Я открыл глаза.
Комната качалась взад-вперед, как будто я пробрался на тонущий корабль.
— Не стоило допивать «Pappy Van Winkle» в одиночку, приятель, — бодрый голос Оливера доносился из глубин туалета. — Делиться − значит заботиться.
Зак поцокал издалека.
— В последний раз повторяю, фон Бисмарк, эта модель из «Agent Provocateur» не хотела секса втроем.
Я простонал в шелковую подушку в отеле «Гранд Лаперуз», сожалея о каждом своем решении, которое привело меня в эту адскую дыру.
Вдохновленные открытием в последнюю минуту, мы втроем прибыли в Чапел-Фолс за полчаса до бала.
Сейчас мы заняли президентский люкс с четырьмя спальнями. Не столько потому, что нам нравилось общество друг друга, сколько потому, что мы знали, что какой-то придурок заказал его еще до бала.
Радоваться чужому несчастью было одним из самых маленьких удовольствий в жизни.
Тот, которым я часто баловался.
Оливер неторопливо вошел в комнату, сжимая во рту незажженную сигару.
— Тебе нужно было заглушить боль. Стереть воспоминания о том, как ты ласкал пальцами девочку дошкольного возраста на глазах у лучших представителей Fortune 500, — он заправил плечи в поло. — Кстати, счет составил сорок тысяч только на алкоголь и сигары. Мы должны заняться бизнесом по организации балов дебютанток. В мире никогда не будет недостатка в привилегированных молодых женщинах, нуждающихся в мужьях-миллиардерах.
Мысль о том, чтобы когда-либо снова тратить свое время подобным образом вызывала у меня отвращение.
— Ты бы превратил это место в игорное заведение и отцовство нескольких ублюдков еще до первого вальса.
Он плюхнулся на край моей кровати, подняв сапоги для верховой езды.
— Да − азартным играм. Нет − ублюдкам. Я всегда упаковываю свое мясо. Нет перчатки − нет любви.
Учитывая, что он рассматривал женщин как конвейерную ленту с теплыми дырками, куда он припарковался на ночь, я сомневаюсь, что Оливер был знаком с понятием любви.
Он сделал паузу, его губы изогнулись вокруг сигары.
— Не все достаточно щепетильны, чтобы практиковать твой метод, гарантирующий отсутствие незаконнорожденных детей в очереди на трон.
Закари Сан − высокий, гибкий, до неприличия гений и эмоционально доступный, как домашний камень, ворвался в мою комнату с ноутбуком, спрятанным в подмышке.
— Каков метод, Ром?
Вчера он решил остаться в отеле.
Его присутствие на балу было бы излишним.
Одна только мысль о том, что ее сын женится на девушке с юга, могла вызвать у миссис Сун сердечный приступ. Ни одна обычная женщина не могла соответствовать их древнему денежному происхождению, восходящему к династии Чжоу.
— Есть одна дырка, в которую он никогда не трахается, и это та, из которой появляются дети, — Оливер передал эту информацию с ненужным весельем.
Зак нахмурился, вероятно, вспоминая мое прошлое.
— Недавно или когда-либо?
Мы разделяли одно и то же мировоззрение, что кислород, обеспечиваемый исчезающими лесами Земли, был привилегией, потраченной впустую для людей.
Вопреки здравому смыслу, за тридцать один год своей жизни я сделал одно исключение. О чем я пожалел.
Причем весьма впечатляющим образом.
— Он воздерживался достаточно долго, чтобы считаться возрожденным девственником, — Оливер надел пиджак для верховой езды. — Не говоря уже о том, что он неудачник.
Если эти слова должны были оскорбить меня, то они промахнулись примерно на две тысячи миль.
Женщины меня не интересовали.
Как и люди в целом.
Зак наблюдал за мной с одинаковым удивлением и замешательством.
— Как так получилось, что я никогда не знал этого о тебе?
— Ты, должно быть, пропустили мою трехмесячную рекламу на первой полосе New York Times, — я залпом осушил бутылку с водой, положив кусочек мятной жвачки на кончик языка. — Сколько времени?
