ассоциации. Глядя на ее пухлый рот, я думаю о минете и, возможно, не хочу это скрывать, но только не в присутствии посторонних. Наша с ней сексуальная жизнь всегда была за семью печатями. Всегда и для всех, и это правило родилось само собой, потому что когда-то я и она понимали друг друга с полуслова. Когда-то.
Делаю глубокий вдох.
Оля смотрит на меня исподлобья, опустив подбородок.
– Ну, я побежала…
Отхожу в сторону, освобождая дверной проем для ее подруги. Она испаряется, оставляя после себя запах дорогих духов. Цокот каблуков по кафельному полу, потом хлопает дверь.
Мы остаемся одни. Я вижу Олю впервые за три дня.
Мой рабочий график только отчасти похудел за эти три года, но я принимаю ее условия, даже несмотря на то, что эта концепция нихрена не соответствует моей. Я могу дать ей только себя самого со всеми потрохами. У меня нет сомнений.
– Спасибо… – улыбается она. – Это место – просто бомба.
– Нравится? – спрашиваю чуть хрипло.
– Да! – снова цветет.
Я не сделал ничего особенного. Просто немного напрягся.
Черт.
Тру ладонью подбородок.
Это всего лишь помещение. Просто офис в центре. Найти его было не сложнее, чем чихнуть. Просто фигня. Поэтому ее реакция скручивает мне кишки, потому что она воспринимает эту фигню, как что-то невероятное. Я делал гораздо больше для других. Гораздо. И я снова чувствую себя дерьмом.
В отличие от нее, мое настроение окрашивается в характерный цвет. Цвет полного дерьма.
– Вам нужна мебель… – бормочу, прикидывая общие размеры помещения.
Кажется, тут три кабинета, холл и санузел.
– Мы уже все посчитали. Еще не решили, где будем заказывать.
– Я могу взять это на себя.
Пытаюсь не давить. Действительно, пытаюсь.
Ее губы перестают улыбаться. В глазах сомнения, и это снова больно бьет под дых.
Сделав пару шагов, подхожу к ней вплотную.
Ее колени упираются в мои бедра. Глаза выглядят яркими, и они становятся серьезными. Хочу вернуть ее улыбку, но не знаю, что для этого сделать.
Что мне, блять, сделать, чтобы она снова начала мне доверять?
Помедлив, Оля протягивает руки и поправляет мой галстук. Хмурит брови, глядя на узел. Чуть ослабляет и затягивает опять.
Смотрю на стрелки ее ресниц, испытывая физическое удовольствие даже от этих еле заметных касаний. Мне нужно больше. Больше, твою мать.
Поймав ее руки, кладу их себе на плечи.
Помедлив, она обнимает ими мою шею. Склоняюсь и упираюсь ладонью в подоконник, слегка разведя второй ее колени.
Ее грудь касается моей.
Провожу своими губами по ее губам, понимая, что ждал этого все утро.
Сжимаю ладонью ее бедро, осторожно проталкиваясь языком в теплый рот, куда меня заманивает Олин язык. У меня был шанс выйти из здания без эрекции, но не тогда, когда гибкое тело в моих руках начинает вибрировать, а ноги обнимают талию.
Хочу, чтобы она чувствовала меня. И я не про свой стояк. Хочу, чтобы чувствовала и понимала – это я, и я никуда не уйду. Не в этот раз.
– М-м-м… – прижимаясь лицом к ее шее.
Она пахнет женщиной. Вполне возможно, у меня зависимость от ее запаха. Это срабатывает, как рефлекс, мне даже необязательно об этом знать, мозг сам принимает решение.
Оля гладит пальцами волосы у меня на затылке и делает это так нежно, что глаза закрываются. Просто выпадаю из реальности, позволяя себе эту слабость в разгар рабочего дня в центре города, который когда-то соединил нас с ней.
– Давай пообедаем вместе… – говорю отупело.
Я знаю, что Миша в саду примерно до половины второго, но не знаю какой распорядок у ее собственного рабочего дня.
– Давай… – бормочет рядом с моим ухом.
Наши дни
Руслан
Прошу Надю перенести мои поездки по городским свалкам на завтра и предупредить об этом местное телевидение. Оля молча идет рядом, пока я делаю этот звонок. Ее ладонь находится в моей, и мне не хочется никуда спешить, хоть я и понимаю, что такие прогулки смогу позволить себе не так часто. Ее шаги отлично вписываются в мои. Мы всегда совпадали в плане жизненных скоростей. Мы функционировали на своей скорости.
Смотрю на ее задумчивое лицо.
Это верно. На собственной скорости.
С самой первой встречи.
Губы кривит улыбка.
Прячу телефон в карман и чешу бровь, спрашивая:
– Так что насчет мебели?
– У тебя своих дел полно, – бросает на меня взгляд.
– Теперь у меня есть возможности их делегировать, – ловлю этот взгляд.
Глядя себе под ноги, она молчит.
– Я знаю, как сделать это раза в три дешевле, – привожу свой довод, ведя нас к перекрестку, чтобы перейти дорогу.
Ближайший к нам ресторан находится в десяти минутах ходьбы. Я не знаю, была ли она там, он открылся пару месяцев назад. Владелец, мой хороший знакомый и друг, и моя башка бежит впереди паровоза, потому что хочу познакомить ее с ним, и не только.
Я бы соврал, сказав, что моими побуждениями движет чистый альтруизм. Он тут вообще ни при чем. Я хочу участвовать в ее жизни. Я не хочу отдавать эту привилегию кому-то другому. Это моя привилегия. Раз и навсегда поняв то, как Оля умеет что-либо просить у меня или у кого-то другого, ждать тот день, когда она попросит меня о помощи сама – пустая трата времени.
– Хорошо… – говорит она, глядя вперед, на загруженный дневным трафиком проспект, который переходим по диагонали.
Я веду ее в маленький парк. Проходим сквозь него и попадаем прямо на крыльцо ресторана. В это время года пейзаж унылее некуда, но летом картинка совсем другая – панорамное остекление с видом на парк, именно поэтому без брони сесть здесь летом практически невозможно. Кому угодно, только не мне, разумеется. Сегодня же здесь пятьдесят на пятьдесят.
– Была здесь раньше? – спрашиваю, когда садимся за столик на двоих у окна.
Глядя в меню, Оля произносит:
– Нет.
Стол такой компактный, что до меня добирается цветочный запах ее духов.
Телефон в кармане пиджака вибрирует, и я это игнорирую. Поворачиваю запястье так, чтобы посмотреть на часы и прикинуть, кто это может быть. Кто угодно.
Оля смотрит на меня и закрывает меню, говоря:
– Если тебе нужно идти…
– Все в порядке, – обрубаю тут же. – Расслабься. Мы общаемся. Если бы не мог себе это позволить, не предложил бы.
– Общаемся… – прочищает горло. – Ладно…
– Да, общаемся. На той стороне парка отличная гостиница. Можем заказать обед в номер.
Ее ресницы
