красная помада.
Мимо проходит группа возрастных женщин старомодно-интеллигентного вида, и мне достается порция внимания от них. Оля тоже это замечает.
– Кажется, они тебя знают, – говорит тихо.
– Зато я их нет, – протягиваю ей левый локоть. – Пошли?
Я жду этого сильнее, чем новогоднего подарка в пять лет.
Из ее рта вырывается облачко пара. Прижавшись к цветам носом, мучает меня секунду, после чего просовывает руку под мой локоть. Я прижимаю свою к телу, чтобы малодушно дать ей почувствовать себя хотя бы через одежду.
Я получаю еще один разряд по яйцам, когда помогаю ей раздеться.
М-м-м…
Под шубой на ней серебряное блестящее платье чуть выше колена с вырезом до середины спины. В вырезе маячит тонкая линия ее позвоночника под бледной шелковистой кожей.
Оля посылает мне взгляд через плечо, и я ловлю его не раньше, чем добираюсь до шва, под которым исчезает ее позвоночник и все, что сопутствует ему на этом пути.
Это будет долгий вечер…
Раздеваюсь сам и прошу гардеробщика присмотреть за цветами.
Третий ряд партера и спектакль из обновленной программы. Два с половиной часа, в течение которых я занимаюсь тем, что намеренно касаюсь своей спутницы. Бедром, рукой. Беру ее ладонь в свою, на что она никак не реагирует. Просто позволяет мне это, сосредоточенно глядя на сцену. В антракте выходим в холл, где я наслаждаюсь видом ее груди под серебряной тканью, ведь на ней нет лифчика. Чертовски знакомые очертания отвлекают внимание, и я не сразу реагирую на то, что она спрашивает.
– Как прошел день? – интересуется, припав тонким плечом к лакированной деревянной панели и сложив руки под грудью.
– По-моему, он только начинается, – копирую ее позу, встав напротив.
Ее глаза невзначай проходятся по моей шее и груди. Спускаются, минуя живот и пояс джинсов.
Под платьем проступают горошины ее сосков.
Посмотрев в ее глаза, чуть сжимаю зубы.
Чтобы притормозить эрекцию, спрашиваю:
– Как у тебя?
Посмотрев в сторону, бормочет:
– Мы с Машей ищем помещение для аренды. Для нашей школы…
Волосы гладким полотном лежат на ее плече. Я хочу касаться ее везде и когда захочу, но в этой пытке что-то есть.
– Что за школа? – говорю на автомате.
– Иностранных языков. Мы будем партнерами… хотим арендовать что-то в центре, недалеко от первой гимназии…
Я даже не берусь говорить о том, что слышу об этом впервые.
Впиваюсь глазами в ее профиль, понимая, что она рассказала об этом мне. И больше никому. Если бы она рассказала об этом своему брату, я бы уже об этом знал.
Боясь спугнуть этот момент, четко подбираю слова.
– Ты ей доверяешь? – спрашиваю наконец-то.
– Кому? – смотрит на меня вопросительно.
Дернув губы в скупой улыбке, уточняю:
– Маше.
Оля думает пару секунду, скользя глазами по моему лицу. Чуть хмурит брови и снова смотрит на мою шею.
– Да, – пожимает плечом.
– Уверена?
– Да. Уверена. Вообще-то, это ее вложения. Я возьму у нее в долг и буду отдавать частями.
– И сколько тебе нужно? – спрашиваю максимально ровно.
– Не так много. Я справлюсь.
Мятежный взгляд, которым она сопровождает эти слова, намекает на то, что тема закрыта.
Чтобы смириться с этим, мне приходится сделать над собой титаническое усилие. Отсутствие у меня прав соваться в ее дела и решать их по-своему еще час назад не стояло так остро, а теперь это становится моей проблемой. Я умею решать проблемы, и эту решу. Если для этого сейчас мне придется прикусить язык, я это сделаю.
– Я могу помочь с помещением. Какая площадь вам нужна? – говорю ей.
– Как помочь? – уточняет она.
Вздохнув, смотрю на фотопортрет одного из актеров-основателей театра.
– Если подходящее помещение есть в фонде городского имущества, мы сдадим его вам со скидкой.
– Большой?
Черт.
Посмотрев на нее, говорю:
– Да, Оля. С большой.
Она смотрит на меня, притихшая.
Я не знаю, какие представления о моих возможностях она имеет, но даже она должна понимать, что достать ей нужное помещение для меня все равно, что сходить поссать.
Третий звонок прерывает наш разговор, заставляя вернуться в зал.
– Мы подумаем… – бормочет, отталкиваясь от стены.
Молчанием сопровождаю тот факт, что думать тут особо не над чем.
Кладу ладонь на ее талию, пока спускаемся в партер. После прогулки наверх ее ладонь холодная. Глядя на сцену, прижимаю ее к своему бедру, чтобы согреть. В моих голубых мечтах эта ладонь отлично согрелась бы на моей ширинке, но даже в двадцать два я не позволял себе такой херни на публике. Во-первых, потому что меня это не вставляет, во-вторых, моя девушка оторвала бы мне яйца за такой маневр.
Улыбаюсь и расслабляюсь до конца спектакля, вспоминая о том, почему мне так нравилось сюда ходить. Здесь людские эмоции достаточно живые, чтобы за этим было интересно наблюдать.
– Куда мы? – спрашивает Оля, когда веду ее к машине, продираясь через ледяной ветер.
– Покажу одно классное место, – открываю для нее пассажирскую дверь своей машины.
– Уже почти восемь, – говорит, посмотрев на меня. – Когда ты должен забрать Мишу?
Протянув руку, я заправляю ей за ухо прядь волос, делая, наконец, то, чего хочу уже три часа подряд, не переставая.
Она отводит глаза, оставаясь все такой же притягательной, как и в тот момент, когда возникла передо мной сегодня. Только теперь я впитываю ее хрупкость, как вампир. Мои умозаключения не развеет даже сгустившиеся вокруг нас сумерки.
– Он не на Луне, – говорю ей. – И меня никто не ставил на счетчик.
– Но мы не можем так напрягать их…
– Будем считать, что я могу. Садись, – подталкиваю ее в салон, забирая из рук букет.
Она сдается и забирается в машину.
Захлопнув дверь, обхожу машину и кладу цветы на заднее сиденье машины, радуясь тому, что давно минули те времена, когда свою первую “Ладу” мне приходилось прогревать пятнадцать минут, и это в том случае, если она вообще завелась после ночи в минус двадцать. Салон “Мерседеса” прогрет автозапуском настолько, что в лицо впиваются иглы.
Толкнув передачу, плавно вливаюсь в вечерний трафик.
Наши дни
Руслан
– И что это значит? – глядя перед собой, требует моя пассажирка.
Заняв парковочное место на стоянке перед своей многоэтажкой, глушу мотор и отвечаю с долей хренового веселья:
– Ты не можешь считать меня настолько тупым.
Привезти ее в свою квартиру под предлогом обещанного сюрприза было бы неповторимой тупостью. Примерно такой же, как пообещать девушке сюрприз, а потом показать ей свой член.
– Может быть, я тебя плохо знаю, – пожимает
