— Прибор для дамы.
Выговорил медленно и негромко, переведя взгляд на женщину, сидевшую рядом с ним за столом. Она по виду была далека отсюда, словно где-то за три девять земель, а внутреннее напряжение все равно такое, аж искрит. Дождался, пока официантка принесет второй прибор и уберется, а потом спросил:
— Что будешь пить?
* * *
Чего стоили Лене эти полминуты, растянутые в годы жизни…
Чего стоило удержаться от истерики и не умчаться, скуля от ужаса. Она как увидела его жесткую холеную физиономию, готова была рвануть, куда глаза глядят. Но смысл?!
Особенно теперь. Когда он явно показал, что именно за ней пришел, очередная попытка побега и вовсе утрачивала смысл. Столько чувств перевернулось в ней. Только-только начала восстанавливать свой маленький мирок, безжалостно растоптанный им. Почему каждый раз мужчины проходятся по ее жизни как катком, круша и раздавливая?
Откровенно говоря, в первый момент, когда он назвал ее по имени, испугалась сильно. Помня его циничное презрительное отношение там, у Шарафова, ожидала, что он и здесь может повести себя так же. А ей не хотелось скандала, этих отвратительных сцен, за которые она себя презирала и ненавидела. Только-только вернула себе крупицы самоуважения и добилась какого-то авторитета у окружающих.
Но вроде этот зверь не собирался сходу набрасываться, и она решила держаться, сколько это будет возможно. Держаться, пережить. Эта моральная экзекуция рано или поздно закончится, и он исчезнет. А она полумертвая и разбитая поползет домой, как раненый зверек, забьется в нору. И будет думать, как опять начать все заново. Видимо, и отсюда придется уволиться. Жаль, работа была рядом с новой съемной квартирой.
Она вдруг с горечью подумала, неужели ей так много от судьбы надо? Немного покоя, чтобы ее не унижали, не трогали… И тут услышала:
— Что будешь пить?
Сначала не поверила своим ушам. А потом неприятно стало. Барин играет в демократию. Зачем?!
— Спасибо, я не пью.
Тяжелый взгляд, желваки заходили по скулам, видно, что мужчине не понравилось. Пусть, сейчас главное, не поддаваться эмоциям. Но у мужчины было свое мнение на этот счет.
— Тем лучше, — проговорил тот, наливая ей в стакан минералки. — Я предпочитаю трезвых женщин.
В тот момент она смотрела на его руки, но тон, которым это было сказано, заставил вскинуть глаза. А он словно ждал, когда она на него посмотрит, провел языком по краю губ и добавил на грани слышимости:
— Чувствительность выше.
Лена беззвучно ахнула, от этих слов, от неприкрытого намека на секс, таившегося в его взгляде, ее словно кипятком ошпарили. А мужчина вдруг подался вперед, ей показалось, что из его глаз в эту мгновение выпрыгнул тот самый, знакомый ей зверь, заставляя сжаться.
Но ничего не произошло. Он откинулся на спинку стула и тихо сказал:
— Не надо так напрягаться. Ты ешь. И внимательно слушай.
Есть? Да ей хотелось бежать от него без оглядки!
А взгляд мужчины вскользь прошелся по кафе, по людям, ее теперешним сослуживцам, и снова остановился на ней. Внезапно Лена поняла. Лучше сейчас сделать, как он хочет, потому что… Так будет лучше.
Она взяла в руку стакан с минералкой, заставила себя отпить глоток и негромко спросила:
— Могу я хотя бы узнать, как вас зовут?
* * *
Василий даже дернулся от неожиданности, уставившись на нее.
Ей опять нашлось чем его удивить. Не знает, кто он? Не знает?! Да ладно!
Но она приняла условия, согласилась. Этот негласный закон гостеприимства, которому его научил Алишер, если разделишь с человеком хлеб, пусть на время, но перестанешь быть ему врагом. Она согласилась!
Женщина отпила еще один маленький глоток, он проводил жадным взглядом комочек, скользнувший по ее горлу вниз. И опять это странное чувство веселья мелькнуло. Но вида не показал.
