И только когда все дела были закончены, они смогли передохнуть. Алекс чувствовала себя вконец измотанной и просто рухнула на землю, ибо ноги уже не держали ее. Рис же снова пошел в самолет и возвратился с кучей нужных вещей, включая посуду для кипячения воды, кружки для кофе. Алекс сидела под деревом, и через несколько минут он приблизился к ней, обнял, почувствовав, как крупная дрожь сотрясает ее тело, и прижал ее к себе.
— Все хорошо, — тихонько приговаривал он. — Ты в безопасности, малышка.
Рис обращался с ней, как с ребенком, гладил по волосам, баюкал, стараясь вдохнуть в нее силы. Алекс немного повсхлипывала, но успокоилась, положив голову ему на плечо.
Рису показалось, что она уснула, поэтому он тихо обратился к Тодду, который держал на коленях сына.
— Не пытались связаться с кем-нибудь по радио?
— Мы все время посылали сигналы, но на станции не были уверены в правильности наших координат. А свет, что заметила Алекс, пилот увидел как раз тогда, когда самолет начал падать.
— Это место можно будет найти без труда, — сказал Рис. — Я отправлюсь на поиски сразу же, как рассветет.
Алекс села.
— Но они должны были начать поиски. Они же знают, куда мы летели. Разве не так? Они, может быть, уже ищут нас.
Рис подкинул еще одно полено в костер, следя за разлетающимися искрами. Алекс догадалась, о чем он думает.
— Они не знают, где мы, и не знают, где нас искать, — сказала она.
— Возможно, — сказал Рис и еще крепче прижал ее к себе. — Итак, я должен идти и привести к нам людей.
— Если мы будем поддерживать огонь, — заметила Алекс, — то кто-нибудь заметит нас или увидит дым.
— Вполне вероятно, — согласился Рис. Но, посмотрев на пилота, сказал: — Ему нужна срочная медицинская помощь, Алекс. Я сделал ему укол морфина, но это плохо помогает.
Она не спорила.
— Тогда ты должен немного поспать. Ложись, а я послежу за огнем.
— Хорошо, спасибо. Смотри, не прогляди какого-нибудь гризли.
— Они всегда держатся подальше от людей, — ответила она.
Рис за долгие часы ночи просыпался дважды. Она это чувствовала по напряжению его тела. Потом он снова погружался в сон. Рассвет занимался вяло. Сначала засветились облака, затем отчетливей стали проглядывать сквозь пелену тумана верхушки деревьев. Пилот при посадке выбрал удачное место. Казалось, что среди безбрежных лесов оно было единственной открытой полосой.
Алекс поставила кипятить воду и сварила кофе. Потом разбудила Риса. Он повернулся, и она только сейчас увидела на его лбу рану.
— Рис, твоя голова…
Он поднес руку и пощупал запекшуюся кровь.
— Возможно, ударился, когда падал самолет.
— Это могло произойти и тогда, когда я сильно толкнула тебя.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Ты толкнула?
— Мне показалось, что ты погиб, — сказала Алекс, вздрогнув от внезапного страха.
Вероятно, он отразился на ее лице, потому что Рис привлек ее к себе и поцеловал.
— Неужели ты думала, что от меня можно так легко отделаться?
Он выпил кофе, встал и потянулся, расправляя затекшие мышцы.
Тодд проснулся со стоном, разбудив Мартина. Мальчику было значительно лучше, но бледность еще не прошла. Он продолжал казнить себя за то, что случилось. Однако Рис постарался отвлечь его, показывая свои рыбацкие принадлежности, компас, снятый с самолета, и вообще старался всячески его успокоить. Когда он был готов к походу, Алекс встала.
— Я пойду с тобой.
Рис поцеловал ее и отрицательно покачал головой.
— Нет, моя дорогая. Ты должна оставаться здесь и присматривать за остальными. Будь готова дать сигнал самолету, если он здесь появится.
— Как я смогу это сделать?
— Устрой костер из нашего самолета, — сказал он. — Смотри, я все приготовил. — Рис передал Тодду зажигалку. — Все, что ты должна сделать, — это зажечь вот этот шнур, пропитанный бензином, который я провел к самолету, а затем бежать прочь сломя голову и спрятаться за ближайшим деревом. Поняла, что нужно сделать?
— Конечно. Но, Рис, я не могу позволить тебе уйти одному.
— Не волнуйся. Ну, все. Я пошел. Можешь немного проводить меня.
Он попрощался со всеми, потом обнял Алекс за талию, и они пошли, обходя деревья.
— Ты замечай путь, по которому идешь, — сказала она, готовая к тому, чтобы сразу же пойти вслед за ним, если он не вернется.
— Обещаю, — Рис поцеловал ее с той самой страстью, о которой она так давно мечтала. Он взглянул в ее глаза и долго смотрел. Затем оторвался и зашагал в лес. Когда он почти скрылся, то обернулся и помахал ей.
Алекс медленно вернулась к импровизированному лагерю, собрала сучьев и в ожидании вестей присела. В полдень, когда солнце стояло высоко в небе, она услышала гул вертолета. В это время она занималась с пилотом, протирая влажной марлей его лицо. Она видела, что у него начинается лихорадка, и подумывала, не сделать ли ему новый укол морфина. Мартин тоже услышал вертолет и радостно закричал. Вместе они выскочили на открытое место, размахивая одеялами, подпрыгивая и крича во весь голос. Вертолет снизился, из кабины высунулись три физиономии в шлемах. Она не узнала Риса среди троих и замахала первому человеку, выглянувшему из кабины.
— Мой муж! Вы видели моего мужа?
Рис сидел сзади и, сняв шлем, помахал им ей. Перекрывая шум двигателя, он крикнул:
— Понадобилась авария самолета, чтобы услышать, что ты так обращаешься ко мне.
А потом она оказалась в его объятиях, тесно прижалась к нему, всхлипывая от переживаний.
И снова была ночь, но обстоятельства сильно изменились. Пилота отправили в больницу. Он шел на поправку, так, во всяком случае, сказали доктора. Через несколько месяцев его кости срастутся, и он будет как новенький. Мартин и Тодд — его рука была еще в бинтах — отправились на ночь в пансионат, расположенный поблизости от города. Наутро они ждали прибытия Линетты. Отец и сын радовались, что они вместе, и у них все в порядке. Врачи предлагали Алекс и Рис провести ночь в госпитале, но оба сразу же отказались. Вместо этого они поехали в охотничий домик, который зарезервировал Рис.
Их чемоданы остались целыми, домик был приведен в порядок, кто-то зажег в нем камин. Еще в больнице они приняли душ и поели. Теперь оба провозглашали безалкогольные тосты за здоровье друг друга, стоя на меховой шкуре, расстеленной перед камином, и медленно раздевали друг друга, рассматривая ссадины и синяки. На лбу Риса, скорее всего, останется памятный шрам.
Когда они разделись, он поцеловал ее, став перед ней на колени, как перед божеством. Потом он поднял ее и понес в большую теплую кровать.
