Не то чтобы Мэдисон сидел дома, работая над альбомом для вырезок нашей пары.
Я точно знала, что он гулял по всему округу Колумбия, наслаждаясь короткими интрижками с моделями и светскими дамами. Моя подруга Хейли жила через холл от него и рассказывала мне о женщинах, входящих и выходящих из его квартиры.
Я имею в виду, мы даже не были вместе официально. Мы созванивались раз в месяц, чтобы «узнать друг друга лучше», по просьбе родителей, но на этом все.
Такой человек, как Ромео Коста, был случаем раз в жизни.
Я должна воспользоваться этим.
Им.
И, может быть, он мог бы научить меня нескольким трюкам. Что-то, чем можно произвести впечатление на Мэдисона.
Кроме… песочного печенья.
Как только папа повернулся, чтобы поговорить с мистером Голдбергом, я бросилась в туалет. Я вцепилась в край раковины из известняка с золотым напылением и моргнула, глядя в зеркало.
Всего несколько поцелуев.
Ты делала это раньше с большим количеством мальчиков.
Он был таким новым, таким зрелым, таким утонченным, что меня даже не волновало, что он откровенно злой. Давайте начистоту ‒ мистер Дарси не был таким уж достойным обморока до последних двадцати процентов книги.
— Ничего страшного не случится, — заверила я свое отражение. — Ничего.
Позади меня смыли унитаз.
Эмили выбралась из кабинки нахмурившись и встала рядом со мной, чтобы вымыть руки.
— Ты курила то же самое, что официант дал твоей сестре? — тыльная сторона ее мыльной руки поднялась ко моему лбу. — Ты говоришь сама с собой.
Я уклонилась от ее прикосновения.
— Эй, Эм, ты знакома с Ромео Костой?
Она покачала головой, надувшись.
— Он и фон Бисмарк ‒ главные достопримечательности. Всегда окружены толпами людей. Я даже не смогла сфотографировать парня. Я видела, как ты танцевала с ним. Так повезло. Я бы убила за такую возможность.
У меня вырвался сумасшедший смех.
Я покачала головой.
— Куда ты идешь? — позвала она меня.
Делать что-то дикое.
ГЛАВА 2
Даллас
То, что это может быть ошибкой, мне ни разу не пришло в голову, пока я ждала, сидя на каменной скамье за розовыми кустами.
Теплое дыхание лета цеплялось за прохладную ночь, влажный воздух отягощал цветущие розы.
Ромео Коста опоздал на три минуты и тридцать четыре секунды.
Но каким-то образом я знала, что он придет.
Я прикусила губу, чтобы сдержать смешок. Адреналин струился по моим венам.
Когда шуршащие листья пробивались сквозь стрекот сверчков и жужжание далеких машин, я выпрямляла спину. В поле зрения появились безупречные черты Ромео, освещенные гладкой синей тенью луны.
Он был еще красивее в кромешной тьме. Как будто он был в своей естественной среде обитания, играл на своем родном поле.
Верный своему слову, он держал за горлышко в одной руке открытую бутылку шампанского, а в другой – горсть песочных квадратиков, завернутых в салфетку.
— Прелесть моя! — прорычал я голосом Голлума, вытягивая пальцы.
Он одарил меня скучающим взглядом человека, привыкшего отбиваться от фанаток, прежде чем понял, что я потянулась за песочным печеньем, а не за ним.
Я засунула целый квадратик себе в рот, запрокинул голову и застонала.
— Так хорошо. Я практически чувствую вкус Лондона.
— Суррей, — поправил он, глядя на меня так, словно я была диким вепрем, с которым ему нужно было бороться. — Тебе нравится вкус древних руин и навоза?
— Эй!
По непостижимой для меня причине он казался очень недовольным тем, что проводит со мной время, хотя инициатором этой встречи был он.
— Пойдем куда-нибудь в укромное место.
Это было скорее требование, чем предложение.
— Здесь нас никто не найдет, — я махнула рукой. — Я хожу на этот бал с шестнадцати лет. Я знаю каждый закоулок в этом месте.
Он покачал головой.
— Некоторые официанты приходят сюда покурить.
