С самого рассвета они ждали подходящего освещения. Теперь солнце стояло высоко в небе в туманной знойной дымке, и Рик, наконец, решил, что пора. Кинокамеры расположились у подножия лесистой скалы. На расстоянии ста ярдов от нее искрился и журчал, стекая по белым камешкам, извилистый ручей. По берегам его порхали птицы в причудливом экзотическом оперении.
Рик, по-настоящему влюбленный в этот остров, мог часами смотреть на его пейзажи, и только совесть, да еще мысль о вполне солидной оплате побуждали его к действию.
С тяжелым вздохом он обернулся к ассистенту:
— Пора идти за актерами.
Вообще-то сопровождение знаменитостей не входило в обязанности первого помощника, для этого существовал второй ассистент. Однако в данном случае первый решил пойти на уступку.
Через пять минут он вернулся ни с чем. Несмотря на все уговоры, мисс Грэхэм отказалась двинуться с места.
— А в чем дело, черт побери? Она тебе сказала, что случилось?
Ассистент в растерянности смотрел на него.
— Мне не удалось поговорить с мисс Грэхэм. Ее парикмахерша велела мне убираться прочь. По-видимому, мисс Грэхэм сегодня не в настроении сниматься.
Рик сжал кулаки. Взглянул на небо, как бы измеряя освещенность с помощью специального прибора. Солнце светило, как сквозь магический кристалл. Все вокруг, от деревьев до белой гальки на дне ручья, было, как будто, очерчено фломастером в руке опытного художника-иллюстратора. Рик беззвучно выругался. Другого такого дня можно и через неделю не дождаться. Он крепко задумался. Может быть, пойти и поговорить с актрисой? Он режиссер, из них двоих он главнее. Но нет, этого нельзя делать. Это означало бы сдать свои позиции. Он по опыту знал, что стоит лишь один раз поддаться настроениям звезды и она будет требовать этого постоянно. В следующий раз, почувствовав себя не в настроении, раскапризничается еще больше. Нет, не пойдет он звать Клаудиу.
Вместо этого он пошел искать Боба Делани. Тот в это время разговаривал по телефону с Нью-Йорком. У Рика ушло десять минут на то, чтобы оторвать его от этого разговора, и еще пять — чтобы вкратце объяснить ситуацию. Еще пятнадцать минут потратил Боб, пытаясь поговорить с Клаудией, но безрезультатно. Дверь ее трейлера оказалась заперта. Он услышал лишь голос парикмахерши, которая сообщила, что ничего не выйдет.
Он вернулся на съемочную площадку, нашел Рика, и они стали поспешно совещаться. Прежде всего надо срочно выяснить, что происходит с Клаудией.
— Может быть, ее не устраивает сценарий, — предположил Боб.
Они вместе пробежали те страницы, которые предстояло снимать в этот день. Две сцены с Клаудией.
Рик покачал головой:
— Вчера вечером мы это обсуждали у нее в номере. Ей все очень понравилось. Не могла же она переменить мнение за одну ночь. Нет, здесь что-то другое.
Он на минуту задумался. Повернулся к Делами:
— А может, все дело в том, что ей не показывают отснятый материал? Я знаю, обычно она просматривает все кадры, снятые за день.
— Нет. Мы с ней сто раз это обсуждали. Я не хотел, чтобы она просматривала сырые кадры, именно потому, что у нее комплекс из-за глаз. Один неудачный кадр — и она тут же прогонит оператора и осветителя. Я не мог пойти на такой риск, поэтому мы договорились, что она просмотрит первоначальный вариант, когда все будет закончено, и если хоть один крупный план ей не понравится, мы это обсудим, как разумные люди. В Лос-Анджелесе ни она, ни ее агент не высказали возражений. Нет, это исключается.
Оба смотрели друг на друга, не зная, что предпринять.
— Думаешь, здесь что-то личное? — спросил Рик. — Я видел, как она набросилась на Дэвида во время той сцены на пляже. Может быть, у них роман, и Дарлин об этом узнала.
Делани встревожился по-настоящему. Можно изменить сценарий. Можно заменить оператора, если не окажется другого выхода. Но постельный партнер — это совсем иное дело. Особенно если постельный партнер — ведущий актер в фильме.
Рик взглянул на Боба Делани и, увидев выражение его лица, тоже забеспокоился:
— Может, попробовать послать к ней Дэвида? Пусть попытается выяснить, в чем дело.
— А может быть, лучше нам всем упаковать чемоданы и вернуться домой? Не будь идиотом, Рик. Если дело обстоит так, как ты говоришь, то Дэвид сейчас ни в коем случае не должен показываться Клаудии на глаза.
Подошла Рэчел и с ней еще два актера. Делани взглянул на нее и хлопнул себя по лбу.
— Ну конечно! Как же мы об этом сразу не подумали! Здесь нужна именно женщина.
Он подошел ближе к Рэчел, взял ее за руку.
— Окажите мне услугу. — Не обращая внимания на ее удивленные взгляды, он отвел ее к ручью, подальше от остальных, так, чтобы никто их не услышал. — Пойдите к Клаудии и попытайтесь поговорить с ней.
— А в чем дело? Что-нибудь случилось?
Делани смотрел на сверкающий ручей, как будто именно там надеялся найти ответ. Медленно покачал головой.
— Никто ничего не знает. Единственное, что я могу сказать, Клаудиа должна сейчас сниматься, но наотрез отказывается выйти из трейлера.
— И никто не попытался пойти и привести ее?
Делани вздохнул:
— Многие пытались, но ничего из этого не вышло. Она не поддается на уговоры и не хочет объяснить, в чем дело.
— А почему вы решили, что у меня что-нибудь получится? Мы ведь с ней никакие не друзья.
— Знаю. Просто вы тоже женщина. Есть надежда, что вам она откроется.
Рэчел задумчиво смотрела на него.
— Вы предполагаете, что здесь замешан мужчина?
— Очень может быть, — осторожно ответил Делани. — Вы же сами видели, как они с Дэвидом смотрели друг на друга.
Неожиданно Рэчел разозлилась:
— И вы хотите, чтобы я сделала грязную работу за вас?
Он кивнул:
— Вы это сделаете?
Она пожала плечами.
— А почему бы нет? Что я теряю? Клаудиа меня не съест. И уволить тоже не сможет. — Рэчел подняла с земли камешек, размахнулась, кинула в ручей, как когда-то в детстве. Камешек перевернулся три раза, упал в воду и затонул. Рэчел подняла глаза. — Хорошо, Боб, я попытаюсь. Но не вините меня, если все закончится ничем.
Она выпрямилась и направилась туда, где, скрытый в густой листве деревьев, по другую сторону от съемочной площадки, стоял длинный серебристый трейлер Клаудии, настолько просторный, что там помещались спальня, гостиная, ванная и кухня. Рэчел вспомнила крошечные захламленные артистические уборные, в которых она провела, можно сказать, полжизни, и неожиданно для самой себя почувствовала неприязнь к Клаудии Грэхэм.
В том мире, в котором приходилось жить Рэчел, актриса должна появляться на сцене точно в назначенное время. Даже если у нее в этот момент тяжелейший грипп, даже если только что она узнала о смерти матери, если проиграла все свои деньги на скачках. Главное — это не забыть слова роли и не потерять способность передвигаться по сцене.
