– Хотя мне сложно представить себя в костюме Зорро, сидящей поздно вечером на дереве, – тут же добавила Изабель, и обе женщины рассмеялись.
Когда они вернулись домой, Изабель опять впала в задумчивое состояние, и Сэм заволновалась. Кто знал, к каким выводам может прийти наша гениальная ученая на этот раз. Но она старалась не подавать виду. А Изабель вдруг посмотрела на Сэм не как на сестру своего хорошего друга, а как именно на ту женщину, которая так нежно, трепетно и по-настоящему поцеловала ее в тот вечер. Изабель хорошо понимала, что ей нельзя воспринимать Сэм таким образом, потому что так недолго и голову потерять, но она совершенно не могла в данный момент ничего придумать, что вернуло бы ей ясное не затуманенное эмоциями сознание. И Сэм ей ничем в этом не помогала. Потому что каждый раз, когда она смотрела на Изабель, та читала в ее взгляде ту же самую нежность. Если раньше Изабель принимала ее за проявление симпатии, то сейчас ей постоянно казалось, что это может быть большим, чем просто дружеский интерес.
Раздумывая обо всем этом, Изабель поднялась к себе в комнату. Но не успела она провести наедине со своими мыслями и нескольких минут, как внизу послышался такой жуткий шум, что она решила, будто бы в дом ворвались грабители. Изабель бросилась в коридор и застыла у самой лестницы с огромным удивлением. Внизу в гостиной Питер и Саманта дрались. На шпагах. Дрались самозабвенно, сопровождая свое сражение битьем посуды на каминной полке и безудержным смехом Сэм. Изабель невольно залюбовалась ими обоими.
Питер сражался молча, с упрямой и сосредоточенной улыбкой на губах, заложив одну руку за спину и делая неожиданные резкие выпады вперед. Сэм так же была сосредоточенна, но глаза ее искрились неподдельным весельем. Она хохотала до слез, когда ей удавалось удачно парировать выпады Питера. Потом правда тут же без труда успокаивалась и возвращала себе довольно невозмутимый вид. Они кружили по гостиной, опрокидывая стулья, запрыгивая на стол, перепрыгивая через диван. Потом переместились на лестницу. Питер теснил Сэм вверх по ступенькам. Она пыталась уворачиваться, но ей это едва удавалось. Сражающиеся приближались к Изабель. Той надо было бы где-нибудь спрятаться, но Изабель не могла сдвинуться с места, наблюдая за ними. И вот они, промелькнув мимо нее в мгновение ока, уже оказались на втором этаже и стали двигаться вглубь коридора. Питер сделал выпад, Сэм увернулась. На пути Питера оказалась старинная ваза, которую он нечаянно задел локтем, и та стала падать с журнального столика.
Сэм крикнула:
– Мамина любимая ваза!
И тут же ловко подхватила ее и продолжила сражаться с ней в руке, бережно держа ее словно ребенка. Оказавшись вблизи Изабель, Сэм, ни на секунду не отвлекаясь от своего противника, передала ей вазу:
– У тебя она будет в большей безопасности,
И с новым приступом заразительного смеха бросилась на брата.
Они выдохлись через полчаса. Оба запыхались и тяжело дышали. Питер сказал:
– Я сдаюсь!
А Сэм сказала:
– Ну уж нет! Ты атаковал на протяжении всего боя. Так что ничья.
Уступать, как мы уже знаем, она не любила и делала это лишь по исключительным поводам.
Изабель смотрела на Сэм во все глаза. Она знала, что Питер занимался фехтованием, но он никогда не упоминал, что его главным соперником и спарринг-партнером была Саманта. Изабель все больше начинала ощущать и осознавать, что именно эта Сэм, эта насмешливая, гордая и красивая Сэм так бережно, нежно и влюблено целовала ее той ночью.
– Изабель? – прикосновение Саманты вывело женщину из своих раздумий.
Сэм была удивлена ее неподвижным взглядом, направленным будто сквозь нее. Сэм взяла у Изабель вазу со словами:
– Ты спасла наши жизни. Если бы пострадала эта реликвия, не сносить нам голов с Питером.
– Я рада, – смущенно ответила Изабель. Она даже покраснела.
Саманта вдруг подумала, что должно быть именно такой прекрасно-задумчивой выглядит Изабель, когда рассуждает над своими гипотезами-экспериментами.
– А что это вы тут устроили? – ученая, наконец, пришла в себя.
– Надо было выпустить пар, – призналась Сэм. – Утро было несколько волнительным.
– Выпустила? – искренне поинтересовалась Изабель.
– О да! – рассмеялась Сэм.
– Предлагаю попить чаю у Фернандесов, – отдышавшись, предложил Питер. – И пообедать там же заодно. Я проголодался.
На улице было тепло и солнечно. Они решили прогуляться до ресторанчика Полы пешком. Сэм наслаждалась ощущением своей маленькой вселенной, отгороженной от остального мира будто невидимой стеной. Время останавливалось, когда Саманта возвращалась домой. А в этот раз, в присутствии Изабель, время вообще будто бы замерло, затаилось, волшебное, мерцающее, оставив в наместники бесконечную беспричинную радость, кружащую в теплом свежем воздухе вместе с солнечными пылинками, оставив людей без присмотра, отпустив их на все четыре стороны, предоставив собственному произвольному существованию.
Пола встретила троицу как всегда тепло и приветливо, не упустив возможности потискать Саманту, как маленького ребенка. Питер и Изабель сели за столик, а Сэм осталась с миссис Фернандес делать заказ.
– Рыбу по-мароккански и салат с крабом, копченым угрем и иранскими апельсинами для Питера…
Сэм задумчиво листала меню.
– Форель с зеленью и овощами для Изабель…
Потом посмотрела на квантового физика, улыбнулась и добавила:
– И для меня тоже самое.
Миссис Фернандес аккуратно все записала и многозначительно подмигнула Саманте.
– Что? – рассмеялась та.
– Прекрасный выбор! – ответила Пола.
– Тсс! – Сэм прижала палец к губам. – Никому не говорите!
– Это лишнее, Сэми, – вздохнула Пола, умилено глядя, как Сэм при возвращении за свой столик, совершенно неосознанно коснулась спинки стула Изабель. – Достаточно просто посмотреть, как ты дышишь рядом с ней.
Но этих ее слов Саманта уже не слышала.
К Сэммерсонам приехали друзья из Прованса. Ивонн, Луи и Шарль. Ивонн и Луи поженились три недели назад, и у них продолжался медовый месяц.
В один из вечеров после ужина решено было играть в двойные фанты. Было очень весело. Например, когда Сэм объясняла Ивонн на тарабарском языке, как пройти по экватору в ближайшую пивную и ни разу не споткнуться, остальные хохотали так, что дрожали стекла в серванте. Потом Ивонн и Луи пели новогоднюю песню, зажав между зубами несколько спичек. Потом Шарль с Сэм изображали непристойную фотосессию с плюшевым мишкой. Шарль был фотомоделью, Сэм – мягкой игрушкой. Она корчила такие гримасы на неловкие попытки Шарля обнять ее покрепче, что все опять хохотали до слез. А потом Луи и Изабель изображали Мэнни и Сида из Ледникового Периода. В общем, повторимся, что было очень и очень весело. Изабель отчетливо видела, какая Сэм хорошая актриса. Чтобы они не изображали, самыми смешными были сценки с ее участием. У нее и, правда, помимо сногсшибательной внешности был потрясающий талант. А так как Изабель была честолюбива и амбициозна, она решила, что выберет себе в пару для фанта именно Сэм. Как же ей было догадаться, что им выпадет такой фант.