Ромео, должно быть, не хотел, чтобы его видели со мной, так же, как и я не хотела, чтобы меня видели с ним. Я была провинциальной, глупой девчонкой с его репутацией миллиардера-магната.
Я вздохнула, рассыпая песочные крошки по булыжнику.
— Отлично. Но если ты думаешь, что я пойду с тобой до конца, ты глубоко ошибаешься.
— Я бы не осмелился это предположить, — пробормотал он, направляясь к другой стороне двора.
Казалось, что он убегает от меня, а не ведет за собой. Тем не менее, я последовала за ним, дожевывая третью булочку.
— Что заставило тебя прийти в розовый сад? Закуски или предложение?
— Понемногу и того, и другого, — я облизнула пальцы. — И тот факт, что, держу пари, Мэдисон не остане… — я остановила себя.
Я не должна плохо отзываться о своем женихе, даже если он сделал мне что-то грязное. Мы не были официально вместе. Мы даже не целовались.
Не то чтобы я ревновала. Я и понятия не имела, с кем он тусовался до того, как мы действительно стали парой.
— Любопытство убило кошку, — поправилась я.
— Твоя кошка выживет. Хотя у меня есть соблазн оставить его в далеко не идеальном состоянии.
Моя кошка? Он имел в виду мою ваг…
О. Боже. Мой.
Мое тело, которое не получило напоминания о том, что мы оба должны не любить тщеславных придурков, начало покалывать в местах, о существовании которых я обычно забывала.
— Ты ужасен, — весело сообщила я ему. — Ты будешь моей любимой ошибкой.
Он остановился на зеленом холме позади оперного театра. Он казался достаточно уединенным, с темной стеной справа от нас.
Ромео передал мне бутылку шампанского.
— Пей.
Прижав его к губам, я осушила пятую часть.
— Ты не мастер обольщения, не так ли?
Он прислонился к стене, засунув руки в передние карманы.
— Соблазнение ‒ это искусство, которым мне редко приходится заниматься.
Шипящая жидкость потекла по моему горлу, холодная и свежая.
Я немного кашлянула, наклонившись над бутылкой.
— Так скромно.
Он сделал большой глоток, жвачка все еще была во рту.
— Ты девственница?
— Да, — я огляделась, вдруг задавшись вопросом, стоило ли оно того. Он был горячим. Но также своего рода свинья. — А ты?
— Достаточно близко.
Вопрос был шуткой, поэтому мне потребовалось некоторое время, чтобы понять его ответ.
Откинув голову назад, я рассмеялась.
— Что ты знаешь? Под всем этим льдом есть чувство юмора.
— Ты думала, как далеко ты хочешь зайти? — он вернул мне бутылку, пустую на две трети.
— Могу я просто сказать тебе, когда остановиться?
— Судя по моей короткой истории с тобой, я предполагаю, что ты не остановишься, пока не потеряешь не только свою девственность, но и девственность любой другой благовоспитанной девушки в этом почтовом индексе. Давай договоримся, чтобы твоя девственная плева оставалась нетронутой.
Кому-то нужно было поработать над своими грязными разговорами.
— Звучит отлично. Ты из Нью-Йорка?
— Нет.
— Тогда откуда…
— Давай не будем говорить.
Окей.
Этот мужчина не попал в мою книгу по истории за самую приятную связь, но он был самым горячим на тысячу миль, так что я пропустила это мимо ушей.
Мы передавали шампанское друг другу, пока бутылка не опустела. Мое тело было похоже на провод под напряжением, гудящее от предвкушения.
Наконец ‒ наконец ‒ он поставил бутылку на землю, оттолкнулся от стены и зажал мой подбородок большим и указательным пальцами, запрокинув мою голову вверх.
Мое сердце кувыркнулось, нырнув в подложечную ямку, где оно превратилось в жижу.
Впервые его глаза блестели теплым одобрением.
— Я встречал агентов налоговой службы более симпатичных, чем ты. Но я дам тебе одну вещь. Вы очень аппетитная, мисс Таунсенд.
Мой рот открылся.
— Откуда ты знаешь…
Но я так и не закончила фразу, потому что он выплюнул жвачку на траву и заткнул меня обжигающим поцелуем.
