Annotation
Если твоим поклонником оказался маг, говорить ему «нет» крайне неблагоразумно. Но я поняла это, только когда обиженный кавалер отправил меня из двадцать первого века в девятнадцатый.
Страшно? Еще как! Кому охота оказаться крепостной?
Ах, я не крестьянка, а вдова провинциального графа? Ну, это же совсем другое дело!
Старое поместье? Восстановим! Для бывшего директора акционерного общества «Даниловское молоко» это – раз плюнуть. Тетушка-ведьма? Подружимся! Говорящий кот? Приручим!
Новые сорта сыра изволите? С травами, орехами и медом! Такого вы никогда не пробовали точно!
А там, глядишь, и производство ватных палочек наладим. И как тут прежде без них обходились?
Как управлять поместьем: пособие для попаданки
Пролог
1. Колье
2. Перед собранием
3. После собрания
4. Аркадий Паулуччи, маркиз
5. Кто я?
6. На следующее утро
7. Мы его найдем!
8. Секрет Полишинеля
9. Разговоры
10. Новые знакомые
11. Очная ставка
12. Выбор
13. Подслушанный разговор
14. Рождество Христово
15. Святочные гадания
16. Кое-что о бухгалтерии
17. Тетушка
18. Настоящая Анна
19. Опыты маркиза Паулуччи
20. Ведьма?
21. О пользе чтения земледельческой газеты
22. Тот самый Лисенко
23. Так сколько этих Паулуччи?
24. Весна
25. Трын-трава
26. Ночная прогулка
27. Посевная
28. О вате – полезной и неизвестной
29. Встреча в лесу
30. Первый приём
31. Первая ярмарка
32. Сенокос
33. Омут
34. Вадим
35. Старое объявление
36. Вольная грамота
37. Что делать с Паулуччи?
38. Обыск
39. Метод Шерлока Холмса
40. Бегство
41. Ночь
42. Утро
43. Паника
44. Путешествие из Москвы в Петербург
45. Санкт-Петербург
46. Елагины
47. Тайна Натальи Кирилловны
48. Гостья
49. Еще одна тайна
50. Свои люди
51. Возвращение домой
52. Настоящая графиня
53. Рассказ Анны Николаевны
54. Решение
Как управлять поместьем: пособие для попаданки
Пролог
Всё случается буквально за секунду. Вот только что я была в своей гостиной – уютной, теплой, с камином. А сейчас – уже в заснеженном лесу.
На мне – чужая шуба из меха незнакомого зверя. А на ногах… Я даже не знаю, что у меня на ногах, потому что увязла в глубоком снегу. Кажется, я пытаюсь бежать. Куда? Зачем? Мороз щиплет щеки и руки.
Как я оказалась здесь? И почему ничего не помню?
Этот день не заладился с самого утра. Собрание акционеров на работе, ссора с лучшей подругой и – как вишенка на торте – неприятный разговор с «маркизом» Паулуччи. Хотя какой он маркиз? Шут гороховый!
А может, это как раз он? Стукнул меня по голове и, пока я была в беспамятстве, вывез в лес? Нет, что-то не сходится. Откуда бы он взял эту странную шубу? Да и не похож он на мужчину, способного поднять руку на женщину. Даже если эта женщина ему отказала.
Я слышу шум за спиной и оглядываюсь.
Так вот, почему я бегу. Следом за мной, тоже проваливаясь в снег, спешит мужчина. Высокий, бородатый, в старомодном овчинном полушубке. Других людей поблизости нет. Только мы вдвоем и бескрайний, звенящий от мороза лес.
Что нужно мужчине в расцвете сил от молодой красивой женщины, мне объяснять не требуется. Возможно, я потеряла память, но не разум.
Я понимаю, что далеко не убегу. Сил уже почти не осталось. Да и куда тут бежать? А незнакомец всё ближе и ближе. Я уже слышу его тяжелое дыхание.
Я разворачиваюсь, выставляю вперед руки. Шепчу:
– Пожалуйста, не надо!
Как будто бы это его остановит!
Он тоже замедляет шаг, и у меня появляется возможность разглядеть его получше. Высокий лоб, нос с горбинкой, заиндевевшая борода – кажется, русая. Встреться мы при других обстоятельствах, возможно, он не испугал бы меня.
