Начать с того, что лиф бального наряда Кэти был из атласа очень светлого сиреневого цвета — самого неудачного оттенка сиреневого, который придает нездоровую бледность лицу и уж никак не подходит для природных блондинок. Пышные юбки платья, сметанные из шифона того же светлого оттенка, взметнулись вширь немного выше уровня талии и немедленно заполнили собой почти половину примерочной. В наряде такого фасона, любая девушка, даже самая худенькая, покажется коренастой толстухой. Объемные рукава из того же шифона и рюши в несколько рядов по линии декольте дополнили образ толстухи еще и неуклюжестью.
— Сеси, я тебя не узнаю, как ты могла пошить такое платье?! А ты, Кэтрин? Как ты могла согласиться носить этот сиреневый кошмар?! — графиня Роддерик даже не старалась подбирать слова повежливей, так она была сердита и на модистку, и на фрейлину.
— Камер-фрейлина сказала, что другого платья все равно не будет, — еле слышно пролепетала Кэтрин.
А вот мадам Лилье высказалась более громко, ей тоже было чем возмутиться.
— Дорогая моя, а что я могу? Одеть девушек за свой счет? Знаешь ли, я не волшебница и деньги зарабатываю честным трудом. Эта старая дева заявила, что лучше меня знает, какие платья нужны девушкам, и если я откажусь шить по ее указке, она найдет другое ателье, более сговорчивое. А мне совсем не хотелось уступать такой заказ конкурентам. Да и девушки не особо спорили на примерках, делали вид, что их все устраивает.
— Полли хорошо шьет, — виновато пояснила Кэтрин, — они с Клози уже забрали платья и переделывают их на свой вкус.
— И как же? — мадам Лилье живо заинтересовалась изменениями, что вносят девушки в ее наряды.
— Добавляют отделку, украшают вышивкой, бисером…
— Пожалуй, и здесь можно что-то исправить, — Сесиль задумалась, глядя на неудачное платье.
— Не можно, а нужно! — резко оборвала ее раздумья графиня Роддерик. — Сеси, ты немедленно оторвешь это убожество в виде рукавов, юбок и рюшечек и выбросишь бледную шифоновую немочь куда подальше! Изволь сделать рукава и юбки из шифона более яркого оттенка, чем атлас на платье! И придумай что-нибудь с лифом — такой бледный никуда не годится!
— Мы задрапируем его темно-сиреневым флером с серебряной нитью, — предложила мадам Лилье. Ее глаза горели вдохновением художника, увидевшего сюжет для своей новой картины, — полупрозрачный флер цвета темной сирени в сочетании с бледным атласом даст самый подходящий оттенок сиреневого для леди Брайтон! Форму рукавов изменим или совсем их уберем, всего лишь наметим складками шифона, легко спадающими с плеч. Лиф немного удлиним, чтобы подчеркнуть хрупкость фигуры, юбки тоже сделаем немного длинее и не такими пышными, а верхним слоем ткани пустим тот же сиреневый флер с серебряным кантом по кромке. Эвелина, дорогая, да мы в один вечер преобразим платье так, что девочка в нем будет смотреться принцессой, никак не меньше!
— Правда? Неужели такое возможно? — голос Кэти дрожал от волнения, а глаза девушки сияли радостью и надеждой.
— Еще как возможно, малышка, — весело подмигнула ей мадам Лилье, уже вполне довольная собой и своей выдумкой, — вот что мы сделаем: графиня Роддерик сейчас отправится к купцу Крейстону — попробует сторговаться и сбить цену на "белое золото", а ты останешься здесь. Будешь участвовать в переделке и примерять то, что получится. Основная работа по твоему платью сделана, а отпороть неудачные детали и наметить новые мы успеем до прихода Эвелины. Годится такой вариант?
Счастливая Кэти только кивнула — она готова была сама отпарывать и шить, лишь бы платье получилось таким красивым, как рассказала сейчас мадам Лилье. Графиня Роддерик все еще немного сердилась, но уже больше на себя — надо было найти время и поговорить с девушками о их бальных нарядах. Но она так увлеклась своими новыми обязанностями по приему просителей, что обо всем забыла, кроме… "Кроме герцога Берштейна и того, что тебе опять предстоит его увидеть," — услуживо подсказал ей внутренний голос. Эвелина негодующе фыркнула, отогнав подальше глупые мысли, и вслух сказала совсем другое:
— Ну вот, теперь ты говоришь дело, Сеси. Исправляй все как можно скорее, сделай платье фрейлины Брайтон платьем для настоящей принцессы, а я лично прослежу, чтобы твои расходы были полностью оплачены из казны королевы. Да, Сеси, и я надеюсь, ты понимаешь — прокол с платьем Кэтрин должен быть исправлен не в ущерб другим заказам?
