— Это девчачьи забавы, играть куклами.
— Вы ревнуете младшего братишку к папе?
— Глупо.
— Но так?
Капитан не ответил. Лишь смотрел на воздушный путь и хмурился, как всегда закрытый и погруженный в себя. Близкий, но при этом — бесконечно далекий.
— Все сводилось к вам. Я кожей чувствовала, что преемника или нет вовсе или это вы.
— Но появление военного главы в роли вас убедило. Что же выдало? — оживая, включился в беседу Амир.
— Да, — признала она. — Убедило, не скрою. Это вы мастерски придумали. А он безупречно воплотил. Выдали вас слова вашего отца, про зубочистку, которая деревянная и ничего не поймет. Только я решила, что вы сын преемника. Поскольку государь преподнес поговорку как слова его сына. Вы сказали, так говорит ваш отец. Вот и получилось, что вы сын сына государя. Но когда я вас спровоцировала сегодня, все вдруг стало очевидно. Как вы могли повезти меня на встречу с преемником без совета с ним, лишь повинуясь импульсу, если это?..
— Не я сам?
— Верно. Это вы сам и есть. И все стало на свои места. Хотели привезти меня куда-то, выйти и после войти в парадном мундирчике, чтобы наконец-то поставить выскочку на место? Признавайтесь? — лукаво выпытывала она.
— Вы такая проницательная, — сказал Амир и непонятно, серьезен или нет. Лесть или ирония?
— Сорвала вам все удовольствие, бессовестная я.
— Согласен. Вы все время мне его срываете, бессовестная.
Проскурина прыснула этой реплике. Капитан очевидно шутил, но серьезность тона зацепила ее больше.
— Чья была идея представить вас в роли капитана?
— Моя. Тем более что так и есть — в звании капитана хожу два года.
— Я даже не удивлена. Какой вы затейник, однако, — вновь скосив на него глаза, подразнила Калина. — В принципе у «Проказника» и должен был родиться «Затейник». Это случайно не ваше прозвище?
— Нет. Так я был в самой гуще и все видел и знал. А что знаю я, знает отец.
— И он так легко отпустил вас, наследника, в город людей?
— Я сам себя отпустил.
— Папа был против, но сын слишком упрям, — констатировала Калина. — Представляю, как он понервничал, когда вы сбежали с мирных переговоров в подвал?
— Откуда вы знаете, что он не знал? — Амир удивился искренне, об этом сообщила его левая бровь, что слегка приподнялась, когда янтарные покосились на женщину.
— Интуиция… По шапке досталось? — улыбнулась она.
— Отец горд моей решительностью и доволен результатом.
— Ваше Высочество, хотите знать, что я думаю?.. Роль кресла самая удачная из всех. Вы такой комфортный в виде сидушки, — шепнула Калина и захохотала.
— Сидушки в туалете, Калина Владимировна. Я же — живая плоть, — возразил капитан и в подтверждение своих слов ущипнул женщину свободной рукой. За пикантное место.
— Коварно, — оценила Проскурина. — Как же легко вас спровоцировать, гордец!
— Так что вы снимаете?
— Ничего путевого. Мой начальник, Серпов, рвет и мечет, говорит — пушистых зайцев мог снимать, не покидая железной стены.
— А вам провокационный материал подавай?
— Безусловно. Мы ведь представители мелкого телеканальчика, еще и агрессивно настроенного к вам. Зайцев мы обычно не показываем. А в гостинице, где нас разместили, снимать нечего.
— А вы хотели во дворце? — усмехнулся Амир.
— Безусловно. Серпова покорили каменные залы. Дай ему волю он бы бродил по ним без устали днем и ночью.
— Особенно ночью. С включенной камерой.
— Конечно. Уверена, во дворце как-раз не мало интересного.
— Устроить вам ночевку во дворце? Чтобы повторно могли посетить арену?
— Не переживайте, ваш родитель уже предлагал мне комфортные покои с видом на железную стену, но чуть правее моих прежних, — уверила она его с легкой улыбкой. — А вы в курсе, что я видела арену? Это то место, где вы развлекаетесь с бедными зверьками? Видели мои записи на этот счет, те, что конфисковали?
— Нет. Их нам не показывали.
— И как вы узнали?
— Видел вас в операторской комнате.
— Ловкий вы. И охотиться успеваете и врагов отслеживать.
— Видеть все, что окружает, главное правило охоты.
— Если хотите знать, вы были ужасающи в роли хищника, — исповедовалась она с веселой улыбкой, пребывая отчего-то в крайне приподнятом настроении в его обществе. — До сих пор икаю вспоминая рот полный крови и кусок мяса, что вы оторвали бедняжке аноту. Надеюсь, вы думали не обо мне, когда разделывали его. Перепугали меня до чертиков, Амир! Я потом спать не могла. А зачем вы приходили в ту ночь в мою комнату?
— Уверены что это был я?
— Нет, не уверена. Вы нейтрализовали меня, потому что я видела ваши развлечения на арене?
— В том числе поэтому. Хотя у вас тоже есть бойцовские клубы и игры на смерть с использованием животных. И много чего еще, хуже нашей арены. Но люди бы схватились за эту информацию, и это сильно осложнило дело.
— Зачем же вы пошли на арену в ту ночь?
— Мне было плохо. Нужно было выпустить пар. Охота это отличный способ успокоиться. Лучше только…
— Что лучше?
— Женщина, — скосив на нее серьезные глаза, прямо признался Амир.
— Почему же это была не женщина?
— Та, которую хотел, была мне недоступна.
Калина закусила губу, подавляя улыбку.
— Если вы знали, что я нашла секретный ход, почему сразу его не перекрыли?
Амир молчал.
— Вам было интересно, куда еще я пойду или что выйдет из того, если случайно вас увижу в комнате? Вы там хотя бы бывали?
— Каждый день. Спал, иногда ел, принимал душ и переодевался. Это ведь моя комната.
— Ждали, что я приду, когда будете в душе? И тут же присоединюсь потереть спинку? — острила она.
— Кто мог знать, что бы случилось? Мне показалось это забавным. Немного внести остроты и эффекта неожиданности.
— А я пришла одетая и всего лишь попить вино у вас на кровати.
— Да, вышло скучновато.
— А по-моему была отличная беседа. И простыни мы все-таки немного помяли. Вы же этого хотели?
— Простыни были измяты не так, как я рассчитывал. Не буду скрывать, — сказал он и недвусмысленным взглядом заглянул ей в глаза.
— Значит, плохо рассчитывали, — посмеивалась женщина, отворачиваясь к окну.
— Когда дело касается вас, рассчитать что-то вообще невозможно.
— Не скажите, Амир. Многое у вас получилось.
— И вы поражены моим гением, — напомнил он. — И желаете мне принадлежать.
— Я сказала это для вида. Дразнила вас, — весело сощурилась она.
— Не сомневался ни секунды. То, что вы поняли, кто я, было ясно сегодня с первого взгляда.
