ответил Кастил и встал рядом со мной.
– Знаем, – кивнула я.
Валин с женой подошли к краю возвышения.
– Подозреваю, ни один из вас не хочет соблюсти все традиции?
Кастил посмотрел на меня. Предположив, что традиции включают балы и пиры, я ответила:
– Как только мы справимся с угрозой с запада, мы бы хотели устроить… более продуманную церемонию коронации. Сейчас же, как нам кажется, у нас нет на это времени.
Элоана кивнула.
– Коронационные празднества можно провести в любое время, на ваше усмотрение.
По мне пробежала дрожь. Я протянула руку, и в тот же миг Кастил взял ее.
– Значит, она состоится сейчас?
– Церемония довольно проста, – сказал отец Кастила. – Перед Советом Старейших мы сложим с себя короны и управление страной и передадим тебе и моему сыну. А потом объявим народу о смене власти.
Мое сердце замерло. Я перевела взгляд на темные ниши.
– Это может произойти сейчас, поскольку Совет уже в сборе?
Валин слегка улыбнулся.
– Может.
Кастил вгляделся в ниши.
– А если кто-то из них против?
Воцарилась тишина, а затем слева от нас из ниши вышел высокий мужчина. Ярко-желтые глаза и темные волосы с сединой на висках говорили о том, что это очень, очень старый атлантианец.
– Лорд Грегори. – Кастил наклонил голову, видимо, узнав мужчину. – Вы хотите что-то сказать?
– Да, ваше высочество. – Он поклонился, а Элоана бросила на мужа косой взгляд. – Знаю, нам нечего возразить, чтобы отложить то, что сейчас происходит, но как один из самых старых Старейших в Совете я чувствую потребность высказаться от себя и от остальных, кто обеспокоен развитием событий.
Если он один из самых старых членов Совета, то, возможно, он перевертыш. Мой дар рвался наружу, и я открыла чутье настолько, чтобы прочесть Старейшего. От жесткого вкуса недоверия у меня пересохло во рту, но в этом не было ничего удивительного, учитывая его слова.
– Ваше беспокойство принято к сведению, – заметил Кастил. – Но, как вы и подозреваете, отсрочек не будет.
От лорда Грегори хлынул едкий всплеск гнева. Он сделал шаг назад.
– В чем заключается ваша обеспокоенность? – поинтересовалась я с искренним любопытством.
Взгляд лорда Грегори скользнул ко мне. Его лицо не выдавало настороженности, которую он чувствовал.
– Мы стоим на грани войны, и некоторые из нас считают, что сейчас не время передавать власть.
Я пристально рассматривала его, и в моей груди гудела тревога. Год назад у меня не хватило бы смелости на такой вопрос. Полгода назад я бы приняла эту половину ответа. Сегодня – нет.
– И это все?
Лорд Грегори, выпрямив спину, уставился на меня.
– Нет. Мы тебя не знаем, – холодно заявил он. – Может, в тебе и течет кровь богов…
– Она божество, – сурово поправил Валин, удивив меня. – Происходит от короля богов, дитя Малека. В ней не просто течет кровь богов. Вам это известно.
Я округлила глаза.
Щеки лорда Грегори порозовели.
– Мои извинения, – пробормотал он. – Ты божество, но все равно для нас чужестранка.
– И к тому же воспитанная врагами как Дева? – закончила я за него.
Интересно, не будет ли натяжкой предположить, что он симпатизирует Незримым? Возможно, даже поддерживает их?
– У нас одни и те же враги, лорд Грегори, и одни и те же союзники. Надеюсь, вы дадите мне шанс доказать, что это правда.
В отце Кастила мелькнуло одобрение, и я бы солгала, если бы сказала, что не сочла это хорошим знаком.
– Молю богов, чтобы это оказалось так. – Лорд Грегори чопорно поклонился и отступил обратно в тень.
– Кто-нибудь еще чувствует потребность поделиться своим мнением? – осведомился Кастил.
