Он сделал величественное движение рукой в подтверждение своих слов в тот момент, когда Соня подносила к губам бокал с пуншем. Рука и бокал столкнулись. Соня вскочила и, попыталась стряхнуть пролитый пунш со своего золотистого платья. Брандт, встав на колени, начал промокать своим платком пятно на Сониной юбке.
— Извините, Соня…
— Извините, что беспокою вас в столь деликатный момент, но звонит ваш глава избирательной команды. Он хочет с вами поговорить, Брандт, — сказал Майкл, неожиданно появившийся в проеме стены между террасой и коридором.
«Разве ты не знала, — спросила себя Соня, — разве ты не знала, что он всегда появляется в самый неподходящий момент?»
Брандт с некоторым трудом поднялся с колен. Соня, взяв его платок, продолжала вытирать пятно на платье. Майкл вошел в комнату, обратившись к ней весьма неопределенно:
— Могу я чем-то помочь?
Соня продолжала вытирать платье, не поднимая глаз на приближающегося Майкла.
— Нет, спасибо. Я пролила пунш на платье.
— Да, я вижу. Странно, что телефонный демон просыпается в самые драматические моменты. Просили Брандта. Я пошел его искать и нашел его у ваших ног.
— Что драматичного в вытирании моего платья?
— Он только вытирал платье и все?
Соня подняла на Майкла презрительный взгляд. Что-то заставило, ее остановиться.
— Ничего другого я не помню.
— Вы помните. Я думаю, поэтому вы и посмотрели на меня сейчас. Я никогда не видел таких длинных бархатных ресниц, как у вас.
Соня прикрыла глаза, чтобы не видеть его пылающих глаз.
Музыка, которая доносилась до них, стала медленной и нежной. Мягкое пение виолончелей, серебристый звук арф, чарующая мелодия наполнили ее душу любовью и теплотой. Майкл крепко сжал ее за плечи.
— Вы не понимаете, почему я спрашиваю про Брандта? Я отвечаю за вас — постоянно. Я вынудил вас приехать в Кингскорт вместе с Дики. Так что же он сказал вам?
— Я просто не представляю, как смогла заняться бизнесом за пять лет до встречи с вами.
— Этот тон не идет вам. Что Брандт сказал вам? У меня есть причины, чтобы спрашивать.
— А у меня есть причины, чтобы не отвечать, «Майкл, дорогой!»
— Что значат последние слова? — он почти обнял ее, его щека касалась ее волос.
— Соня! Соня! — раздался свистящий шепот где-то позади.
Майкл отпустил руки. Радость в его глазах заставила Сонино сердце замереть.
— Вовремя! Больше не говорите так, пока не будете готовы к последствиям. Какие-нибудь новости, Том? — Майкл повернулся к Нэшу.
Тот взглянул прямо в глаза Соне. Узнал ли он что-то о Гае? Она замерла в ожидании его слов.
— Ничего особенного пока, но достаточно для меня, чтобы понять, что в это дело нельзя вмешивать полицию. Что с твоим платьем, сестричка?
— Сделала аппликацию из пунша. Посмотри на платок Брандта. Разве такой цвет когда-нибудь можно будет отстирать?
Нэш взял протянутый платок и тщательно стал рассматривать его сантиметр за сантиметром.
— И он принадлежит этому красавчику? — он достал из кармана еще один платок. — Посмотрите на этот. Они похожи, как близнецы, правда? За исключением…
— За исключением чего? — быстро спросил Майкл.
— За исключением того, что на Сонином платке есть монограмма. Видите, как они совпадают.
— Конечно, вы мне нравитесь. Куда делось ваше вечное чувство превосходства, что вы задаете такие вопросы, но при этом дайте мне время?
— Мое предложение действует ограниченный срок. Только до вечернего избирательного митинга, Соня.
Эти слова отчетливо донеслись до слуха Майкла Фарра, когда он резко замер на пороге библиотеки, увидев своего брата и Соню стоящими у камина. Гай держал Соню за руку. Она попросила времени. Времени для чего? Когда он приблизился к ним, Соня убрала руки за спину. Задумал ли Гай свое очередное злодейство? Майкл сказал со всей непринужденностью, на какую был способен, стараясь не выдать своего недоумения:
— Серена хотела, чтобы вы знали, что чай накрыт, Соня.
— Я сейчас присоединюсь ко всей голодной толпе. Дики, ты куда идешь?
Соня присела рядом с мальчиком. Его вьющиеся золотистые волосы были тщательно причесаны, глаза были такими же голубыми, как и его льняной костюмчик и даже носки. Собака на поводке, сделанном из пояса от халата Дики, легла на пол рядом с ним.
— Ищешь меня, мое золото?
— Тетя Серена сказала, что я могу съесть маленькое розовое пирожное, если ты разрешишь. Можно, Соня?
Его глаза были большими и просящими.
— Можно, Дики. Почему ты привязал бедного Мяку на поводок?
Мальчик взял собаку на руки и обнял ее.
— Я боюсь потерять его. Нанетта сказала, что кто-то украл его прошлой ночью. Я больше не дам его украсть. Он только моя собственная собачка. Почему они украли Мяку, Соня?
— Положи его на пол, милый. Он слишком тяжелый. Пойдем, поищем эти маленькие розовые пирожные тети Серены.
Держась за руки, они вышли из комнаты, собака бежала рядом.
— Обаятельная девушка, — нежно сказал Гай Фарр.
— И великолепный мальчик, — добавил Майкл.
— Я не люблю детей.
Майкл заметил, как губы Гая скривились в презрительной усмешке. Он действительно не любил детей — он слишком любил себя.
— Когда ты признаешь его своим сыном?
— Что за спешка?
— Спешка! Мальчику уже больше трех лет. До трех лет оставаться безымянным — и так очень долго. Сделай это. Если ты не скажешь, что он твой сын до обеда завтрашнего дня, я сам сделаю это за тебя. Я достаточно долго ждал. Больше я ждать не собираюсь.
— Серена опередила тебя. Она назначила это драматическое заявление на время сегодняшнего чаепития днем. Но я сделаю это только тогда, когда буду готов к этому, и когда буду хорошо чувствовать себя, и не раньше.
Гай нахмурился, опершись на край широкого стола. О чем он задумался, спросил себя Майкл. Почему он оттягивает признание своего сына? Он не пытался отрицать того факта, что был женат на Руби Карсон. Но Гай явно что-то задумал. Было ли это как-то направлено во вред Соне? Но она не выглядела особенно огорченной, когда стояла рядом с Гаем, держа его за руки. Точно так же, как и тогда, когда он нашел Брандта у ее ног. Он напомнил тогда Соне, что отвечает за нее с того момента, как она появилась в Кингскорте, и потом, раздосадованный ее безразличием, обнял ее.
— Есть какие-нибудь новости об ограблении? Полиция уже начала работать?
Вопрос Гая прервал его воспоминания. Майкл подошел к окну. За террасой и садом лежало озеро, черное, как обсидиан. Почти такое же черное, как небо над ним. Лишь на горизонте из-за туч пробивались редкие лучи солнца. По террасе барабанили капли дождя.
