— О боги, Брегир! — простонала Виски, — помоги, детка, проведём его через чёрный вход. И нет, за воротами я тебя не оставлю! — отрезала она на попытку воина возразить. — Бреннан! Займись конём и запри ворота! Сегодня больше никого не принимаем, — кинула она по пути пареньку, возившемуся у сарая.
Они втащили Брегира в потайную комнатку за спальней хозяйки и опустили на кровать.
— Так, я сейчас провожу тебя в комнату и пришлю Хельгу с ужином и горячей водой для ванны. Запрись изнутри. Никого, корме неё, не пускай. Я разберусь с нашим другом и поднимусь к тебе, — распорядилась Виски. — Вот, — она сунула в руки цесаревны плащ, — накинь так, чтобы скрыть лицо, пока не останешься одна.
— Вы знаете, кто я? — испуганно спросила Сольгерд.
— Ещё бы, — мрачно усмехнулась Виски, — несчастная цесаревна, похищенная из-под носа нежного суженого каким-то диким троллем. Рейславовы глашатаи воют об этом на каждом углу, как недорезанные баньши. Но здесь вы в безопасности. Иди и не переживай ни о чём, я со всем разберусь, — ободряюще улыбнулась хозяйка.
***
— Ну да, ещё бы! — довольно крякнул Хойбур, обладатель богатой бороды и пышной шевелюры, концы которых были заплетены в множество косичек и украшены костяными бусинами с руническим письмом. Он был низкоросл и крепок, и, несмотря на внушительное пивное брюшко, производил впечатление справного воина благодаря непомерной ширине плеч и мощным натруженным рукам с жёсткими ладонями, которые не первое десятилетие полировали древко тяжёлой секиры с узорчатым лезвием. Поставив початую кружку пива на обшарпанный стол, он кивнул собеседнику на белокурую женщину с соблазнительными формами — молодую хозяйку постоялого двора.
— Видишь ту ягодку? Моя!
— Врёшь? — изумился собеседник. — Разве ж такая на тебя посмотрит?
— Так я и не гобелен, чтоб на меня смотреть, — добродушно отозвался Хойбур. — В моём роду были гномы, а мы, хоть и медлительны, но сильны и выносливы. И в любви (как и в битве) толк знаем побольше вашего!
Собеседник недоверчиво улыбнулся.
— Смотри, — Хойбур схватил себя за бороду, усыпанную костяными бусинами, — видишь, на каждую бусину — одна битва! А тут, — он подёргал себя за волосы, в которых бусин было не меньше, чем в бороде, — женщина. И среди них — ни одной за деньги! Ни единой, за все мои полвека!
Узкая ладонь легла на мощное плечо рассказчика, и брови собеседника поползли вверх.
— Ты мне нужен, Хойбур, — проворковала хозяйка постоялого двора, и Хойбур удивлённо на неё воззрился, но быстро нашёлся и бросил победоносный взгляд на собеседника, неуклюже вылезая из-за стола.
Она повела его в задние комнаты, служившие ей спальней, и полугном, затворив за собой дверь, покраснел, как варёный рак.
— Виски, ягодка моя, я всегда знал, что когда-нибудь это случится! Ты себе не представляешь, ягодка, как долго я мечтал об этом!
— Отлично, — деловито отозвалась женщина, — значит, сложностей у нас не возникнет, — она открыла заднюю дверь в своей спальне, ведущую в маленькую потайную комнатку, где на узкой кровати хрипел и метался окровавленный мужчина.
— Да это же…
— Тссс! — Виски зажала рот Хойбуру.
— Буду молчать, как жареный гусь! — пообещал Хойбур, умудрившись воспользоваться моментом и чмокнуть женскую ладонь, — но ведь он же…
— Да, — мрачно кивнула Виски, вновь не дав полугному договорить, и незаметно вытерла жаркий поцелуй о юбку, — а ещё он ранен, и его ищут гвардейцы. Подержи его, пожалуйста, чтобы я смогла обработать рану.
— Ты с ума сошла, ягодка? Он же порвёт тебя, как только подойдёшь, и мне не удержать его, когда он…
— Этого не будет. Я дала ему отвар, он замедляет… этот процесс, — аккуратно подобрав слова, ответила женщина. — Замедляет, но не останавливает. Он уже не узнаёт меня и, скорее всего, убьёт, когда я подойду ближе, если рядом не будет тебя, чтобы помочь мне, — Виски метнула в Хойбура кокетливый взгляд из-под полуопущенных ресниц.
— Так в чём же дело, ягодка? Делай, что там тебе нужно, я подсоблю! — зардевшийся от удовольствия Хойбур перехватил секиру поперёк длинного древка и, улучив момент, перекинул его через горло мужчины, прижав его затылок и шею к кровати, а макушку — к своему животу.
— Никуда не денешься, братец, — пропыхтел полугном, преодолевая звериное сопротивление раненого мужчины, обеими руками вцепившегося в секиру.
***
Сольгерд всё ещё нежилась в ванне после сытного ужина, когда в комнату, открыв дверь своим ключом, проскользнула хозяйка с кувшином тёплой воды для ополаскивания.
— Как он? — встрепенулась цесаревна.
— Завтра будет в порядке, — успокоила её Виски.
— Почему он хотел остаться за воротами?
— Потому что бредил. Он потерял много крови, но я его подлатала. Вставай, я тебе полью.
Сольгерд сполоснулась и, завернувшись в большое мягкое полотенце, уютно устроилась на кровати, поджав под себя ноги. Виски, достав из кармана костяной гребень, деловито принялась расчёсывать спутанные кудри цесаревны.
— Когда я уйду, запри за мной дверь. И никуда не выходи, поняла? В соседней комнате ночует мой надёжный друг, я попросила его присмотреть за тобой, так что если что-то случится, кричи «Хойбур!»
— Это… какой-то боевой клич?
— Почти. Это его имя.
Сольгерд молча кивнула.
— А Брегир?
— За ним присмотрю я, — отрезала Виски, и что-то неприятно укололо цесаревну, неожиданная и безпричинная неприязнь к этой красивой васильковоглазой женщине.
— Вы… давно знакомы? — спросила она.
— Много лет, — пожала плечом Виски, и Сольгерд нервно заёрзала, пытаясь сложить в голове слова во встревоживший её вопрос так, чтобы он звучал как можно вежливей.
— Мы уже давно просто хорошие друзья, не более. Хотя разве может быть что-то больше, чем верная дружба? — обронила хозяйка, потянула Сольгерд за волосы и заглянула сверху вниз в её глаза.
— Я…я не спрашивала, — смутилась девушка от такой проницательности собеседницы.
— Но это тебя волнует.
— С чего вы взяли?
— Ну я же вижу, как ты на него смотришь.
— Я? — Сольгерд покраснела, словно спелое яблочко. — Не смотрю я на него! — слишком поспешно и резко, чтобы быть правдой, бросила она.
— А я бы на твоём месте — смотрела, — иронично подметила Виски. — Благо,
