Прищуриваюсь сильнее и ощущаю незнакомое ранее скребущее чувство в груди. Между этими двумя что-то есть! Стихии их раздери, что это сейчас было?! Все это видят? Ведь видят?
Смотрю на Микелу, но подруга застыла, словно каменная глыба, и смотрит куда-то поверх доски в конце кабинета. С трудом сдерживаюсь, чтобы не ущипнуть её и не ткнуть пальцем, чтобы заметила. Но это будет уже слишком.
Господин ректор, произносит Констанца тоном, от которого за версту несёт дешёвым флиртом.
Магистр Ярвуд, в низком голосе бархатные обволакивающие интонации.
Вот как, оказывается, он может звучать, когда не цедит слова надменно и не угрожает, брызгая злостью? Ну-ну. Грудь затапливает неуместное чувство обиды и скрытого раздражения.
Наконец, эти двое прекращают играть в гляделки. Дама в красном выплывает из кабинета, не преминув напоследок призывно оглянуться. С тайным торжеством отмечаю, что взгляд женщины в красном остаётся без внимания.
Ректор медленно поворачивается и смотрит на нас. Оценивающе и свысока. Его взгляд задерживается на мне чуть дольше обычного, он слегка прищуривается, затем движется дальше, как ни в чём ни бывало.
Я лорд Грейвуд, ректор Академии Стихий, для вас господин ректор, он неспешно прохаживается вдоль первого ряда парт и замерших рядом с ними адептов. Я буду преподавать вам магию теней.
В кабинете по-прежнему тихо, но заметно, что услышанная новость многих повергла в шок. Краем глаза замечаю, что глаза Микелы вот-вот вывалятся из орбит.
Ректор Академии обычно занят куда более важными делами, ему не по статусу преподавать. Разве что выступать с напутствиями на конференциях или научных семинарах, но вести занятия у первокурсников?
Да и в расписании у нас стоял другой преподаватель, та самая любительница красных обтягивающих блузок, но что-то пошло не так. Ректор передумал в последний момент и забрал нашу группу себе.
А теперь, внимание, вопрос: что могло пойти не так?
Похоже, я даже догадываюсь, что именно. Вернее кто.
На краткий миг отрываю взгляд от парты, чтобы обжечься о его пристальный тёмный, строгий, пугающий. Мне вдруг становится страшно. Вспоминаю, как близко он был в книжной лавке. Как злился и угрожал.
То есть, по-хорошему ты не хочешь. В таком случае, Лианда, будет по-плохому.
Снова смотрю вниз, ковыряя ногтем рисунок натурального дерева на шероховатом столе. Сердце стучит часто-часто, во рту пустыня. Но ведь здесь, при всех он ничего мне не сделает, ведь не сделает?
Достаньте свои комментариусы и положите их на край стола, доносится от кафедры повелительным тоном.
Начинается суета. Все лезут в портфели. Мы с Микелой недоумённо переглядываемся. Комментариусы это особые именные дневники. В них вносятся важные замечания, домашние задания, заработанные баллы и штрафные...
Все предыдущие преподаватели просили приготовить комментариусы только в конце занятий, чтобы записать домашнее задание. Зачем они ректору в самом начале?
Отлично, лорд Грейвуд опускается в преподавательское кресло.
Нарочито небрежным движением открывает журнал:
А сейчас проверим, насколько хорошо вы владеете базовыми понятиями о грани. Ничего сложного, лишь то, что входило в программу для поступления. Небольшой срез знаний, если хотите. Возможность заработать баллы, или, быстрый взгляд на меня. Потерять их. Итак, начнём с элементарного. Что такое грань. И отвечать будет…
Он неспешно ведёт кончиком изящной чёрной перьевой ручки по списку адептов. Все замирают. В классе повисает напряжённая тишина. Я отчаянно вспоминаю понятие грани, чувствуя, как от волнения и паники мысли бегут, кто куда, словно крысы с тонущего корабля.
Отвечать будет...
Стихии меня раздери, ведь я это знаю, я учила, точно учила, так куда, ну куда всё это делось, дырявая моя голова!
Леди Лианда Клири, прошу вас, откидывается на спинку кресла и чуть склоняет голову набок.
Меня словно простреливает в грудь навылет его энергетикой. Пронизывающим взглядом тёмно-карих глаз.