Его рука взмывает вверх вместе с зажатым в ней древком вил, и через секунду в мою сторону уже направлены четыре острых, сверкающих в лунном свете зубца. Кажется, я ошиблась в его намерениях. Ему не нужна моя честь. Ему нужна моя жизнь! Я холодею от ужаса и закрываю глаза.
Но ни через секунду, ни через минуту ничего не происходит. И я решаюсь снова посмотреть на мир.
Я вижу удаляющуюся фигуру. Он уходит прочь по тем же следам, держа в руке всё те же вилы. Я опускаюсь на снег, хватая ртом морозный воздух. По спине течет пот.
Так что же всё–таки ему было от меня нужно? И почему он не завершил начатое? Пожалел?
Но ответ на этот вопрос я нахожу довольно скоро. Начинается вьюга, и следы на снегу заметает так быстро, что я едва могу их различить. А когда я слышу протяжный волчий вой за густой стеной деревьев, волосы встают дыбом.
Он не стал убивать меня, потому что понял – я и так не выберусь из леса. Я не найду дорогу назад и замерзну в снегу. Или нарвусь на волков.
Будто в подтверждение моих мыслей вой раздается снова. И снова.
Мне страшно идти вслед за мужчиной, но еще страшнее остаться тут одной. Снежная круговерть настолько сильна, что за белой стеной не видны деревья.
И я иду, иду вперед. Или назад? Я уже не понимаю, воют это волки или ветер. Наши следы давно замело, и я не знаю, в правильном ли направлении я двигаюсь. Я только знаю, что если остановлюсь, если присяду хоть на миг, то уже не смогу заставить себя подняться.
И когда я слышу звук колокольчика, то не сразу верю ушам. И всё–таки я иду на этот звук – из последних сил.
И вываливаюсь на дорогу едва не под копыта невысокой мохнатой лошаденки.
– Тпру!!! – раздается с саней чей-то голос.
А его обладатель – такой же приземистый, как и лошадь, – через мгновение уже склоняется надо мной.
– Ох, барыня, что случилось–то? Как вы попали-то сюда? Где ваши люди?
Барыня? Люди? Он что, издевается? Но я слишком слаба, чтобы хоть что–то сказать.
А он продолжает хлопотать:
– Вишь, Гнедко, диво-то какое? – кажется, он разговаривает с лошадью. – На нее, поди, волки напали. И нам с тобой надо поспешать – не ровен час стая вернется.
Он грузит меня в сани, укутывает чем-то тяжелым и теплым.
– Не обессудьте, ваше сиятельство, чем богаты.
Я по-прежнему ничего не понимаю. Если это розыгрыш, то очень странный и жестокий. И когда я отогреваюсь достаточно, чтобы пошевелить языком, спрашиваю:
– Куда мы едем?
Возница оборачивается:
– В Даниловку, ваше сиятельство!
Да, всё правильно. Именно там я и живу. Но что за дикие обращения – «барыня», «ваше сиятельство»? Ничего, разберусь потом. Мне бы только дома оказаться.
Наша лошадка взбирается на высокий угор, с которого Даниловка видна как на ладони. Метель уже почти утихла.
Я приподнимаюсь в санях, пытаясь разглядеть знакомые места. И не узнаю их.
Низенькие, почти до крыш занесенные снегом темные избы с крохотными окошками – разве это моя деревня? А где же двухэтажный, недавно отремонтированный дом культуры? Где водонапорная башня и вышка сотовой связи?
И что это там, за поворотом? Церковные купола?
Мне снова становится плохо. Храма в Даниловке нет уже почти сто лет. Был до революции, но его разрушили в тридцатых годах прошлого века. Остался он только на старой картине, которую я однажды видела в районном краеведческом музее.
– Простите, – лепечу я, – а какой сейчас год?
Мужик смотрит на меня как на умалишенную. Но делает скидку на мое жалкое состояние и всё-таки отвечает:
– Да знамо какой, ваше сиятельство, – тыща осемьсот пятьдесят осьмой от Рождества Христова.
1. Колье
Колье лежит на бархатной подушечке в красивом футляре. Несколько больших синих камней в обрамлении мелких прозрачных и ослепительно ярких камушков.
