Утро также началось с кошачьих радостей. Почувствовав тяжесть на груди, Алекс проснулась и вспомнила предупреждение Ника. Миу-Миу дышала ей прямо в нос и при этом хрипло орала. Алекс улыбнулась. Она была бы рада просыпаться так каждое утро. Лучше уж кошка на груди, чем кое-кто другой.
Благодаря такому будильнику Алекс оказалась на работе вовремя. Утро прошло спокойно; правда, она испытала легкое раздражение, когда ей пришлось четыре раза переназначать встречу, чтобы угодить всем участникам. Большинство из них собирались на выходные за город и отказывались рассматривать предложения после обеда в четверг. Она даже позвонила агенту по недвижимости и была с ним непривычно корректна. Неужели она стала новой, взрослой Алекс? Лидия заметила ее необычную веселость и едко осведомилась, кто же явился причиной столь резкой перемены настроения. А дело было в том, что, хотя и тосковала по Нику сильнее, чем могла выразить словами, она наконец-то нашла имя той болезни, которая терзала ее все это время.
Алекс даже решила обновить навыки позитивного мышления и выкопала в журнале пару советов разбитым сердцам. Вот что: она напишет Нику письмо. Она прямо признается в своих чувствах. Безо всякой цензуры возьмет и выложит все, включая ее мысли относительно Ричарда. С ее сердца будто камень упал, и сразу, как по волшебству, все запретные мечты возродились в душе.
Алекс села за стол с воодушевлением, которое всегда охватывало ее при виде чистого листа бумаги. Но на этот раз, вместо того чтобы напечатать очередной пресс-релиз, она стала писать трогательную историю своего сердца, снабдив повествование перечнем потаенных желаний и списком причин, по которым она никогда не выйдет замуж за Ричарда. Перечитав написанное, Алекс только порадовалась, что это послание навсегда останется при ней, дабы она могла его перечитывать, пока какое-нибудь чудо не изменит ее загубленную жизнь. Поскольку Лидия все еще не вернулась с важной деловой встречи, она забыла об осторожности и выскочила в туалет, оставив плод своего творчества на столе.
У нее все шло шиворот-навыворот, так что она даже не удивилась, когда вернулась в комнату и увидела дородного мужчину, держащего в руках исповедь ее сердца. Мужчина был ей незнаком. Все посетители Лидии были похожи друг на друга. Этот не был исключением: такое же брюшко и обрюзгшая физиономия; однако Алекс была уверена, что никогда прежде его не видела. Несколько растерявшись от его наглости, она неуверенно шагнула вперед. Оставалось надеяться, что он отвлечется, если заговорить с ним как с клиентом.
Напрасные мечты. На ее ледяной вопрос, не может ли она ему помочь, он покачал головой и с мягкой улыбкой ответил, что вряд ли.
— Зато, — заметил он, — если в этом письме все правда, помощь явно нужна кое-кому другому.
Алекс уставилась на него в нерешительности, не зная, то ли ей выхватить свое письмо и сказать все, что она думает о его поведении, то ли успокоиться и молиться о вмешательстве свыше. Правда, этот тип был явно под мухой, но почему-то Алекс казалось, что он понимает ее проблему.
Тем временем он учтиво передал ей письмо и протянул руку:
— Имею честь представиться — Чарльз Бересфорд.
— Алекс, — пробормотала она, лихорадочно пытаясь вспомнить, где могла слышать его имя раньше.
— Очень хорошо. Я просто в восторге.
На секунду Алекс показалось, что это пафосное высказывание относится к ее имени. Но он ткнул пальцем в исписанные листы бумаги, которые она сжимала в руках. Не обращая внимания на ее смущение, он продолжал:
— Это настолько хорошо, что я подумал: не тот ли вы человек, которого я ищу?
Теперь Алекс была окончательно сбита с толку. Что он, черт побери, имеет в виду? А главное — что ему от нее нужно?
Чарльз Бересфорд нетерпеливо хмыкнул и снизошел до объяснений. При этом он говорил так, будто объяснял что-то туповатому подчиненному:
— Мы ищем кого-нибудь для ежедневной колонки. Желательно молодую девушку вроде тебя. Нам нужно что-то новое, к черту старых кошелок. Думают, они все знают только потому, что накропали пару статеек о домашнем насилии и могут что-то наболтать о положении геев в сегодняшнем обществе. Дребедень все это. Что нам действительно нужно, это человек вроде тебя, который не боится высказать свое мнение — выложить все как есть. Свежая кровь, понимаешь? Девчонка, у которой башка варит. Это просто фантастика! Ну, что скажешь?
Красные глазки буравили ее насквозь. Алекс вдруг показалось, что она попала в Зазеркалье. Тут дверь открылась, и ее ангел-спаситель в лице Лидии устремился к экспансивной фигуре мистера Бересфорда. Кокетливо стукнув его по плечу, Лидия строго покачала головой:
— Что я вижу, Чарльз? Какое безобразие! Стоило мне отлучиться на пять минут, и вот уже ты болтаешь с моей помощницей.
— Скажу больше, я ее переманиваю. Эта девчонка что надо. Ты знаешь, как она пишет? Восхитительно! Она заткнет за пояс всю мою шайку-лейку. Я прекрасно понимаю, почему ты ее держишь при себе, старушка, но я всегда говорил — делиться и еще раз делиться! Я хочу дать ей колонку, знаешь, разные душещипательные истории и всякое такое. Люди это любят. У всех уже есть что-то подобное. Я сбился с ног, подыскивая человека, поставил на уши всю редакцию, а нашел вот где — у моей старой подружки Лидии.
Лидия беспечно рассмеялась, как будто этот поток слов не произвел на нее никакого впечатления, но Алекс заметила, как напряглось ее лицо. И все же если и было в Лидии что-то хорошее, так это чувство справедливости — редкое качество для человека ее круга.
— О, Алекс ужасно талантливая! Она часто пишет нам рекламу и пресс-релизы. Я всегда говорила, что ей надо заняться этим всерьез, но она слишком скромная. Правда, дорогая?
«Скорее, слишком заваленная рутиной», — подумала Алекс. Она лучезарно улыбнулась в надежде, что ей все-таки что-нибудь объяснят. Наконец Лидия пришла ей на помощь:
— Видишь ли, помимо того, что Чарльз мой самый лучший друг, он еще и главный редактор «Санди геральд». Мы как раз ужинали с парой старых приятелей. Негодный мальчишка ускользнул, когда меня заловил этот жуткий тип из соседнего офиса. Что, небось хотел посмотреть, как я тут устроилась?
И она кокетливо улыбнулась, уверенная, что ее уютненький офис соответствует самым строгим критериям. Чарльз хмыкнул и игриво щелкнул красными подтяжками. Сорок лет, проведенные на Флит-стрит, не прошли даром: у него были луженые внутренности, и если на кону была выгода, он моментально трезвел.
— Ну что, моя милая, справишься? Платить я тебе буду, как всем. Вот телефон, позвони моей секретарше, пусть со всеми тебя познакомит. Пиши в том же духе, и читатели будут в полном восторге. Все эти женские истории проходят на ура. Досадно, черт побери. Конечно, горячие новости вне конкуренции, и все же времена изменились. Все эти идиоты, блеющие о своих мыслях и чувствах… прости, моя милая, но я говорю как есть. Ну ладно, звони Серене и договаривайся, когда тебе приходить. То-то мои голуби всполошатся, когда почуют чужака! Ха-ха-ха!