Мадам Лилье весело рассмеялась столь прозрачному намеку подруги:
— Неужели ты думаешь, что я смогу не выполнить твой заказ? Да еще после такого твоего грозного выступления? Нет уж, дорогая моя, я совсем не хочу, чтобы ты однажды разнесла мне мастерскую в приступе гнева!
Слова и смех Сесиль были так заразительны, что Эвелина не могла не улыбнуться. Она и сама знала о своей вспыльчивости, но, увы, это знание не всегда помогало графине сдерживать порывы эмоций.
— Вот что я тебе скажу, Эвелина, — мадам Лилье говорила уже серьезно, — отправляйся-ка ты к Крейстону прямо сейчас, а мы займемся сиреневым платьем. Про твое бальное платье мы успеем поговорить, когда ты вернешься с "белым золотом". Хотя… ты и правда так уверена в себе, дорогая, что не хочешь изменить свое решение и выбрать другую ткань?
— Уверена, Сеси, — твердо сказала Эвелина, — я или появлюсь на Лунном Балу в платье из "белого золота", или…
Графиня Роддерик чуть примолкла, гордо вскинула голову и продолжила:
— Другого варианта не дано — я буду на Балу и буду именно в этом платье и ни в каком другом!
— Браво, графиня, узнаю твой упрямый характер! — мадам Лилье, смеясь, проводила подругу до выхода из мастерской и по пути еще успела шепотом поинтересоваться, — Кто эта милая девушка, что ты так заботишься о ней?
— Тшшш, — Эвелина улыбнулась и прижала палец к губам, а потом, почти на ухо, прошептала в ответ, — поверь мне, Сеси, ты никогда не пожалеешь о внимании, оказанном сейчас фрейлине Брайтон, никогда!
После таких многозначительных слов графиня Роддерик выпорхнула из мастерской и легким быстрым шагом отправилась к торговым рядам Крейстона. А мадам Лилье какое-то время в недоумении смотрела ей вслед, пытаясь понять: шутила сейчас ее давняя подруга или говорила вполне серьезно.
Глава 11
Главная лавка Крейстона находилась совсем недалеко от центральной площади Арма, а от "Ателье мадам Лилье" и того ближе — всего-то пройти два проулка и свернуть направо. Эвелина почти бежала — так ей не терпелось поскорее переговорить с купцом — но перед входом в большое, сверкающее витринами, помещение лавки, она приостановилась. Надо было перевести дух, вернуть лицу спокойное беззаботное выражение, прежде чем приступать к переговорам с опытным торговцем. И когда графиня Роддерик входила в торговый зал, по равнодушному, чуть надменному выражению ее лица вряд ли можно было догадаться, что знатная дама пришла сюда не только из простого любопытства.
Звонок над входом в лавку Крейстона прозвучал неожиданно сильным резким звуком, так что Эвелина чуть вздрогнула, однако быстро вернула лицу прежнее холодное выражение. Она прошла внутрь, мельком глянула на прилавок, ряды с рулонами тканей самых разных расцветок и замерла, ожидая, когда к ней подойдет служащий лавки с обычным вопросом: "Чем могу быть полезен знатной леди?"
Но, к удивлению графини Роддерик, на ее приход никто не обратил внимания. Все работники лавки, включая управляющего и продавцов, столпились у лестницы, ведущей на верхние жилые этажи дома, и с нескрываемым любопытством прислушивались к доносящимся оттуда звукам. А звуки были весьма необычные для мирного купеческого дома: стук тяжело топочущих ног, изредка грохот и почти непрерывно брань и крики — причем зычный женский голос перекрывал мужской. Изредка доносились отдельные слова и фразы, да такие сочные порой, что Эвелина удивленно ахнула — не ожидала она от степенного купца подобных выражений. А вот служащие, лучше знавшие своего хозяина, весьма уважительно переглядывались, услышав очередное его высказывание, и благоговейно замирали при особо сильных наворотах, выданных женским голосом.