— Рад, что ты спросил, — Оливер закурил сигару и сильно затянулся. Из янтарного наконечника пополз столб дыма. — Самое время напомнить тебе, что произошло прошлой ночью. Инцидент, который предшествовал тому, как ты выпил целую бутылку бренди в надежде, что умрешь от отравления алкоголем после того, как вернешься из дома Таунсендов.
Я швырнул бутылку в мусорное ведро.
— Наслаждайся моментом на солнце. Скажи мне, как плохо это выглядело со стороны.
— Выглядело неплохо, — Зак поставил свой ноутбук на стол перед моей кроватью. — Необычно? Да. Скандально? Как предполагалось. Но ты показал себя хорошим парнем, пытающимся завоевать девушку. По крайней мере, в видео, разбросанных по всему TikTok и YouTube, многие из них вирусные. Они называют это предложением века.
Оливер присвистнул.
— У тебя есть собственный хэштег.
За всю свою жизнь я ни разу не устраивал скандалов и мне определенно не нравилось быть их частью сейчас. Однако цель оправдывала средства.
Я сделал это.
Украл невесту Мэдисона Лихт и сделал ее своей.
Этот маленький кретин всегда заканчивал события с малолетней золотоискательницей, которая думала, что сможет удержать его не на одну ночь.
Каково же было мое удивление, когда два дня назад Оливер услышал, как он поэтически воспевает восхитительное тело своей невесты, ее идеальное лицо и роскошные волосы.
Впервые в его несчастной жизни оказалось, что он не солгал.
Я потер подбородок.
— Она была хотя бы так прекрасна, как я помню?
— Изысканно. Поцелуй шеф-повара, — Оливер поднес пальцы к губам. — И еще: едва ли она достигла половой зрелости. Это вообще законно, Ром?
— Законно, — впадина в форме зубов на кончике моего подбородка струилась по кончикам пальцев. Сумасшедшая маленькая лисица укусила меня и оставила след. — Училась в колледже не менее двух лет.
Три или больше, если она не преувеличивала насчет провалов семестров. Как можно было провалить английскую литературу, я так и не понял, но оставим это на совести этого адского призрака.
— Зак, когда я говорю тебе, что эта женщина была в ярости… — Оливер покачал головой. Дым валил из его ноздрей, как демонический дракон. — Она чуть не зарезала его. Я думаю, что единственное, что ее остановило − это возможность еще больше опозорить свою семью.
К счастью, Даллас Таунсенд придерживалась красной линии.
Судя по нашему мимолетному знакомству, она была единственной.
Мне было бы трудно представить себе женщину, столь же красочную, как она. Она постоянно находилась на шестой передаче, переключаясь с воровства еды на разглагольствования, словно участница Бостонского марафона.
Одно ее лицо вызывало у меня желание выпить четыре таблетки тайленола и запить их бренди.
Если бы я знал ее личность до того, как приобрел ее в качестве своей последней инвестиции, я бы предпочел слушать, как этот пастообразный грубый воск рассказывает о ней до конца его жалкой жизни, чем жениться на ней самому.
Оливер хлопнул себя по колену, смеясь.
— Она устроила ему ад.
— Я уверен, что он ответит тем же, как только они свяжут себя узами брака, — Зак печатал на своем ноутбуке, лишь наполовину вовлеченный в разговор. — Что случилось после того, как ты добрался до ее дома?
Я прислонился к спинке кровати, массируя ступню, в которой моя будущая жена проделала прямое отверстие пяткой.
— Отец отправил ее в комнату. Потом мы заключили милую сделку. Я собираюсь вкладывать пожертвования в его некоммерческие организации в течение следующих пяти лет и познакомлю его с некоторыми людьми, которым он хочет предложить бизнес.
И ради чего?
Я мог бы сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз я увижу Даллас Таунсенд после свадебной церемонии − и пальцы у меня останутся.
— Хорошо, — Оливер натянул на руки коричневые кожаные перчатки и швырнул окурок сигары в окно. — Как бы мне ни нравилось рассказывать о той ночи, когда Ромео разрушил свою жизнь, мне нужно посмотреть на лошадей и развратить женщин.
Зак вздернул темную бровь.