На этот раз в нишах никто не шевелился. Однако остальные, видимо, разделяли опасения лорда Грегори.
– Хорошо. – Кастил натянуто улыбнулся. – Потому что нам нужно многое обсудить с Советом.
– Им не терпится услышать то, чем вы хотите поделиться, – ответила Элоана. – Мы можем сейчас сложить короны и, пока вы будете общаться с Советом, разошлем по Эваемону новость о том, что их будут приветствовать новые король и королева. – Она простерла руку к высоким дверям за статуей Никтоса. – С балконов храма Никтоса.
По моей коже пробежали мурашки. Осознав, что нахожусь в его храме, я слегка занервничала и уставилась в гладкий, блестящий каменный пол. Сглотнув, я подняла голову.
– Все это можно сделать сегодня? Передать власть? Поговорить с Советом и поприветствовать народ?
– Да, – подтвердила Элоана.
Кастил сжал мою руку.
– Тогда пусть так и будет.
Лицо его матери озарилось любовью, и она жестом подозвала нас.
– Подойдите. Вы должны стоять не внизу, а перед нами.
Глубоко вздохнув, мы с Кастилом поднялись по ступенькам. То, что произошло дальше, казалось нереальным. Мое сердце замедлило ритм и успокоилось. Слабая дрожь пропала, а гул из груди распространился по всему телу, смывая нервозность и замещая ее ощущением правильности происходящего. Я посмотрела на свою руку в руке Кастила, почти ожидая увидеть свечение, но моя кожа выглядела как обычно.
– Склонитесь, – негромко приказала королева.
Следом за Кастилом я опустилась на одно колено перед его матерью. Мы по-прежнему держались за руки, а отец Кастила стал прямо перед ним. Я оглянулась через плечо. Вольвены по всему храму припали к полу и склонили головы, но их глаза были открыты и прикованы к возвышению. Киеран, Нейлл и Эмиль сделали то же самое. Делано в облике смертного присоединился к ним и тоже склонился.
– В храме короля богов, перед Советом Старейших в качестве свидетелей мы слагаем короны и уступаем троны Атлантии, – провозгласил Валин, – а также всю власть короны. Мы делаем это по доброй воле, дабы уступить дорогу мирному и законному восхождению принцессы Пенеллаф и ее мужа, принца Кастила.
Я была потрясена, услышав, что мой титул прозвучал прежде титула Кастила.
Элоана сняла позолоченную корону. Валин сделал то же самое со своей. Они положили их на пол.
По храму пронесся вихрь, взметнув мои волосы. Корона Валина пошла трещинами, раскололась, и под выбеленными костями оказались позолоченные. Обе короны засияли ярким светом, идущим изнутри, а затем погасли и лишь поблескивали в лучах солнца.
Валин прерывисто выдохнул. Вместе с женой они опять подняли короны. Уверенным голосом Валин произнес:
– Кастил Хоуктрон Да’Нир, клянешься ли ты блюсти Атлантию и ее народ с добротой и твердостью и руководить с состраданием и справедливостью с этого момента и до твоего последнего мгновения?
«С этого момента и до последнего мгновения». При этих словах у меня подступил ком к горлу.
– Клянусь блюсти Атлантию и ее народ, – с волнением ответил Кастил. – С добротой и твердостью и руководить с состраданием и справедливостью с этого момента и до моего последнего мгновения.
– Тогда быть по сему.
Отец Кастила водрузил золотую корону на его голову.
– Пенеллаф Бальфур Да’Нир, – заговорила Элоана, и при звуке фамилии, присоединенной к моей, я встрепенулась. – Клянешься ли ты блюсти Атлантию и ее народ с добротой и твердостью и руководить с состраданием и справедливостью с этого момента и до твоего последнего мгновения?
Моя кожа завибрировала, и я последовала примеру Кастила:
– Клянусь блюсти Атлантию и ее народ с добротой и твердостью и руководить с состраданием и справедливостью с этого момента и
