его пресекались жестко и конкретно. Только небо его не предаст и не обманет. Небо всегда встречает широко распахнутыми честными глазами. Оно достойно его любви, времени и жизни.
Неадекватная пассажирка выбесила Костю еще в аэропорту. Беспардонность и агрессия наряду с хамством вызывали настойчивое желание держаться подальше. Внешне – миленькая: каштановые локоны, собранные в хвост; глаза зеленые; нос вздернут забавно, что даже губу верхнюю приподнимал… красиво; скулы четкие, выделяющиеся; маленькие уши; губы шикарные, если бы не бледный цвет, отдающий синевой. Первым желанием, глядя на ее рот, было поцеловать. Особенно ее пухлую верхнюю губу. Но и эту минутную слабость психопатка быстро изничтожила, открыв его для ругани. Лучше бы молчала…
К излишнему вниманию со стороны представительниц уже далеко не слабого пола Костя привык, но когда из поля зрения тебя не выпускают безумные глаза, тут волей не волей становится не по себе. При том, что Соболевы трусами никогда не были.
Каким провидением места в самолете у них оказались по соседству, он не знал. Загадка… Заверив себя, что сможет продержаться несколько часов, пилот включил полюбившиеся треки и собирался вздремнуть.
Краем глаза посматривая на свою соседку, Костя уверился, что та точно психованная и однозначно симпатичная. Ее разговоры с подругой его позабавили. Ему сложно было понять страхи, которые поселились в дурной маленькой головке. Машина исправная. Пилоты отличные. Погода чуть подкачает, но позже, хотя турбулентность ожидалась небольшой.
– Опять! – воскликнула Лена и прижала ладонь ко рту, глядя затравленным взглядом на соседа. – Теперь точно разваливается! Слышишь? Стучит что-то…
– Все в порядке, – Костя со знанием дела и некоторой жалостью к испуганному недоразумению на автомате взял ее за руку, чтобы успокоить. Ничего не скажешь, спокойный полет. – Так все и должно работать.
Про себя Соболев отметил холодность ее руки и ощутимое подрагивание. Девушка хваталась за его ладонь своими пальчиками, будто боялась, что он отпустит. Глупое создание.
– Это хороший самолет, – успокаивающе заверил молодой человек Лену. – Тебе надо отвлечься и подумать о чем-нибудь хорошем.
– Я не могу… – закусила Измайлова губу и посмотрела в иллюминатор. Все происходящее было настоящим испытанием для ее выдержки. Вот только она у Лены хромала, будто загнанная кляча.
– Почему? – вздохнул пилот, поражаясь ее иррациональному страху. Он же сказал, что все хорошо.
– Ты не поймешь. Молод и зелен, – Лене было обидно, что сидящий рядом «ребенок» смотрел на нее с такой откровенной жалостью.
– Так! Давай только без твоих уточнений! – его желание придушить ее уже преобладало над порывом успокоить.
– Тебе не понять, – обреченно повторила страдалица, опуская глаза. – Пофигистам по жизни неведомы переживания.
– Я, пожалуй, еще раз спрошу…Ты охуела? – пилот грубо притянул ее к себе за руку и пробуравил до самого шасси самолета своим взглядом. Правильно говорят: не делай людям добра – не получишь зла.
Лена вывернулась из его рук, сняла резинку с головы, распустив волосы в желании собрать их по новой, и готовилась ответить ему так дерзко, чтобы тот дар речи потерял, но салон наполнился звуками из динамиков: «Уважаемые пассажиры! Мы входим в зону турбулентности. Просьба пристегнуть ремни безопасности и не покидать свои места!» – мужской голос монотонно выдал объявление, а у Измайловой в груди поднялось невиданного размера цунами, готовое снести все на своем пути. Надо ли говорить, что опорных строений и так уже не было.
– Ебануться… – пролепетала Лена, глядя на пилота глазами, начисто лишенными надежды. Ей только начал нравиться рядом сидящий парень, а тут все псу под хвост. Следом мелькнула мысль, что ее настигла кара небесная за непозволительные мысли о соседе. И раз теперь терять нечего, то пусть все будет не напрасно. Испуганным зверьком она прижалась лицом к боку соседа, обвив руками торс. – Можешь обнять меня посильнее, чтоб было не так страшно?
– Хорошо… – сам себе удивляясь, Костя согласился. Ее близость была приятной. В какой-то мере волнующей. Под своими руками он чувствовал вздрагивающее хрупкое тело. Легкая футболка девушки была слабым препятствием для исследования. Локоны у нее были мягкие, пушистые и пахли цитрусом. Прижимая трусиху к себе, Соболев чувствовал не только, как та вжималась в него и осторожно поглаживала его руку, но и как в его штанах приподнималось то, что сейчас было не к месту. Совсем. Но больше всего его сознание взбудоражило другое – ее полное доверие ему. Незнакомому, чужому человеку.
– Я целовалась восемь раз., – призналась Лена, подняв голову и заглядывая пилоту в глаза. – Из них с языком только три раза.
В голове Измайловой ко всему ужасу теперь прибавилась обида. Впервые ей так хорошо рядом с мужчиной, то есть мальчиком, но все складывалось так плохо. Времени не оставалось, чтоб насладиться тем, чего была лишена ее жизнь из-за вечных страхов. Сейчас, в эти минуты, она понимала, как много отдала панике, а ведь до сего дня ничего плохого с ней не происходило. И теперь, когда действительно стоило бояться, она жалела, что не испытала в своей жизни большего, от чего улыбалась бы воспоминаниям в последние минуты. Как же все глупо и обидно.
– Еще нацелуешься, – усмехнулся сосед, но где-то в душе неприятно екнуло при мысли, что не с ним.
Времени для исполнения всех желаний не было, а потому Лена не стала растрачивать его зря. Настойчиво, со всей пробудившейся смелостью, игнорируя людей вокруг, она коснулась губами губ соседа. Осторожно, неумело, пробуя на вкус и текстуру, проводя языком, будто хотела слизать тающую сладкую начинку из трюфеля. Ко всем бредовым мыслям Измайловой присоединились новые ощущения и желания, которые не хотелось скрывать. Зачем? Сейчас все стало просто и понятно… на краю гибели.
– У тебя мягкие и прохладные губы. Сладкие, с привкусом мяты, – прошептала Лена практически в рот ошарашенному пилоту. – Я бы попробовала тебя всего.
– Что мешает? – Костя с трудом собрал все свое самообладание, чтобы от вспыхнувшего желания не раздавить в руках психопатку. Забавно, что совсем недавно было проще представить ее орущей матом на всех языках.
– Твой возраст, – продолжала исследовать губы соседа Лена, упустив момент, когда он стал ей отвечать. В отличие от Измайловой Соболев был умелым. Затягивал в водоворот страсти осмысленно, углубляя касания языка, обжигая дыханием небо, прикусывая губы девушки, слегка оттягивая их, отпуская и начиная вновь.
– Что с ним не так? – Костя не удивлялся. Вопрос был задан безлико, как часть происходящей игры. Без особой надобности ответа.
– Молодой ты для меня, – ответ Лены был таким же. Разжигающая тело истома вытеснила все фобии на задворки мозга. Если представить все ее страхи нечистью: зомби, тараканами, инопланетянами с дурными намерениями и тому подобными вурдалаками, то сейчас, конечно, они размахивали транспарантами и просили о внимании к себе, но она не могла. Позже. Когда
