девушки, лежащей сейчас в одной из палат.
Родители Габриэль сидели неподалёку, только с разных сторон дивана, словно они не знакомы. Успели поссориться или они так и были в ссоре? Что-то они какие-то странные. Меня это, нисколько, не пугало, но, вероятно, нагнетало любопытство, что самое главное – это раздражение из-за того, что решали за дочь, как ей жить.
Когда Бриэль прокатили в палату на кушетке, то с того момента прошло несколько часов. Больше оттуда не выходили и я боялся думать о худшем. Она любит меня и из-за этого сердце так и уходит в пятки, будто попав в сон. А я даже не успел сказать ей, что тоже её люблю и если она…
Тут из кабинета вышел врач, посмотрев на меня и на её отца с матерью, те встали со своих мест и направились к нему, узнать и удостовериться, что с их дочерью всё в порядке.
– В общем, пуля чуть не попала в сердце, это огромное везение, так что она будет жить ещё хоть сто лет, – на лицах, Эмили и Лиама, можно было заметить облегчение, как на моём тоже.
– К ней можно зайти? – спросила женщина, на что доктор дал положительный ответ, добавив, что ненадолго. И те исчезли за дверьми палаты, а я продолжал сидеть, даже не думая заходить с ними, совсем не хотелось чувствовать себя неловко и завести разговор о том, словно, виновата в этом и почему не прикрыл её своим телом.
Через некоторое время они вышли и подошли ко мне. Этого стоило ожидать, ведь в неё пуля попала, не в меня и сейчас будут кидаться обвинениями в мою персону.
– Ты сейчас зайдёшь к ней и это будет последней встречей для тебя с Габриэль, дальше ты исчезнешь из её жизни, – говорил строго Лиам, – И я на полном серьёзе, чувствую, она говорила тебе о своей болезни.
Кивнул ему, но какая разница, что ей нельзя быть счастливой, разве я не буду помогать ей контролировать это? Разве, она сама не способна контролировать это?
– Отлично, ты должен понять, что если счастье превысит больше пятидесяти процентов, то она умрёт, понимаешь? И ни у тебя и ни у нас её не будет, – продолжал объяснять он, с напором в голосе. Мать только кивала, как китайский болванчик, на его слова.
И развернувшись, они ушли, больше ничего не сказав. Немного помедлив, встал и зашёл в палату к девушке, которая лежала без сознания. Начиная подходить ближе, видел её прекрасные локоны, кожа была так бледна, что можно было подумать – она вампир и вот-вот проснётся от крепкого сна, точно, перерождённая, как в книге Стефани Майер «Сумерки: Рассвет».
Присаживаясь рядом на стул, завороженно смотрел на неё и был очень рад, что она будет жить. Дотронувшись до её ладони, сцепил пальцы в замок, только от неё действий не было, так как та пребывала в глубоком сне. Вижу её в последний раз, но это всё ради неё.
– Только знай, что я тоже тебя люблю, – пытаясь сдержать вдруг накатившие слёзы. Не хотелось уходить, от такого прекрасного создания. Хотелось сидеть возле неё часами, а потом увидеть, как открывает свои глаза и видит меня, полным любви к ней, готовый слушать её голос каждый день, готовый находиться возле неё днём и ночью, готовый гладить её по прекрасному лицу и белоснежной коже, пока она не приобретёт здоровый оттенок, но даже, если и так, я просто готов быть с ней рядом, но воспоминания предупреждение отца Габриэль…
Резко встал и, даже не оглянувшись, вышел из помещения, направляясь к выходу из больницы. Не оставил даже никакого письма, ведь это письмо может остаться у неё и дарить боль целыми днями, потому что не выпустит его из рук, снова просиживая, свои дни, у окна. По-любому она будет винить себя в моём уходе или же ей родители, как всегда, наврут с три короба.
Когда вышел на крыльцо, то увидел её отца и мать, те стояли возле чёрного джипа. Заметив меня, кивнули, но я не собирался кивать им в ответ и пошёл прочь, куда глаза глядят.
Может, я делаю и не правильно, но нужно думать не только о себе, но и о других людях, особенно тех, кого любишь. Чтобы Бриэль жила, никто не должен сделать её счастливой или её жизнь разорвётся, как тонкий волос.
И тут же остановился – разве без счастья, можно прожить? И обернувшись, посмотрел на белое здание. Стоя, минуту о чем-то раздумывал, но мысли были в таком запутавшемся хаосе, что невозможно взять из неё правильное и не правильное решение, всей этой проблемы. Я мог сидеть с ней сейчас, дожидаясь её пробуждения, но сейчас я иду прочь от сюда и, это выглядит так, будто не хочу её больше видеть. А ведь всё совсем наоборот.
И двинулся дальше, пытаясь прекратить свой поток мыслей. Меня больше ничего не волновало.
Глава 18
Габриэль
Нет каких-либо ощущений, якобы, ты находишься другом мире, где нет боли, только успокоение. Но может это так и есть? И я сейчас в другой вселенной, где всё отличается так, что смогу ходить вниз головой или разговаривать с животными? По моим словам, какая-то страна чудес, но на Алису я, точно, не похожа, так как даже не съела пирожное, которое поможет вырасти или выпить волшебного эликсира, из-за чего стану снова маленькой.
Вижу белые облака и яркое солнце, которое зовёт за собой, здесь не было ни души, совсем тихо, ни единого звука. Все вымерли, что ли? Я на небесах? Я мертва?
Напряги память Габриэль.
Не могу вспомнить, что было пару минут назад или прошло больше времени? Несколько минут? Дней? Или сразу пару годов? Слишком много вопросов, на которые никто не даст ответ, потому что я одна, ничего не чувствую и тишина, неизвестно как, давит, знать, нахожусь в каком-то кубе, а тот всё уменьшается и уменьшается.
И тут же вспомнила про маму с папой. И даже про Хилари. Где же я? Мне больше не вернуться назад?
Вдруг услышала чьи-то слова, которые, мгновенно, согрели душу.
«Просто знай, что я тебя тоже люблю»
Это был голос Хилари, его голос ни с чьим не спутаешь. Он любит меня! О, боже! Я жива, я всё ещё на земле! Но как выбраться?
Габриэль, ради мамы с папой и главное Хилари, открой глаза, прошу! Хотя бы ради самой себя!
Передо мной появилась белая и
