руки в карманы шорт и неторопливо двигается на меня, убивая любые серьезные мысли в голове своим мальчишеством.
– Пахнет вкусно… – упирается ладонями в столешницу вокруг меня, наклоняясь так, что наши глаза смотрят друг в друга. – Ты сварила суп из топора? – намекает на пустоту своего огромного холодильника.
От него пахнет зубной пастой и чистым мужским телом, тепло которого просачивается в меня.
– До этого не дошло, – отвечаю ему.
– Почему не разбудила?
– Мне показалось, ты смотришь какой-то интересный сон.
– У меня реальность интереснее снов, – сообщает.
Опустив руку, проводит пальцами по моему бедру и пробирается под футболку.
Мурашки щиплют кожу, но желудок снова трезвонит о том, что я голодная.
– Пф-ф-ф… – выдыхает, отталкиваясь от столешницы. – Какие планы на день? – подходит к шкафу и достает тарелки.
Его глаза сканируют мое лицо.
– У меня выходной, – смотрю на свои стопы, обутые в носки на шесть с половиной размеров больше.
Руслан грузит кофемашину, гремя посудой и ящиками. Движения теряют налет сонливости, становятся четкими и энергичными, потому что господин Чернышов проснулся и энергия возвращается в него с полной силой.
И к этому мне тоже не привыкать.
Завтракаем, усевшись за большой дубовый стол, который в современном интерьере его квартиры выглядит дизайнерской изюминкой.
Поглощая омлет, Чернышов запивает его кофе и предлагает:
– Вы можете остаться сегодня у меня. Можем сгонять за город, там развлечений дофига.
Этот вопрос он сопровождает взглядом исподлобья, потому что сам прекрасно понимает – вопрос не будничный. Когда-то он все выходные проводил в администрации. Сутками работая над проектом застройки, который теперь превратился в отдельный район города.
Мне больше не больно… Будто внутри лопнул нарыв…
Тяну с ответом, чтобы заставить его мучиться.
Наши дни. Оля
– Если я скажу «нет», что ты сделаешь? – спрашиваю его.
Смотрим друг на друга через стол.
Я не хочу говорить ему «нет». Я бы не пришла сюда вчера, если бы не хотела его увидеть.
Я хотела так, что кожа зудела!
Каждый раз, когда позволяю ему дотронуться до себя, я увязаю в нем все больше и больше. В его энергии, его чувствах, смешанных с моими, в его жизни и во всем, что его окружает, ведь это неделимые вещи. Но мне нравится знать, что если скажу “нет”, ему придется сделать два шага назад, а сдавать назад – это то, что он терпеть не может.
Он по-всякому умеет добиваться своего, но в этот раз принимает мои условия. Это придает мне уверенность в себе. Я могу заставить его сделать это – принять мои условия или идти на компромисс. Столько раз, сколько потребуется. Если бы я этого не умела, его характер раздавил бы мой еще давным-давно…
– Сильно расстроюсь, – отвечает Чернышов на мой вопрос.
Его голос все еще хрипит со сна и ощущается ласкающим. Это не случайно. Он делает это специально – ласкает меня своим голосом и взглядом. Не приторно-сладко, а прицельно и открыто, как мужчина, которому нет надобности скрывать свои хотелки.
– Ты умеешь справляться со стрессами, – замечаю.
– Хочешь меня наизнанку вывернуть?
– Хочу… – вылетает из меня тихий ответ.
– Тогда приступай… – разводит руки, будто сдаваясь.
На его лице самое безмятежное выражение из возможных. Это комедия, и она делает его моложе. Разглаживает морщину между бровей и скобки в уголках губ. Нюанс, который щекочет мой живот, как и его босяцкий полуголый вид.
– Не знаю, с чего начать… – встаю из-за стола, прихватив свою тарелку.
– Не спеши, – отзывается мне вслед. – Я же сказал, сегодня я весь твой.
Смывая с тарелки остатки омлета, пытаюсь воскресить в памяти список каких-нибудь дел, которые мешают мне сделать то, что я собираюсь сделать, но этот день было обречен с самого начала. С того момента, как я воспользовалась ключами от этой квартиры вчера вечером.
– Я хочу в СПА, – возвращаю тарелку на сушилку в шкафу.
– Мне нравится, как ты теперь пользуешься словом “хочу”, – слышу его ироничный голос за спиной.
Обстоятельства нашей предыдущей встречи в доме родителей заставляют прикусить изнутри щеку.
Скрипит стул.
Руслан возникает за моей спиной и опускает тарелку в мойку, касаясь моей спины и бедер своим телом. Между мной и ним только тонкий хлопок нашей одежды, и я чувствую каждую выпуклость его тела. Каждую деталь.
– Я обещала, что приеду за ним в одиннадцать… – откидываю шею в сторону и прикрываю глаза. – У него пунктик… – делюсь с Русланом информацией.
– Насчет времени? – он целует мою шею.
– Да…
– Заметил… – смеется тихо.
Я тоже улыбаюсь.
У нашего сына потребность точно знать, когда его заберут откуда бы то ни было. От бабушки и деда, из детского сада, с дня рождения его друзей или от его дяди. Будто он боится, что про него могут забыть, или что застрянет вне дома слишком надолго.
– Он не любит ночевать там, где нет меня. Или тебя…
– Знаю…
– И ему не нравится хоккей, – сообщаю я. – Он соглашается, только чтобы побыть с тобой.
– Шах и мат.
Наши дни. Оля
Заниматься волосами нет времени. Привожу их в относительный порядок расческой и опять собираю в хвост.
Через приоткрытую дверь Мишиной комнаты слышу шаги в коридоре, а потом в комнате напротив.
Руслан бродит по моей квартире, пока я меняю купленное в минутном порыве платье на джинсы и толстовку. Со студенчества не носила “мини”, но подруга напомнила мне о том, что ноги даны женщине не только для того, чтобы ходить. Это действительно приятно – собирать на себе мужские взгляды, даже если я сделала это исключительно для себя. Почти для себя. Разумеется, я хочу и его взглядов тоже. Он и смотрит. С этим он отлично справляется.
На всякий случай в рюкзак собираю кое-какие вещи сына. Парочку любимых на данный момент игрушек тоже, хотя его подарочный Человек-паук лежит на заднем сиденье машины и ждет его не дождется. Тот самый подарок, который отец привез ему из столицы.
Руслан стоит напротив старого пианино. Положив руки в карманы куртки, рассматривает выставленные на нем рамки с фотографиями. Протянув руку, берет одну и изучает снимок.
На этих фотографиях не может быть ничего неожиданного. Все-таки, они выставлены в центре комнаты, которую я использую как свой рабочий офис, у окна стол, за которым проходят репетиторские занятия. На фотографиях я, Мишаня и семья. Чернышова на них нет, будто его вообще не существует, даже на фото из роддома