— Хочешь, чтобы я представился? — подался чуть вперед. — Хорошо, я представлюсь, Лена. — и кивнул, — Василий Павлович Мережков.
— Очень приятно, — процедила она в ответ.
Из чего Василий сделал вывод, что ей ни разу не приятно. Ну ничего, ничего, это всего лишь вопрос времени. Сейчас, когда добыча в капкане, можно было дать ей немного свободы. В пределах капкана, разумеется.
Ему еще никогда не приходилось охотиться за женщиной, добиваться. И это вдруг захватило его. Пожалуй, он даже даст ей возможность побороться с ним. Так гораздо интереснее.
— Ешь, Лена, — повторил, указывая глазами на закуски.
Женщина поморщилась, но протянула изящную руку и взяла персик. Аккуратно разрезала на дольки, одну отправила в рот. А мужчина на мгновение потерялся в ощущениях, глядя на ее губы. Пришлось сосредоточиться, потому что прямо сейчас он собирался озвучить ей условия игры.
— Думаю, тебе тут шум не нужен? — спросил, как бы невзначай.
Получил быстрый испуганный взгляд в ответ.
— Я так и думал. Тогда ты сейчас доедаешь. А потом мы выходим вместе и…
— Я не буду с вами спать! — глаза отчаянно вспыхнули, а нож со звоном опустился на тарелку. — Ищите себе другую.
Разумеется, он и не сомневался! Василий даже хохотнул тихонько.
— А кто здесь говорит е сексе? — огляделся, изображая удивление.
Попал!
Ее растерянное лицо стоило того, чтобы поиграть еще немного.
— Ты ешь, не отвлекайся.
И напустил на себя загадочно — хмурый вид.
* * *
Лена изо всех сил старалась сохранить самообладание, потому что была сбита с толку. Снова взялась за приборы, отложила.
— Но тогда… для чего я вам?
Пожал плечами, проговорил лениво:
— Вообще-то, если бы ты тогда не удрала… — и взгляд, говорящий о том, что он помнит все до мелочей.
Ее снова охватил холодный страх и паническое желание бежать, сердце затрепыхалось в горле. А мужчина как как будто ничего не заметил, спокойно продолжал:
- Я еще тогда собирался тебе предложить…
Шум в ушах. Кажется, ее ушатали эти эмоциональные качели. Коснулась рукой шеи, нахмурилась, пытаясь справиться с собой. Его поведение казалось странным, и это не укладывалось у нее в голове. Что-то неправильное, какой-то подвох. Цинизм… Нет, как раз цинизм в его исполнении был ожидаемым и нормальным. Настораживало другое, но к сожалению, она не могла понять, что.
Устав от бесплодных попыток ухватить мысль, взглянула ему в глаза и спросила:
— О чем вы сейчас говорите?
* * *
Мережков тонко почувствовал этот момент, когда она запуталась. Скрыл довольную улыбку. Не удивительно, не таких зубров валил на переговорах. И вместе с тем, ему безумно нравилось, что она продолжала бороться. Но сейчас надо ставить точку.
— О том, что собирался предложить тебе работать на меня. Ты мне подходишь.
* * *
Лена смотрела на этого человека и не могла понять. Он…
Он говорил так спокойно, как будто не было никакого изнасилования. И то, что сделал, совершенно обычная, естественная вещь… Как… собеседование?
— Работать? — пробормотала она в шоке. — Кем? Простите?! Вернее, чем?!
— Будешь сопровождать меня меня на мероприятиях и официальных встречах.
— Что…?? Что?!
Она наконец опомнилась и разозлилась. За кого он ее принимает?
— Зачем я вам? — спросила зло. — Только не говорите что…
— Твоя европейская внешность и манеры. Меня устраивает, — холодно отрезал он, всем своим видом показывая, что излишняя экспрессия тут неуместна.
Она вдруг почувствовала себя такой вымотанной, это противостояние отняло все силы. Лена не верила этому человеку ни на грош, боялась его. Но также помнила и то, что ни единая душа не пришла ей на помощь тогда. И что, вероятнее всего, никто не поможет и сейчас.
Но если этот хищник действительно не собирается трогать ее…
