— Ой-ой-ой, нам, оказывается, не терпится. Она подняла подбородок.
— Я лягу с тобой в постель, Люк, но предупреждаю — я не та наивная девочка, которую ты совратил семь лет назад. Теперь я совсем другая, так что учти это. Тебе не удастся мной манипулировать.
Темные глаза Люка сверкнули, а голос прозвучал подобно довольному мурлыканью:
— Я справлюсь с тобой с завязанными за спиной руками.
Она с вызовом посмотрела на него.
— Ты можешь силой уложить меня в свою постель, Люк, но не в силах заставить наслаждаться.
— Ты не ошибаешься?
В долю секунды он приблизился к ней и прижался ртом к ее губам. Это был жестокий поцелуй, который потряс ее… и взволновал. Его горячий язык обжигал ей губы, голова кружилась, она ощутила прилир наслаждения и… поцеловала его в ответ с жадностью женщины, многие годы лишенной этого удовольствия.
А он удовлетворенно хмыкнул, и его руки заскользили по ее спине. Она прильнула к нему своим изголодавшимся по мужской ласке телом и почувствовала, как Люк напрягся. Когда же он отнял губы от ее губ, у нее вырвался слабый стон протеста. Его шероховатая щека коснулась нежной кожи на ее лице. Вдруг он неожиданно отстранился, и она едва не упала.
— Ну вот, как я и говорил. — Он раскинул руки, подобно волшебнику, который, к радости восхищенной публики, показал немыслимый фокус.
Кимберли с трудом приходила в себя. Если ей нужны были доказательства того, что она до сих пор беззащитна перед сексуальными чарами Люка Санторо, то она эти доказательства получила. Как унизительно, что он заставил ее забыть обо всем на свете, и для этого ему достаточно всего лишь поцеловать ее!
— Спасибо, что ты напомнил мне о том, как я тебя ненавижу.
— Мне кажется, что я доказал тебе обратное. — Он пожал плечами, давая ей понять, что ее чувства ему совершенно безразличны. — И перестань притворяться, что эта сделка для тебя — тяжкое испытание. Ведь мы оба знаем, что ты будешь рыдать и умолять о близости, стоит мне только уложить тебя к себе в постель.
Не соображая, что она делает, Кимберли подняла руку и изо всех сил ударила его по загорелой щеке. Ударила так сильно, что у нее заболела ладонь. Она пришла в ужас и отступила назад. Никогда прежде она не поднимала руку на кого-либо! Но его слова о том, какова она в его постели, настолько ее возмутили, что она сама не могла понять, как это получилось. Кимберли тут же поклялась, что ни за что на свете не ответит на его ласки, не доставит ему этого удовольствия — она будет просто лежать.
— Ты ошибаешься. Я ненавижу тебя. Ненавижу за то, что ты сделал со мной. Я не узнаю себя, и это твоих рук дело.
— Да тебе было удобно забыть, какая ты в действительности. — Он с задумчивым видом дотронулся до красного пятна на щеке. — Мне не терпится напомнить тебе об этом. И напоминать много раз, meu amorzinho.
Кимберли тяжело дыша, смотрела на него.
— Тебе предстоит узнать, какая я, Люк. — Она прижала руку к горлу, стараясь успокоиться. — Сколько времени эта игра будет продолжаться?
— Пока мне не надоест. Ее охватил ужас.
— Но я должна вернуться домой, к сыну.
— Я не желаю больше слышать об этом «сыне», — прорычал Люк. — И запомни: когда в следующий раз ты решишься навесить отцовство на мужчину, то не жди целых семь лет.
Если бы у нее было ружье, она убила бы его за такую бесчувственность. Как убедить его в существовании Рио? Но вдруг она поняла, что не стоит этого делать. Все, что ей нужно, — это деньги, а он, кажется, склонен их дать… если она согласится возобновить с ним связь. Если бы только существовал другой способ достать деньги! Но кто, кроме Люка, может, не моргнув глазом, дать ей пять миллионов долларов? Преодолевая тревогу, Кимберли заверяла себя, что за короткий период с сыном ничего не случится — об этом позаботится Джейсон. Но у нее было предчувствие, что она, находится в большей опасности, чем сын.
— Две недели. Я смогу остаться не дольше, чем на две недели. И я не взяла с собой никакой одежды. Мне нужно что-то себе купить.
Она с гордостью отметила, что говорит безразличным, деловым тоном. А он улыбнулся в ответ своей сводящей с ума улыбкой.
— Конечно, покупай, но вообще-то тебе не нужна одежда для того, что нам предстоит.
— Но…
— Мой автомобиль внизу и уже привлек внимание, — продолжил он, — поэтому, если мы не хотим открыть новую страницу в наших отношениях таким же образом, как и первую — с уличной потасовки, — то давай-ка уедем отсюда поскорее.
Кимберли подхватила свои вещи и скрылась в ванной. Она быстро оделась, заколола волосы, застегнула жакет и мрачно усмехнулась своему отражению в зеркале. Ей предстоит деловая сделка. И ничего больше. Она не станет кричать или просить. И, что самое главное, она не влюбится в него снова. Об этом не может быть и речи. На этот раз, когда закончится их связь, сердце ее не будет разбито, а в мыслях не будет сумятицы.
Она вышла из ванной, взяла сумку и направилась к двери.
— Мы едем?
На улице он указал на длинный серебристый лимузин, припаркованный перед гостиницей. У открытой дверцы стоял шофер, а охранники обозревали близлежащие переулки.
— Садись. — Рука Люка легла ей на спину.
— Мне нужно заплатить по счету.
— Неужели за пребывание в таком месте берут деньги? — Его глаза насмешливо сверкнули, и он подтолкнул ее к лимузину. — Мои люди этим займутся. Нам надо выбраться отсюда до того, как появится пресса, а иначе мы увидим свои фотографии во всех утренних газетах, и полмира будет чесать языком по этому поводу. Я уже вижу подходящий заголовок: «Высшая цена на торгах за эту женщину».
Кимберли оставила без ответа его саркастическое замечание. Она успела забыть, что Люк Санторо — один из самых богатых холостяков — всегда был в центре внимания прессы, а заодно и любая женщина, которую видели с ним рядом. Вдруг ее ослепили вспышки света, и она застыла.
— Садись в машину, — сердито приказал Люк, а его охранник кинулся отгонять фотографов.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Кимберли села в салон роскошного лимузина и поблагодарила Бога за то, что затемненные стекла скрывают ее от прохожих.
— Откуда им известно, что ты здесь? — Кимберли посмотрела на группу фотографов, которых разгоняли охранники Люка.
— Пресса следует за мной по пятам, а также за теми, кто каким-то образом связан со мной, — мрачным тоном напомнил ей Люк и, нагнувшись к шоферу, дал ему указания, куда ехать.
— Если бы ты не разъезжал повсюду в таком шикарном автомобиле, то избежал бы репортеров, — пробормотала она, хотя знала, что Люку Санторо невозможно остаться незамеченным, поскольку у него все было первоклассным.
