Лорд Олардайс весело хмыкнул, довольный таким комплиментом, и ласково похлопал ее по руке, провожая в зал. Уже отвернувшись от него, она слышала, как он тихо сказал своей жене:
– Дорогая, она определенно будет открытием сезона.
– Ничего подобного, – фыркнула его жена. – Просто еще одна нахальная выскочка с большим приданым, помяни мои слова!
Отходя от этой пары, Джиллиан бросила в их сторону недоуменный взгляд. Комментарий лорда Олардайса смутил ее не меньше, чем сварливый ответ его жены. Как мог один лишь вежливый находчивый ответ сразу сделать ее открытием сезона? То, что она сказала, определенно не является чем-то настолько особенным, чтобы можно было заслужить один из наиболее ценимых среди женщин титулов. А вот что касается слов его жены…
Однако времени, чтобы все хорошенько обдумать, у нее не было, потому что в этот момент рядом с ней вдруг возник лорд Таллис – к счастью, без своей сестры, – который склонился над ее рукой, ловко не дав ей присоединиться к графу и его матери.
– Ах, дорогая, как приятно встретить вас здесь! Умоляю, скажите, что вы зарезервировали два своих танца для меня.
И он посмотрел на нее таким просящим взглядом, что Джиллиан не могла сдержать улыбки. В этой позе он напоминал ей печального щенка.
– Вы же знаете, лорд Таллис, что я уже сделала это. Ведь вы напоминали мне об этом ежедневно в течение последних двух недель. – Она подняла руку и с готовностью показала ему свою танцевальную карту, где его имя действительно было вписано напротив двух народных танцев.
– Что? – с наигранным ужасом воскликнул он. – Так это не вальс?…
Она усмехнулась.
– Это определенно дало бы повод злым языкам для разных сплетен. – Как девушке, вышедшей в свой первый сезон, Джиллиан запрещалось танцевать вальс без специального разрешения одной из матрон общества.
– Что ж, хорошо, – сказал лорд Таллис, трагически вздохнув. – Тогда мне придется довольствоваться двумя народными танцами с самой яркой звездой этого сезона. – Затем он подмигнул ей и, понизив голос, добавил: – Знаете, это большая жертва с моей стороны. Я ведь уже всем сердцем настроился на вальс. Это не только позволило бы мне обойти моих конкурентов, но и подняло бы меня в глазах общества.
За две недели ежедневных визитов лорда Таллиса Джиллиан уже привыкла игнорировать его насмешливые комментарии, но на этот раз это напомнило ей замечание лорда Олардайса, а также слова Стивена, когда он сказал ей, что она уже была открытием. Слегка прищурив глаза, она внимательно посмотрела на лорда Таллиса, который застыл в позе равнодушного безразличия. Не может быть. Но, с другой стороны, кто еще мог быть заинтересован в ее успехе?
– Милорд, – с придыханием произнесла она, – что вы наделали?
– Я? – с невинным видом удивился он. – Ничего.
– Вы рассказали всем, что я – открытие.
Он пожал плечами, но она заметила веселые искорки в его глазах.
– Я всего лишь настроен выиграть у вас наше пари.
– Но… – Джиллиан огляделась по сторонам и умолкла. Мужчины смотрели на нее по-разному – задумчиво, с интересом, а некоторые даже откровенно голодными глазами; впрочем, голод этот, видимо, касался в первую очередь ее приданого.
Практически не раздумывая, Джиллиан забраковала всех; их интерес был приятен, но не вскружил ей голову.
Теперь она переключила свое внимание на женщин. Те из них, кто демонстративно не игнорировал ее, бросали на нее злобные взгляды. Как она ни старалась, ей не удалось заметить хотя бы одного нейтрального взгляда, не говоря уже о доброжелательном выражении лица.
– Святые небеса, – в шоке пробормотала она, – они все ненавидят меня.
– Чепуха, – просиял Таллис. – Они все в восторге.
– Я имею в виду не мужчин, – сказала она, продолжая поиск хотя бы одной дружелюбной улыбки. – Женщины.
Лорд растерянно огляделся по сторонам, словно только сейчас обратил внимание на эти цветы общества.
– Что ж, этого и следовало ожидать. – Он с насмешливым выражением посмотрел на нее. – А знаете, большинство дам просто рухнули бы без чувств от радости при таком замечательном приеме.
Джиллиан раздраженно захлопнула свой веер.
– Я не из тех, кто падает в обморок, милорд.
Стиснув зубы от злости, она все же задумалась над тем, почему так расстроена. Какое значение имеет то, что сейчас она окружена толпой разных Аманд, которые стараются унизить ее? Мужчины ведь заинтересованы, а ее должны заботить только они.
До этого момента Джиллиан почему-то не замечала, как она одинока здесь. В Йорке она больше всего общалась именно с женщинами – матерями, дочерьми, служанками. Несмотря на незаконность ее рождения, эти женщины были вынуждены уважать Джиллиан за медицинские познания. Некоторые из них даже стали ее компаньонками, особенно миссис Хоббс, экономка Виндхэмов. А врагами ее всегда были мужчины. И Аманда.
Однако теперь, благодаря лорду Таллису, она была окружена толпой завистливых женщин, проклявших ее еще до того; как она успела открыть рот.
– Вижу, я действительно расстроил вас. – Впервые за все время их знакомства она увидела, как с лорда Таллиса сошла его аристократическая маска, под которой обнаружился очень красивый и искренний мужчина. – А я-то думал, что вы оцените и будете благодарны…
– Вы думали, что я буду такой же, как все они. – Она окинула зал уничтожающим взглядом. – Вы думали, что я стану расталкивать их локтями на своем пути к тому, чтобы стать звездой этого общества, или предполагали еще какую-нибудь чушь в этом же роде.
Он не ответил, но по выражению его лица было видно, что именно так он и полагал.
– Что ж, мне очень жаль разочаровывать вас, милорд, но я, несомненно, нахожу неприятным тот факт, что вся женская часть общества настроена против меня еще до того, как я впервые поклонилась.
– Но зато джентльмены…
– Джентльмены ожидают, что я буду рассыпаться в остроумии, пока они будут прикидывать размер моего приданого. – Она попыталась скрыть свой сердитый взгляд, но внезапно настроение ее заметно упало. Она почувствовала себя здесь изгоем еще в большей степени, чем это было в Йорке.
Тут кто-то с нежностью коснулся ее руки, прервав неприятные мысли, и она с удивлением посмотрела на лорда Таллиса.
– Я знал, Аманда, что вы уникальная девушка – мягко произнес он. – Однако я не подозревал, насколько вы особенная.
И она смягчилась. Да и как можно было не сделать этого, глядя в эти серые глаза, молящие о прощении?
– Ладно, что сделано, то сделано, милорд. А кроме того, – вздохнув, добавила она, – только глупец станет искать друзей в высшем обществе.
