с помощью убийств, которые не приводили ни к чему хорошему.
В один из дней, я как-то сказала Лари самую важную вещь на свете, из-за которой он часто будет приходить к заливу и сидеть возле берега, поднимая глаза к небу.
– Я хочу сказать тебе кое-что важное для меня, только потом не смотри на меня как сумасшедшую, хорошо?
– Хорошо, – пообещал он.
– Когда я умру, то моя душа, обязательно, сольётся с заливом и ты будешь приходить сюда, зная, что это моё любимое место, будешь смотреть на залив и на небо, ощущая, как ветерок прикасается к твоим волосам, когда на самом деле, это буду я. Я буду оберегать тебя.
Юноша стоял, не в силах что-либо сказать, словно, сейчас, девушка проговорила какое-то важное предсказание, насчёт его жизни. И медленно шагая к ней, молча заключил в свои объятия, ни сказав ни слова.
Снова, не сдерживая солёной жидкости, тихо расплакалась. Сдерживая всхлипы, достала из кармана платок и вытрала сопли под носом. Как же безнадежна моя жизнь и сколько всего теряю, но только ловлю бесчувственность отца и матери, походу, тем было всё равно, что я чувствую и что буду чувствовать в будущем, главное не счастье.
Мы уже заехали на стоянку многоэтажного здания и открыв дверь, мне в лицо ударил прохладный ветер. Неподалёку был парк, где присутствовали высокие деревья, а рядом с ними, конечно, не могло обойтись из пушистых кустов.
Направляясь ко входу в клинику, знала, что хочу, на данный момент, только одного.
Ощущать лишь пустоту.
Глава 16
Хилари
Начало темнеть, что предвещало к следующей ночи, которая заменяла свет на тьму, словно в сказках из какой-то определённой книги.
Шагая по тротуару, я представлял себе встречу с её родителями. По словам Габриэль, они очень злые и строгие по отношению ко всему, но думаю, если с ними поговорить, то всё наладится. Только не мог оценить, обстоятельства того, почему ей нельзя с кем-то общаться или дружить, иметь подруг или мужчин. Что в этом плохого? Хотя, у неё болезнь «Хэппифилссинс», но это же можно контролировать.
Так за задумчивостью, заметил, что дошёл до её дома. Постучав в дверь, мне открыл какой-то старик и немного удивившись, спросил его о девушке.
– Габриэль тут не живёт, она живёт на пять домов дальше, – махнул он рукой и закрыл передо мной дверцу, что даже не успел поблагодарить его. Сейчас удивление сменилось – волнением. Неужели она специально привела меня ни к тому дому, правда, что ли, что-то не так?
Пройдя ещё дальше, остановился возле другого дома, который был построен из красного кирпича, таких домов мне попалось несколько по пути, как будто близнецы и не различишь совсем, только этот был с тремя этажами, что мне пришлось задрать голову. Позвонив в звонок, который был встроен в кирпич, мне через несколько секунд открыла мать Бриэль. Та была одета в строгий костюм: белая блузка, на которой были расстёгнуты первые две пуговицы, поверх блузки пиджак, а нижняя одежда – это мини-юбки, то только та была, уж сильно короткой на вид. Неужели, её муж не запрещает ходить в такой на работу?
– Здравствуйте…– и замялся, не зная её имени, но та осмотрела меня с ног до головы, как в тот раз, но уже показала отвращение или мне показалось?
– Эмили, – подсказала она мне.
– Да, здравствуйте, Эмили, я хотел узнать, с вашей дочерью всё в порядке? Мне сказали, она заболела.
И тут мне на встречу выбегает как раз она, но её виду нельзя было позавидовать – глаза красные, а под ними мешки и искусанные губы. Похоже она плакала, но из-за чего?
– Бриэль? – мать услышав её имя, повернулась к той и строго посмотрела.
– Лиам! – выкрикнула она, кажется, позвав отца юной особы.
Тот через некоторое время спустился вниз, тоже в строгом костюме, только нижняя одежда состояла из чёрных классических брюк, и увидев меня, на мгновение замер на лестнице, но затем спустившись на кафель, подошёл ко мне и спросил.
– Что вам нужно?
– Папа! Прошу, дай я с ним поговорю, – вдруг подошла к нему дочь, положив ладонь на плечо.
– Нет, – стояла сталь в его голосе и у меня брови поползли вниз, ведь такие наоборот ухудшают отношения между своими детьми, но промолчал об этом, чтобы не усугубить ситуацию.
– Пять минут, пожалуйста, – сжала Бриэль пальцы, как бы сильно попросив об этом. Он постоял несколько секунд и кивнул, предупреждая, что всего пять минут и не больше.
Она обошла его и взяв меня за руку, повела куда-то от дома, где бы предки не могли услышать нас.
***
Мы отошли чуть подальше и она сразу же крепко обняла меня, приговаривая и повторяя, каждый раз, что какая же она дура, так ничего толком и не объяснив, но напомнив ей, что у нас не так много времени – отстранилась от меня.
– Знаешь, я тут кое-что поняла, это самое важное, – а я затаил дыхание, навострив уши, чтобы не пропустить не единого слова, – Поняла, что люблю тебя.
Эти слова отпечатались у меня в голове, а особенно, запомнили её тон и эти слова, словно это чудесный звон для ушей, но лились на сердце, сладким мёдом. Ах, как же это чудесно слышать от неё, потому что…
Она резко оттолкнула меня, прокричав «Осторожно!».
И в ту же секунду, я своими глазами увидел, как она упала на землю, рядом со мной, по ее майке, в области сердца, расплывалось красное пятно. Закричав на всю улицу, подполз к ней, пытаясь привести в чувство, затем подбежали, в страхе, её родители и начали звонить в «Скорую помощь». Себя я чувствовал, наверное как, в замедленной съёмке. В ушах стоял гул, покрывавший все звуки вокруг, а на лице стоял ужас, продолжая легонько бить по щекам, прошу, не оставляй меня, не уходи в мир иной. Я смотрел на девушку, а та медленно умирала подо мной, которую я всем сердцем полюбил.
Машина приехала спустя десять минут и не проговорившись ни слова с её предками, поехал вместе с ними до городской больницы, полными горя и отчаяния.
Глава 17
Хилари
Налил себе кофе из автомата, обратно присаживаясь на свое место. Я находился в коридоре больницы, где-то на стенах висели плакаты с разнообразными статьями и рисунками, пол и стены с потолком были белого цвета, а сами же диваны бирюзового. Сам интерьер, с такими цветами, почему-то меня клонит в сон, но я держался, ради
