От Алэра веяло силой и тьмой. Он не был светом, хоть и был сотворен Хранителем неба. Но ир'шиони чужды беспросветному мраку бездны, они явились на Мейлиэру из ночной тьмы — по-летнему жаркой, особенно звездной, напоенной пряными ароматами луговых трав и цветов, наполненной загадочным шепотом и стонами страсти. Разве не этим можно объяснить взаимную вспышку необузданного желания, заставившего нас изменить изначально выбранный путь, отклониться от него, бросить подданных, победившую другие чувства — и гнев, и боль, и обиду. В попытке сохранить хладнокровие, подумать о чем-то ином, кроме, как о теле супруга, я перевела взор на окружающий лес и спросила:
— Куда мы едем?
— Узнаешь, — Алэр был немногословен, мимолетно лаская губами мою шею, хотя и без этих касаний внутри меня бушевал яростный пожар желания.
Сразу стало не до размышлений и дум, разум затянуло в водоворот приятных ощущений и пламенных чувств. Горячее дыхание, медленные поцелуи, легкие прикосновения.
— Я рад, что ты сделала верный выбор, моя госпожа, — хрипло вымолвил он, проводя ладонями по моим плечам, прижимаясь властными, твердыми губами к коже на моей шее.
Едва сдержала неуместный всхлип, сжала зубы почти до боли, но это не спасло. Тело, охваченное безудержным влечением, требовало продолжения, именно в такие моменты я начинала понимать Гана, стремящегося унять свою боль в женских объятиях, пусть даже и той, которую он ненавидел!
За высокими кронами промелькнула серая черепичная крыша одинокой башни, и я догадалась, куда мы движемся.
— Мы там заночуем?
— Да, — ответ Алэра был краток — демон настороженно осматривал местность.
Я опять обратила взор на лес — лиственницы и хмурые ели, протягивающие к тропе игольчатые лапы, точно руки, требующие подаяния, сменили осеннюю дубраву. Некоторые из деревьев склоняли верхушки почти до земли, словно устали нести свою службу и молили об отдыхе. Тишина стояла в лесу, птицы смолкли, звери затаились, даже мелкие насекомые не мельтешили перед глазами.
— Магия? — поинтересовалась я, обернувшись, теряясь в глубине потемневших глаз демона.
— Тень не дремлет, — поведал он, и я торопливо огляделась, но призрака не обнаружила.
Алэр лишь усмехнулся и вызывающе сказал:
— Не ищи взором, попробуй почувствовать!
Прикрыла веки, но желание, охватившее все мое существо, гнало прочь, не позволяло отпустить на волю иные чувства, и я вздохнула — в следующий раз.
Башня вырастала из земли, стремясь достичь облаков, нижний край зарос мхом, крыша кое-где потрескалась. Единственное окно казалось глазом, будто великан-сторож, исправно нес свою службу, но видел только одну сторону, потому ощущал себя ущербным и скорбел.
Алэр спешился и взмахнул рукой, а к моему удивлению, сгусток тьмы, появившийся прямо из земли, ударил по монолитному основанию башни. Она содрогнулась, роняя с крыши старое птичье гнездо, открывая потайную дверь. Про себя я восхитилась — ар-де-мейцам была недоступна подобная магия. Мы никогда не подчиняли призраков, не привязывали их ни к земле, ни к зданиям. А здесь… Я увидела очередного обитателя мира духов, исправно подчиняющегося лорду.
— Это душа башни! Один из сторожей, завербованный века назад…
— А он…
— Не бойся, он призван, чтобы охранять покой Нордуэлла и его жителей, — Алэр усмехнулся в ответ на мои страхи и помог спуститься.
Не позволяя опомниться, запаниковать, он подхватил меня на руки и перенес через порог. Верный конь остался за спиной, но супруг не выразил беспокойства по поводу занятий боевого товарища, потому и я не стала ни о чем спрашивать.
Внутри башни было темно, находилось одно единственное помещение и лестница, ведущая наверх. Очаг выглядел так, словно его не разжигали великое множество лет, но едва мы прошли, огонь в нем вспыхнул, как и несколько свечей, установленных в настенных подсвечниках. Дверь захлопнулась, а меня поставили на серый пол. Сдвинув две деревянные скамьи, Алэр суматошно бросил на них мягкие лежаки, вытащенные из одного из стоящих у стен шкафчиков. Было видно, что сторожевые башни Нордуэлла проверяются каждый год, демоны заботятся о сохранности своего имущества.
