— Льет, как из ведра. Я просто вижу, как мои сторонники уютно свернулись в креслах перед каминами и отдали последний митинг на откуп моим противникам — Майкл повернулся к столу. — Нет, мы не вызывали полицию. Том Нэш — отличный домашний сыщик, я уверен, что он напал на след грабителя.
— На какой след? Нашли какие-то улики? О, Господи! Что случилось с зажигалкой?
— С зажигалкой ничего, просто у тебя руки трясутся. Дай мне, — Майкл поднес зажигалку к его сигарете. — Пожалуйста. Ты слишком мало отдыхаешь с момента приезда. Лучше экономь силы.
— Я говорил, мне уже лучше. Мои нервы и так были не в порядке, а прошедшие сутки ничего не улучшили. Я не смог спать всю ночь. До того, как Бернс сказал, что кто-то выключил свет специально, я полагал, что это воровство — просто шутка. По пути на митинг я заеду к доктору Брэдли, пусть он осмотрит меня. Мне не нравится мой сон последнее время. Вчера, после того как последняя пара отправилась на охоту, я свалился на диван в этой комнате и уснул, как убитый. Очень тяжело спал, как будто меня напичкали лекарствами. Старина Брэдли хорошо знает меня и не станет залечивать до смерти, как это сделали бы другие врачи. Итак, наш Нэш-Консервы собирается устроить свою собственную маленькую охоту за сокровищами. Думаешь, он сможет найти вора? А ты уверен, что это единственная причина, по которой он не хочет присутствия полиции, братец?
Предупреждение Филлис Д'Арци мгновенно вспомнилось Майклу. Неужели она поделилась этой мыслью и с Гаем тоже?
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего. Ничего. Я только предполагаю. Поскольку ты решил не прибегать к помощи профессионалов — хотя я думаю, что ты неправ, — я тоже решил приложить свои руки к поискам вора. Плохо, что мы сохранили это в тайне. Газеты и полиция оповестили бы всех об этом воровстве, и каждый солидный гражданин, услышавший об этом, поддержал бы твою кандидатуру на выборах, если он только не сумасшедший. Сумасшедший или глухой.
— Зачем переживать по этому поводу? Неужели ты думаешь, что девушки, которые лишились вчера своих драгоценностей, будут молчать об этом?
— Ты прав. Женские языки способны на многое. Что Брандт говорит обо всем этом?
— Он согласился с остальными. Лучше не вмешивать полицию, пока это возможно.
— Конечно, он с этим согласился, этот мистер Громкоговоритель. Он еще здесь?
— Уехал до завтрака. Глава его избирательной команды звонил ему вчера вечером.
Гай Фарр присвистнул.
— А ты не думаешь, что это он своровал…
— Конечно, нет, — Майкл решил, что лучше не говорить о том, что платок Брандта очень похож на платок грабителя. — Его машина была немного впереди моей все время, пока шла охота. А грабители сделали свое дело, когда нас всех не было дома, ведь так?
— Не всех. Здесь был Нэш. Я был здесь. Это просто предположение — про Брандта. Я случайно узнал, что он по уши в долгах. Он играл на бирже на повышение, но удача отвернулась от него, и он занял у всех, у кого смог, думая рассчитаться после выборов.
— Откуда ты так хорошо осведомлен о его делах?
— Птичка начирикала, одна очень деловая птичка. Пойдем, присоединимся к чаепитию, Майк.
— Иди один, не жди меня. Мне надо еще раз просмотреть мои наброски к митингу. В этой суматохе я совсем забыл о своей речи — ее еще надо написать.
— Ожидаешь аплодисментов и восторгов?
— Это практически мой единственный шанс. Мы выступаем в рабочем городке, который Брандт обеспечивает заказами на стройматериалы.
— Все пенял. Давай погружайся в свои бумаги, Майк. Объясни этим горожанам, что они могут потерять. Я бы хотел, чтобы ты надрал задницу этому седовласому Дону. Он мне не нравится. Я выпью за твою удачу сегодня вечером. Давай…
Гай подошел к большой стеклянной двери, ведущей на террасу, и открыл ее. Майкл внимательно следил за ним.
— Куда ты собрался? Так долго был за границей, что забыл, что в зал ведет вот та широкая дверь?
Не пытайся быть ироничным, это не идет тебе Мне надо подышать свежим воздухом, пусть даже таким влажным, как сейчас, перед чаем. С тобой все в порядке? Майкл рассмеялся и кивнул.
— Я ошибся. Мой комплекс старшего брата — знаю, как ты ненавидишь его.
После того, как Гай вышел и закрыл за собой дверь, Майкл уселся за стол. Но его мысли все равно были заняты Гаем. Почему он был так зол на Дональда Брандта? Гай едва знал его, правда, по внешнему виду Брандта можно было судить о его финансовом состоянии. Состояние! Судя по тому, что сказал Гай, оно было плачевным. Может быть, он был зол, потому что заподозрил, что Брандт интересуется Соней. Значит, он сам хотел получить ее? Нет, не мог же он отважиться на это после того, как так обошелся с ее сестрой. Не мог? Гай был способен на все ради того, что он хотел. Что он имел в виду, когда сказал Соне: «Мое предложение имеет ограниченный срок»? О каком предложении шла речь?
Майкл пододвинул к себе свои записи. Если он собирается выступать на митинге, ему сейчас надо заняться своей речью. Зачем кипятиться по поводу возможного сближения Сони и Гая? Она прекрасно знала, что он за человек. Она была вполне способна сама о себе позаботиться; разве не об этом она напомнила ему вчерашним вечером?
Вчерашний вечер! Ему лучше позабыть о нем, пока не закончится митинг. Почему предчувствие того, что Гай готовит какие-то неприятности, упрямо не покидало его?
Готовит неприятности! А разве они не происходят сейчас? Соня уже не сможет сказать, как раньше, до того, как состоялось драматическое возвращение Гая в ее жизнь через дверь на террасу, что в Кингскорте чудесная атмосфера, что ей не верится, что жизнь может быть, такой спокойной. С того самого момента назревал конфликт, до поры скрытый. Прошлой ночью он вышел наружу. Но Гая нельзя было винить в этом. Кто стоял за всем происшедшим? Предположение Фил о том, что во всем виноват Том Нэш, было слишком идиотским, чтобы даже думать об этом. Непонятно, почему он снова вспомнил об этом.
В настоящий момент атмосфера в доме казалась достаточно счастливой. Из холла были слышны смех и веселая болтовня, звон серебра и фарфора; и трудно было даже заподозрить, что вчера вечером здесь, в Кикгскорте, произошло ограбление. Девушки вовсю веселились. Они уже шумно пели: «Счастливые денечки снова наступили…»
Майкл резко отодвинулся от стола. Как он может думать о своей речи, когда постоянно отвлекается, пытаясь разобраться в таинственном ограблении? Он будет говорить, опираясь на уже готовые наброски, и надеяться, что вдохновение осенит его, когда он будет стоять перед толпой сегодня вечером. Враждебной толпой — подсказала ему интуиция.