Ректор смыкает кончики пальцев, едва заметно усмехается, когда я неуклюже поднимаюсь со стула и прячу за спиной дрожащие руки, чтобы не заметил, что я на грани обморока от паники, ужаса и стыда из-за того, что я не помню, совсем не помню того, что он спрашивает.
Конечно, я учила всю эту бесячую магическую ерунду. Я даже сдала вступительные экзамены на высший балл, ну, кроме третьего этапа. Но такое чувство, что после того стресса память быстренько навела порядок у меня в голове и выбросила весь лишний мусор.
Спросите меня о композиции в живописи, о константности света, яркости и формы, о техниках грунтовки и причинах жухлости готовых работ, о светотени и бликах отвечу даже среди ночи, даже во сне, но, пожалуйста, только не вот это вот всё…
Эмм, закусываю нижнюю губу и продолжаю ковырять ногтем парту. Грань это… это… эмм…
Я не смотрю на него, не смотрю, но и без того знаю, что он доволен сейчас. Так и вижу, как углубляется его усмешка. Стою тут при всех и туплю, просто позорище.
Краем глаза вижу, как справа и слева взметаются вверх руки адептов. Одна, две, три, Стихии здесь все такие умные? Но ректора не интересуют остальные. Не сводя с меня пристального взгляда, он медленно поднимается с места и неспешно движется вдоль первого ряда парт:
Ну же? Смелее, леди Клири. Если вы не знаете таких простых вещей, то возникает вопрос: а как вы вообще поступили? Своими ли силами? Или как-то ещё? Может быть, списали, мм?
Щёки вспыхивают, резко вскидываю голову. Глаза в глаза. Говорит такое, ещё и при всех?! И у меня вдруг вырывается:
У вас нет доказательств, что я списала, потому что я этого не делала! А раз так, то и не смейте обвинять меня в подобном! Я всё сдала честно! Но я не обязана помнить всё!
Задираю подбородок и вцепляюсь в край парты так, что белеют костяшки пальцев. Если в кабинете и до этого было тихо, то сейчас повисает тишина как в склепе.
Микела смотрит на меня глазами, полными ужаса. Остальные, наоборот, отворачиваются и утыкаются лицами в столешницы, в свои руки куда угодно, лишь бы не смотреть на меня. Словно не хотят иметь ничего общего со мной и моими словами.
Ректор замирает на месте и опасно прищуривается:
То есть, понятие грани вы просто не помните? Что ж, давайте попробуем ещё раз. Назовите базовую классификацию теней? четверть кабинета поднимает руки. Семь правил нахождения за гранью? Дату открытия грани? Имя магистра, её открывшего? Пять главных артефактов для тёмных? Пять главных защитных артефактов ОТ тёмных?
Теперь уже половина класса сидит с поднятыми руками. Я молчу. Что-то частично всплывает в памяти, но начни я отвечать лишь дам ему повод сильнее поиздеваться. Ну уж нет. Не дам. Буду молчать! Пусть думает, что хочет!
Упрямо поджимаю губы и принимаюсь смотреть поверх его головы, куда-то в сторону классной доски. Ректор усмехается и скрещивает руки на груди:
Не знаете. Что ж, леди Клири, плохо, весьма плохо, он начинает приближаться ко мне.
Я шумно вздыхаю и замираю. Что происходит? Зачем он так близко? Что он хочет сделать со мной? Расширенными глазами смотрю на серый шёлковый шейный платок, повязанный вокруг его горла идеальным узлом, на тонкую серую прострочку на отворотах камзола.
Он шагает ещё ближе, теперь между нами всего четверть шага. Если подниму руку, смогу коснуться его широкой груди. Ноздри окутывает терпко-пряный запах сандала, как тогда, в книжном магазине. Ректор делает движение рукой, я с трудом подавляю желание шарахнуться назад, но остаюсь на месте.
Но он лишь касается ладонью моего комментариуса, затем смотрит на меня сверху вниз равнодушно, и чеканит ледяным голосом:
Десять штрафных баллов за ответ. И сорок штрафных баллов за дерзость, леди Клири, класс дружно ахает. Похоже, это много. Осторожнее, леди. Кажется, учёба в Академии Стихий вам не по силам.
Мой комментариус вспыхивает тусклым зелёным свечением и гаснет. Ректор резко разворачивается и направляется к столу. На меня он больше не обращает внимания, приступает к опросу других адептов. Мои ноги подкашиваются и я буквально падаю обратно на стул.
