— Есть, Лизетта. Но она не подходит, — ответила Джемма.
— Почему? — заинтересовался Вильерс.
— Потому что ненормальная. Совсем безумная. Не провела в свете ни одного сезона: говорят, не умеет держаться на людях.
— Наверное, есть и другие.
Джемма покачала головой.
— В таком случае придется выбирать среди девиц Монтегю. Как, вы сказали, зовут старшую? Элинор?
— Элинор, Анна и Элизабет. Назвали их в честь трех королев. Кажется, сейчас сестер в городе нет, но как только вернутся, сразу приглашу их на чай.
— Буду чрезвычайно признателен, — поклонился Вильерс. — Счастлив видеть тебя в добром здравии, — заметил он, обращаясь к Бомону. — Остается лишь поручить надежному лакею, регулярно доставлять чудодейственное лекарство.
— А ведь это ты нашел доктора, который посоветовал обратиться к Уидерингу.
— Отлично. Значит, есть основание освободиться от чувства вины за то, что год назад, после злосчастной дуэли, ты спас мне жизнь.
Герцог Вильерс вышел на залитое утренним солнцем крыльцо и остановился, размышляя о трех герцогских дочках с именами королев.
Два месяца спустя
Середина июня 1784 года
Весь Лондон с энтузиазмом обсуждал благотворительный костюмированный бал, который герцогиня Бомон давала в пользу реставрации римских терм. Ходили слухи, что присутствовать на празднике будут четыре герцогини, а возможно, и сам король. Разумеется, гости должны явиться в античных нарядах.
Миссис Могг и ее приятельницы дежурили у калитки старого парка с раннего утра.
На их глазах десятки лакеев пронесли бесчисленные цветочные гирлянды.
— Не иначе как будут украшать деревья, — важно заметила миссис Могг. — Когда герцогиня давала бал в Париже, то поступила именно так. Тогда муж и жена жили отдельно, — пояснила она. — Герцогиня уехала во Францию, а герцог остался здесь. Но потом она вернулась, и любовь вспыхнула с новой силой, как в сказке.
— Она играет в шахматы лучше всех в Англии, — вступил в разговор мистер Могг. В свое время он обнаружил, что если не разделит всепоглощающего интереса дражайшей половины, то и поговорить будет не о чем, и постепенно тоже стал экспертом — в своей сфере.
— Нет, здесь вы ошибаетесь, — горячо возразил один из любопытных. — Лучший шахматист королевства — герцог Вильерс. Недавно даже в газетах писали, что в Лондонском шахматном клубе он считается игроком номер один.
— Но это исключительно из-за того, что герцог и герцогиня отказываются играть решающую партию: не хотят выяснять, кто из них сильнее, — с видом знатока вставила миссис Могг.
— Почему же они никак не сыграют? — уважительно, как и положено разговаривать с личной знакомой герцога, поинтересовался кто-то.
— Думаю, всему виной любовь, — предположила миссис Могг. — Они же влюблены друг в друга. Она зовет его по имени, сама слышала: Элайджа. Да, просто Элайджа.
— А что, сегодня гости действительно приедут одетыми в простыни? — недоверчиво уточнил человек с блокнотом в руках. — Я пишу для «Морнинг пост», мадам.
— Насколько мне известно, да, — кивнула миссис.
Надо заметить, что среди светских особ оказались и те, кто воспринял приказ облачиться в тогу как истинную анафему. Маркиза де Пертюи, например, получив приглашение, вздрогнула и в сердцах бросила карточку в камин. Бесформенное белое покрывало не представляло для нее ни малейшего интереса. К тому же она собиралась вернуться в Париж. Анри не приезжал и даже не писал, и Луиза решила шокировать супруга (а заодно и весь французский двор) новыми смелыми платьями в стиле сорочки.
Лорд Корбин тоже испытал немалое раздражение. Разве можно, скажите на милость, надеть к тоге приличный парик? И что делать с обувью? Древние римляне ограничивались грубыми сандалиями, из которых, пардон, пальцы торчали! Дело закончилось тем, что вместо бала он отправился в оперу.
И все же значительная часть бомонда оказалась и смелее, и любопытнее Корбина.
— Но ведь тога держится только на одном плече! — пожаловалась Роберта, графиня Гриффин. — О чем только Джемма думает? Что, если наряд свалится во время танца?
Деймон, брат герцогини Бомон, поцеловал жену в то плечо, на котором тога не держалась.
— Должно быть, исключительно о том, что ты будешь выглядеть поистине сногсшибательно! — предположил он.
Герцог и герцогиня Бомон прибыли первыми, что казалось вполне естественным, поскольку они и давали бал.
Спустя еще пару часов старинный сад наполнился римскими патрициями и похожими на античные статуи дамами. Деревья скрылись за цветочными гирляндами и нитями жемчуга, повсюду, даже в самых дальних уголках, мерцали небольшие фонарики.
— Полный и абсолютный триумф, — шепнул Элайджа.
Джемма гордо улыбнулась:
— Король сказал, что собирается лично проследить за реставрацией. Отныне термы считаются национальным достоянием.
Герцог нежно обнял жену за плечи.
— Немного жаль, конечно, терять наш тайный уголок, но его величество прав. Мозаика нуждается в бережном уходе.
— Знаю, — согласилась Джемма и с удивлением добавила: — Но почему ты так хитро улыбаешься?
Элайджа прикоснулся губами к ее волосам.
— Скажу после того, как закончится бал.
Джемма рассмеялась:
— И что же вы скажете, милорд?
— Вас ждет сюрприз, мадам.
Внезапно рядом послышался ленивый голос:
— Прикажете закрыть глаза… или вы продолжите обниматься у всех на виду?
— Пошел вон! — огрызнулся Элайджа и, пряча свое сокровище, повернулся к другу детства спиной.
— Мне нужна Джемма, — по-хозяйски заявил Вильерс. — Точнее, нужна жена, а Джемма обещала помочь ее добыть.
— О! — воскликнула герцогиня. — Отпусти, Элайджа! Я же обещала познакомить Леопольда с сестрами Монтегю. Только что видела Элинор в костюме супруги Цезаря.
Герцог неохотно разжал объятия.
— Потом, — шепнул он на прощание и долго смотрел Джемме вслед, понимая, что румянец на нежных щеках не имеет ни малейшего отношения к косметике.
Время стремительно пролетело, и вскоре романтичный праздник подошел к концу. Гости начали разъезжаться. Фонари догорали, и дорожки постепенно погружались в таинственный полумрак. Возле калитки то и дело останавливались экипажи и снова трогались, увозя возбужденно беседующих по-английски древних римлян. Края некогда белых тог покрылись слоем грязи, но мелких неприятностей никто не замечал. По общему мнению, вечер удался на славу.
Однако в саду погасли далеко не все фонари. Бассейн оставался освещенным, и герцог с герцогиней, держась за руки, медленно брели к воде.
