— Это Линев? — спросила Лозинская.
Язык все еще плохо ворочался во рту.
— Да, это он, мерзавец!
— Но почему? — спросила Оксана.
Да, теперь она прекрасно узнавала помещение, где находилась вместе со своей подругой. Это была мастерская, переоборудованная из бомбоубежища, принадлежавшая Александру. Она уже была здесь.
— А как ты здесь очутилась? — спохватилась Оксана.
И Валентина подробно ей описала то, как она шла к ней в гости по Колокольникову переулку и вдруг увидела в одной из подворотен Александра. Тот негромко окликнул ее, а когда женщина приблизилась, схватил ее и зажал рот тряпкой, смоченной не то в хлороформе, не то в эфире. Очнулась она уже здесь связанной. Через несколько часов Александр принес сюда и Оксану. Она пыталась ее разбудить, докричаться, но так и не сумела. Выбившись из сил, она стала ждать.
Лозинская выслушала свою подругу очень внимательно, но так и не сумела понять, почему Александр это сделал.
— По-моему, он просто сумасшедший, — сказала Лозинская.
— Вполне может быть, — согласилась Валентина, — но нам от этого не легче.
— Постой, постой, — задумалась Оксана, — ты же хотела сказать мне что-то очень важное, за этим ко мне и шла.
— Какая же я дура! — воскликнула Валентина. — Помнишь, ты мне рассказывала о книге, которую читал Александр?
Оксана склонила голову к плечу и потерла щеку о шершавый шов рубашки.
— «Москва и москвичи» Гиляровского.
— «Москва и москвичи» Гиляровского, дополненное издание, — подтвердила Валентина.
— Ах, да.
— Так вот, я отыскала эту книгу у одного своего знакомого. И представляешь себе, нашла в ней одну историю, связанную с твоим домом.
Оксана торопила Валентину:
— Что же там?
— Там описана история об одном молодом человеке-проходимце, который отыскивал молодых вдов, входил к ним в доверие, соблазнял их, а потом хитростью завладевал их имуществом и после этого убивал.
— А при чем здесь дом в Колокольниковом переулке?
— Его поймали, когда он убил женщину, жившую в этом доме.
Глаза Оксаны округлились от ужаса. И в это же мгновение послышался скрежет вращаемого маховика в двери мастерской. Женщины с замиранием следили за тем, как поворачиваются вынесенные наружу механизмы, отодвигаются толстые стальные ригели. Дверь медленно отворилась, и в мастерскую вошел Александр. Он катил за собой тяжелый баллон красного цвета с блестящим латунным вентилем наверху.
Оксана и Валентина переглянулись, и Лозинская успела подумать:
«Как жаль, что мы не договорились с Валентиной как себя вести!»
Теперь обеим женщинам приходилось молчать. Линев лишь мельком взглянул на своих пленниц, чтобы убедиться, что они на месте. Затем он подкатил баллон к металлическому шкафу с прорезями в боковых стенках для вентиляции. В таких обычно на заводах рабочие вешают одежду. Открыв дверцу, он подхватил баллон. По тому, как напряглись его мышцы, как вздулись жилы, стало ясно — баллон полон.
Затем Александр Линев подвинул ногой грубо сколоченный рабочий табурет в пятнах масляной краски, уселся на него и закинул ногу за ногу. Он достал сигарету, повертел ее в пальцах, а затем предложил Оксане.
— Может, закуришь? — его голос звучал непривычно резко.
Женщина от растерянности даже не нашлась, что сказать.
Тогда Линев подошел к ней, вставил сигарету в зубы и щелкнул зажигалкой. Оксана жадно затянулась, но затем выплюнула сигарету прямо в лицо Линеву, а затем и плюнула по-настоящему.
Тот только улыбнулся и вытер лицо тыльной стороной руки. Аккуратно затоптал окурок и вернулся на свое место.
— Не хочешь, и не надо. Второй раз предлагать не буду.
Валентины Курловой для него вроде бы и не существовало.
— Мерзавец, развяжи меня сейчас же! — закричала Валентина и дернулась. Она забыла, что не может встать.
— А почему это я должен тебя развязывать? — поинтересовался Александр, выпуская дым через нос.
— Ты не имеешь права! — в голосе Оксаны было уже меньше решительности.
Александр устало вздохнул и качнулся на табурете. Две ножки оторвались от пола.
— Надеюсь, ты не думаешь, что это из-за любви? — рассмеялся Линев.
Оксана, поняв, что развязывать ее никто не собирается, упрямо молчала.
— Честно говоря, мне тебя немного жаль. Точно так же, как жаль и Валентину. Только не думай, что я хоть когда-то любил тебя. Мне противно было лежать с тобой в одной постели, видеть твое тело, слышать твои проникновенные слова. И твои, кстати, тоже, — подмигнул он Валентине. — Вы обе мне противны. И дело не в том, что вы не красивы или глупы, просто я с самого начала знал, что с вами сделаю. И согласитесь, нельзя сегодня наслаждаться тем, о чем ты знаешь — оно уже мертво.
— Зачем ты нас связал? — напрямую спросила Оксана.
— Чтобы вы не могли выйти отсюда и не мешали мне жить, — Александр вскинул руки, прогнулся и сладко зевнул.
— Так ты развяжешь меня или нет?
— И не подумаю. Мне уже надоели твои просьбы, и самое лучшее было бы покончить с тобой сейчас. Но учитывая все-таки былую дружбу и все, что ты для меня сделала, я одолжу тебе немного времени и все объясню. Тогда, надеюсь, ты не станешь больше задавать мне этот идиотский вопрос. Все, что мне нужно было от тебя, Оксана — это генеральная доверенность. Я преспокойно продам по ней квартиру и получу неплохие деньги.
Оксана ощутила, как по спине у нее побежали холодные мурашки. Но она еще продолжала на что-то надеяться. Заметив испуг в глазах женщины, Александр бросил ей:
— Кстати, твоего мужа убил я. Не нужно было ему совать нос не в свое дело.
Самое странное, но от этого известия Оксана не почувствовала страха. Она уже как бы была готова к известию о том, что Виктор исчез.
А Линев продолжал:
— Все очень просто, если имеешь дело с доверчивой глупышкой. Ты сама своими стараниями оформила себе приговор. В какой-то момент мне даже захотелось, чтобы ты кое о чем стала догадываться и не согласилась бы дать мне в руки доверенность. Тогда я окончил бы ремонт, получил заработанное и отправился бы искать кого-нибудь менее смышленного. Но ты оказалась менее догадливой.
— Ты не посмеешь! Тебя все равно поймают!
— Да брось ты, Оксана. Из-за тебя погиб уже один человек — твой муж, погибнет ни в чем не виновная Валентина. Тебе не стоило пробовать отговорить ее, — он посмотрел на Курлову.
Та глядела на него взглядом, полным ненависти.
— Ты ошибаешься, Оксана, никто меня не поймает. Если ты пропадешь, никто раньше чем через неделю не хватится. Все привыкли к твоему долгому отсутствию. Мужа тоже нет, лучшая подруга будет рядом с тобой. У меня уже все договорено. Через пару дней я получу деньги. А потом я, наконец, стану по-настоящему свободным человеком.