Скинула плащ и бросила его на одну из оставшихся лавок, несколько дергано, нервно, пытаясь занять себя, хотя бы на секунду. Не помогло, но подумать об этом, мне не разрешили. Алэр не привык терять время, привлекая меня к себе собственническим жестом. Сопротивление не только бесполезно, но и глупо, потому сама потянулась к его устам. Прикоснулась, провела языком по ним, чувствуя сухость, увлажнила, но демон не позволил властвовать, впился в мои губы, с силой раздвигая их своим языком, вторгаясь в мой рот, захватывая мой язык, сражаясь с ним. Если в глубине души я и хотела возродить ненависть и злость, то все стремление исчезло, растворилось, покоренное силой этого самого первого поцелуя, дающего начало всем последующим, таким же яростным, жалящим, наполненным страстью. И даже, если бы я задумала остановиться, сочинив причину, то мне бы никто не разрешил отступить, остановиться, не завершить начатое.
Алэр был не из тех мужчин, кто путается в шнуровке на платье, потому оно в мгновение ока сползло к моим ногам. И мне оставалось только переступить, а потом снова, без сожалений и сомнений, опустить руки на плечи супруга, дрожа, пьянея от захватившего меня вожделения. Мой стон был пойман его губами, когда Алэр повелительно прикоснулся к моей груди и принялся кружить большими пальцами вокруг сосков, вынуждая меня ухватиться крепче за его шею, чтобы не упасть.
«Вот так и становятся рабынями!» — удалось поймать ускользающую мысль, и я решила действовать. Меня завораживал даже намек на возможность повелевать им, и я поняла, что не отступлю. Гибкая сталь мышц груди, на которой чувствуются капли пота, плоский упругий живот, чуть сжимающийся под моими пальцами, и вот она — цель. Я дотрагиваюсь до мужского члена, сжимая пальцы, глажу, плавно скольжу туда и обратно, ловя своими устами его потрясенный выдох. Да…
Пальца супруга неутомимы, они заставляют меня стонать, но и мои не останавливаются и вот уже кружат вокруг гладкой головки. Мы оба и победители, и проигравшие, но битва продолжается, и Алэр уверенно подталкивает меня к ложу. Не сопротивляюсь, падаю на матрас, пахнущий душистыми травами.
Перестав терзать мои губы, Алэр торопливо спускается ниже. Каждое прикосновение его губ к моей коже болезненно и стремительно, как укусы рассерженных пчел, но это так возбуждает, заставляя желать только одного. Развела ноги шире, молчаливо приглашая супруга завершить начатое, тело само выгнулось ему навстречу. Только Алэр отчего-то не спешил, маняще касаясь головкой моего лона.
Распахнула гневно пылающие очи, и он неожиданно выдохнул, будто слова причиняли ему боль:
— Я хочу тебя… а ты меня… Но ты должна попросить!
Вот уж нет! Несмотря на огромное желание, попыталась подняться, но меня пригвоздили к ложу, удерживая в плену, Алэр крепко прижимался своими бедрами к моим, обещая, приглашая, заманивая.
Желание грозило выйти из-под контроля, все внутри меня горело, молило о его вторжении, кричало об удовлетворении. Сбивчивое дыхание — уже неважно чье — мое или его, мимолетные, сводящие с ума, просящие и требовательные поцелуи, быстрые укусы и невероятно соблазнительное бешенство в его взгляде. Алэр просить не умел, а вот я…
— Да! — сорвалась на крик. — Грыр тебя пожри, Алэр! Да! Войди! — и стон блаженства, когда я, не успев закончить, ощутила желаемое.
Он ворвался в меня одним ударом, вырвав короткий всхлип, подчиняя и властвуя над моим телом и разумом. Я уже была не я, растворившись в нем, в его вожделении, в его власти, обхватила ногами его талию, разрешая проникнуть глубже, войти до самого основания твердого члена. Выгнулась, стараясь слиться как можно теснее, вонзила ногти в плечи, провела по спине, прикоснулась к ягодицам, подстегивая, подхлестывая, бросая вызов. Разгоряченные, мокрые тела сплетались в едином ритме, становясь целым, отринув разногласия, коими были наполнены мы, подчиняясь доводам разума. Сильно, быстро, глубоко — и не останавливаться, постанывать от наслаждения, переходить на крик, когда испытаешь ту долгожданную чувственную дрожь, позабыв обо всем, возносясь на вершину блаженства. И ощутить, как дрогнуло тело супруга, когда он позволил себе расслабиться. Еще несколько мгновений Алэр стонал, а потом прильнул к моим губам в легком поцелуе, перевернулся на спину, не разжимая объятий, и я затихла на его плече.
