– Но я же шел тебе навстречу, а жертву преследуют сзади.
Прежде чем она успела придумать какое-нибудь объяснение, он взял ее под руку и повел по улице.
– Для ланча еще рановато, посему предлагаю дойти до ближайшего кафе, выпить там чашечку «капуччино» и посидеть немного. – Он мягко добавил: – Ты, наверное, перепугалась…
Да, перепугалась, узнав спасителя, подумала Бэл. И тут же поняла, что именно на это он и намекал. Досадуя на то, что Эндрю столь открыто издевается над ней, Бэл сердито глянула на него, но в ответ получила лишь ехидную усмешку.
Похоже, он очень собой доволен, просто ликует. Словно одержал крупную победу… над кем?
Так или иначе, но она приехала в Рим, чтобы избавиться от него, поэтому нельзя идти у него на поводу. После кофе она раз и навсегда скажет ему, что не имеет ни малейшего желания с ним обедать, и, разумеется, видеться с ним тоже. Если ей удастся выразить свое намерение достаточно решительно, то вряд ли он сможет силой навязать ей свое общество. А если попытается, то она просто запрыгнет в такси. Он же не знает, где она остановилась…
Или знает? От этой мысли у нее волосы стали дыбом.
Нет, откуда ему знать.
Но ведь прогуливался же он по виа Кондотти в нужное время и в нужном месте…
Бэл все еще взволнованно размышляла над этим, когда они подошли к кафе. Защищенные красно-белыми зонтами столики были выставлены прямо на улице.
Усадив ее за ближайший свободный столик, Эндрю устроился рядом и спокойно стянул солнечные очки с ее носа и спрятал их себе в карман.
– У тебя самые красивые глаза на свете. Грех прятать их.
Пока она, часто мигая, привыкала к яркому солнцу, он подозвал пробегавшего мимо официанта и заказал кофе.
К собственному неудовольствию, она вынуждена была признать, что итальянским он владеет гораздо лучше ее. Наблюдая, как он смешит человека в белом фартуке, отпуская остроты по поводу скандала, украсившего первые полосы сегодняшних газет, Бэл задумалась: когда же он приехал, если уже успел купить и прочитать утреннюю газету?
Как только официант ушел, она не сдержала любопытства:
– Когда ты приехал?
Улыбка заиграла на его красиво очерченных губах – видимо, он ожидал этого вопроса.
– Прилетел прошлым вечером.
– Тебе так легко удалось купить билет?
– Я прилетел на частном самолете. – Его голос был сладким как мед.
Бэл кусала губы. Как она могла забыть, что таким богачам, как он, проблемы простых смертных незнакомы?
Несмотря на твердую убежденность, что он никогда в жизни не сообщит ей того, что она не должна знать, Бэл продолжила допрос:
– Все-таки ты еще не сообщил мне, зачем прилетел сюда.
– Ты поверишь, если я скажу, что по делам?
Судя по тону, он не очень настаивал на этой версии.
– Нет, не поверю, – коротко откликнулась Бэл.
Он вздохнул.
– Жаль. Тогда мне придется признаться, что я провожу здесь отпуск.
В это она почему-то тоже не верила. Ясно было, что он сюда явился ради нее. Но как он мог узнать, что она едет в Рим? Неужели ему сказал отец? Несмотря на всю маловероятность такого предположения, оно было единственным.
Официант принес кофе, покрытое светлой пенкой, посыпанной шоколадом, и небольшую тарелочку пирожных с марципаном.
Сделав глоток и аккуратно ставя чашку обратно на салфетку, Бэл спросила как можно более непринужденно:
– Ты хорошо знаешь моего отца?
На какой-то миг в глазах его мелькнуло жесткое, даже злое выражение. Мелькнуло и тут же исчезло. Может, ей просто показалось? Ответ звучал столь же непринужденно, как и ее вопрос.
– Совсем не знаю. Я только слышал о нем…
Без сомнения, от Родерика, подумала Бэл.
– …но мы никогда не встречались.
Судя по тону, он говорил правду, что ни на дюйм не приблизило Бэл к разгадке мучившей ее тайны.
Эндрю вопросительно изогнул черную бровь.
– А почему ты это спросила?
– Просто так, – неопределенно проговорила Бэл.
Заметив карту, торчащую из ее сумочки, он сменил тему:
– Похоже, ты не очень хорошо знаешь город?
– Честно говоря, вообще не знаю.
Бросив на стол несколько лир, он подошел к ней и предложил руку:
– В таком случае готов служить тебе гидом, а потом пообедаем вместе.
Словно загипнотизированная, взяв его под руку, Бэл послушно зашагала рядом и, только через несколько минут сообразила, что опять позволяет собой командовать. Вопреки всем своим обетам!
Она разгневанно остановилась, пытаясь вырвать руку.
Не тут-то было.
– Отпусти меня! – яростно начала она. – Я не хочу с тобой обедать, и вообще…
Его губы остановили гневную тираду. Поудобнее устроив руки на ее стройной спине и затылке, он прижал ее к себе и одарил мастерским поцелуем – страстным и наказывающим одновременно.
Бэл закружило, словно она попала в водоворот, словно неведомый вихрь подхватил ее. Она забыла, где находится, все ее тело таяло в его объятиях.
Когда он наконец оторвался от ее губ, она открыла тяжелые веки и увидела холодный, оценивающий взгляд серо-голубых глаз. Через секунду он уже улыбался ее ошарашенному виду.
– Скажешь еще что-нибудь? Я не прочь продолжить…
Боковым зрением Бэл заметила, что вокруг них уже собралась небольшая группа любопытных. Сильно покраснев, она пробормотала:
– На нас смотрят.
Его пальцы ласково погладили ей затылок.
– Я не против.
– Но я-то против! – огрызнулась Бэл.
– Согласен, что интимная обстановка предпочтительней, но если возникает острая необходимость… – заметив парочку, целовавшуюся прямо на ходу, он пожал плечами, – особенно в Риме… – И деланно сладким голосом добавил: – Ну так ты передумала насчет обеда со мной?
Бэл колебалась, у нее не было сил бороться.
Эндрю взял ее за руку и повел по солнечной улице. Возмущенная его своеволием и его методами убеждения, Бэл продолжала молчать.
Спустя какое-то время он, посмотрев на нее, поинтересовался:
– Ты раньше была в Италии?
Бэл не отвечала, и он, желая охладить накалившуюся атмосферу, весело предложил:
– Если ты не хочешь разговаривать, то просто кивни головой – если «да», и помотай – если «нет».
Против собственного желания она улыбнулась.
– Я приезжала в Рим пару месяцев назад, но это был короткий визит по делам фирмы.
– А ты все равно понимаешь язык.
– Как ты догадался?
– Ты подслушивала наш разговор с официантом. А говоришь хорошо?
– До тебя мне далеко, – призналась она.
– Моя мать была итальянкой, и, хоть я родился в Англии, меня учили разговаривать сразу на двух языках.
– Твой отец был англичанином?
– Да. Он умер, когда я еще учился в школе. Мама решила в Италию не возвращаться. После колледжа я несколько лет путешествовал по свету. И пока отсутствовал, мама влюбилась и вышла замуж за лондонского бизнесмена.
