать мы с Рубеном хотели на эту чушь. Нам нужен контракт! И уже завтра эти скупердяи получат первую партию товара!
— Рубен Давидович, Константин Сергеевич, ваши старания достойны оваций…
Рубен пониже сползает под стол, разблокирует экран своего смартфона и пишет Вике: «Твой выход, девочка».
А куда нам еще деваться? Китайцы спрыгивают, альтернативы нет, Вика — наш последний шанс обеспечить себя надежными партнерами на ближайшие пять лет. Мы из кожи вон вылезем, чтобы контракт пролонгировался. Снова и снова. Пока с моей башки не упадет последний седой волосок.
Паршиво, что Рубен сразу не послушал меня. Думал впечатлить китайцев шашлыком и люляшкой. Забыл, что они тоже мужики. Им бы девчонок смазливых и изысканный стол с дорогим пойлом.
Одно только появление нашей палочки-выручалочки на пороге кафе вызывает слюноотделение у китайцев. Даже их переводчик замолкает.
Цокая каблуками своих туфель, плавно покачивая бедрами, натренированными на уроках дефиле, и с изяществом поправляя крупные локоны волос, Вика приближается к столику и в народном для наших гостей жесте приветствует их. Их ехидные улыбки теплеют. Видеть перед собой
