— Рассказывает ему старые байки, — хихикнула Эми.
Эйб использовал свою трубку как указку, чтобы показать что-то за пределами сада. Обычно он был малоразговорчив, но сейчас о чем-то с воодушевлением рассказывал, а Адам кивал, не прекращая работы, время от времени поднимал на него глаза, чтобы задать вопрос или вставить слово.
— Откуда он? — спросила Эми.
— Он только недавно поселился неподалеку.
— Не очень-то он похож на садовника.
Адам работал лопатой достаточно профессионально, и Либби возразила:
— А почему бы и нет? На кого же он еще похож, как не на садовника?
Эми слегка задумалась.
— Не знаю. Он кажется мне одним из тех, с кем трудно ладить. Мне бы не хотелось оказаться в числе его врагов. Хотя Каффа, как видно, очень к нему привязался, не так ли? — Пес сидел рядом с Эйбом, и Эми продолжила: — В наши дни нужно быть очень осторожным. Не ровен час, придут и обчистят весь дом.
Либби чуть не зашлась от смеха:
— Придут и что сделают? Ты смотришь слишком много триллеров по телевизору. Ты хуже дяди Грэя. — Никто из них не знал Адама, иначе они не говорили бы о нем всякий вздор. — Тебе он понравится, Эми, не может не понравиться. Вот увидишь.
Эйб жил с дочерью и зятем поблизости, но обедал обычно в «Грей Муллионсе». И сегодня, конечно, к нему присоединился Адам. Они обедали на кухне вместе с Либби и Эми, которая приступила к еде, испытывая какую-то неуверенность и сомнение в отношении Адама Роско.
— Вы недавно появились здесь, — проговорила она, будто обвиняя его в чем-то. — Откуда вы?
— В последнее время жил в Йоркшире. Работал на шахте, покуда ее не закрыли.
— Это тяжелая работа, — сказала она, — трудно осуждать любого, кто решится ее бросить.
Она собиралась задать еще уйму вопросов, но Адам спросил:
— Вы прожили здесь всю свою жизнь, не так ли? Эйб рассказывал мне о Вутон-Хэе.
Эми тоже принялась рассказывать. Либби знала все эти истории, но по мере того, как Эйб и Эми говорили, она все с большей очевидностью понимала, насколько обманчив может быть этот тихий городок и, вероятно, любой другой, ему подобный.
За свою долгую жизнь Эйб повидал многое: убийства и самоубийства, предательство и двурушничество, не говоря уже о целой серии поджогов, которые не прекращались вплоть до начала Второй мировой войны и за которые никто так и не был призван к ответу. Встречались в их жизни и сотни людей, которые вели размеренную, полную трудов жизнь. Но в памяти Эйба и Эми сохранились в основном события, которые когда-то показались им из ряда вон выходящими.
— Вы представляете, — поразилась Либби, — они охватывают более восьми десятков лет. Хотя большую часть своей жизни люди спокойно занимаются своим делом и им кажется, что вокруг не происходит ничего особенного.
— Это действительно так, — согласилась с ней Эми, — поэтому мне нравится говорить о старых временах.
Когда Эйб с Адамом вернулись к своей работе в саду, а женщины мыли на кухне посуду, Эми подвела своеобразный итог:
— Он определенно умеет разговорить любого, это факт.
— Я тоже заметила это, — согласилась Либби.
После обеда Либби поехала в город: вечером дядя Грэй ожидал гостей, и нужно было сделать кое-какие закупки. Когда она вернулась домой, Эйба нигде не было видно, хотя обычно он заканчивал работу около пяти часов. Не было видно и Адама. Она поспешила в дом и, вбежав со двора в покрытый кафельной плиткой коридор, окликнула:
— Есть здесь кто-нибудь?
— На кухне, — отозвалась Эми. Адам тоже был здесь. Мыл в тазу руки. — Занимался твоей машиной, — пояснила она. — Позвонили из гаража и сказали, что могут привести ее в порядок не раньше послезавтра. Он же разобрал ее на части и затем собрал.
— Что с ней такое?
Он начал было объяснять ей, но это было так сложно и звучало сугубо технически, что она взмолилась:
— Я просто дурачусь. Из ваших пояснений я не поняла ни слова.
— Хотите испытать, как она работает?
— Давайте, с удовольствием.
— Куда поедем?
— Куда угодно.
Через несколько минут они оказались за городом. Он правил хорошо. Чувствовалась твердая, опытная рука.
— Неплохая машина, — одобрил он.
— Где научились разбираться в машинах?
— Работал в гараже.
— И на шахте. И бродили по всему свету.
— Да.
— Для чего?
— Таким образом узнаешь гораздо больше. Как вам нравится машина?
— Высший класс. — Мотор работал ровно, без надрывов. — Я должна заплатить вам за это.
— За работу в саду — будет справедливо, а за машину — нет. Меня никто не просил ею заниматься.
— Хорошо. Если я не могу расплатиться наличными, то оплачу вам в натуральном виде. У меня для вас есть ковер, и, пожалуйста, разрешите принести мне несколько занавесок и немного краски для стола и стула.
— Мне и так там все нравится.
— А мне нет. Позвольте мне навести там порядок. Пожалуйста!
— Хорошо, — согласился он, пожав плечами, будто это не имело для него никакого значения.
— Вы завтра будете дома? Если нет, то могу все вещи донести сама. Это не так тяжело. А если вы оставите дверь незапертой, занавески я повешу сама. — Кажется, у него не было ничего, на что можно было польститься. Вряд ли что-нибудь случится, если он не закроет дверь на ключ.
— Я буду дома и встречу вас.
— У подножия холмов? У памятника погибшим?
— Когда?
Она собиралась также принести с собой что-нибудь для ленча, чтобы перекусить вместе с ним.
— В двенадцать часов? — предложила она.
— Если вам так удобно.
Они достигли перекрестка, и он развернулся. Либби откинулась на спинку сиденья, умиротворенная и расслабленная.
— Эми предупреждала меня быть с вами поосторожней, — улыбнулась она.
— Эми, должно быть, читает мысли!
— Она сказала, что не хотела бы иметь вас в числе своих врагов.
— А кто хочет иметь врага в лице кого бы то ни было?
Она посмотрела на него сбоку: хорошо развитая крепкая челюсть, твердый подбородок и резко очерченные губы, которые сохраняли некоторую жесткость, даже когда он улыбался.
— Только не я и не в вашем лице, — ответила она.
Он повернулся к ней, и их взгляды встретились.
— И не я и не в вашем лице, Либби, — мягко произнес он. — Никогда, покуда жив, я не пожелаю видеть вас своим врагом.
Она почувствовала, как у нее сжалось горло, и была рада увидеть, что они уже подъехали к «Грей Муллионсу». Он сам припарковал машину, и она еще раз поблагодарила его.
— Я с удовольствием занимался машиной. Спасибо за прогулку.
Либби глядела ему вслед, как он шел по подъездной аллее, затем вышел из ворот и скрылся за поворотом. Только после этого она вошла в дом. Эми достала все необходимое для приготовления ужина: рубленого цыпленка для жаркого, ананас и рис. За Либби было суфле на десерт. Помыв руки, она надела один из белоснежных фартуков Эми и приступила к суфле.
