Он сказал, о сексе нет речи…
Не хотелось лишний раз испытывать судьбу.
* * *
Дожал. Почти. Ну же… Давай!
Некоторое время она смотрела на него, приоткрыв рот. Переваривала услышанное.
Он знал, что выиграл этот бой. Его многолетний опыт подсказывал, что в таких случаях противнику надо дать время принять неизбежное. И Мережков не стал торопить.
А сам незаметно огляделся. Замершие в отдалении официантки поедали их столик взглядами, пытаясь понять, что же там происходит, и были уверены что подруге офигенно повезло. Он был того же мнения.
Наконец женщина заговорила. Спросила как-то обреченно:
— Я… могу отказаться?
— Нет, — выдохнул он, заталкивая глубоко внутрь дикое удовлетворение.
Ему хотелось добавить:
— Ну же, девочка, перестань изображать трагедию. Кого ты хочешь убедить? Тебе нравится все, что я с тобой хочу сделать. Я знаю это, ты знаешь это.
Но тут она очень проницательно на него взглянула, так, будто видела все тайные движения его души. Мережков даже смутился на мгновение. А потом серьезно и как-то устало проговорила:
— Вы обещали. Я надеюсь, вы не забудете об этом, потому что мне не на что положиться, кроме как на вашу честь.
* * *
И опять. Ей ведь опять удалось это — удивить его.
Она не сказала честность. Она сказала честь. Это сразу изменило тональность. Потому что даже у лжеца может быть честь.
Да, он лгал ей. Лгал, глядя в глаза. Потому что только о том и думал, как уложит ее в постель. Шельмовал, манипулировал.
В конце концов, стоила ли какая-то официантка таких усилий?
Спрашивал у себя, пока текли секунды, а взгляд скользил по ее лицу, то останавливаясь на губах, то возвращаясь к глазам.
Стоит! Отвечало подрагивающее нетерпением нечто, скрытое глубоко внутри, чему он не знал названия. Это глубинное эго готово было пойти и на большие жертвы, лишь бы получить вожделенное. Но что? Что же на самом деле ему от нее нужно? Тут шторка внутрь себя закрывалась, потому что он сам не готов был ответить на свой вопрос.
Честь. А ведь метко попала…
Мережков кивнул, опуская подбородок на скрещенные руки, и взглянув на нее из-под бровей, произнес:
— Конечно.
И все же, видя, что она после его слов немного расслабилась, не смог удержаться. Добавить немного остроты, качнуть чашу весов:
— Если только сама не захочешь.
По беспокойству, взметнувшемуся в ее глазах, понял, немного перегнул. Она тут же забилась в раковину. На секунду повисло тяжелое молчание. А потом вдруг пришла досада. Он ведь тоже чувствовал эмоциональное утомление, не только ей тяжело дался этот бой.
Пора тут заканчивать. Засиделся. Глянул на часы, на женщину, отвернулся.
— Давай, Лена, заканчивай, нам пора, — и забарабанил пальцами по столу.
Она вскинула него взгляд, он чувствовал его кожей, но не повернул головы.
— Спасибо, я наелась, — проговорила, складывая приборы.
— Тогда иди переодевайся, — снова взглянул на часы. — Я жду.
Обернулся.
Женщина нахмурилась, губы поджались какой-то болезненной складочкой. Она задержалась буквально на доли секунды, а потом ушла. Странно, у него было такое чувство, как будто часть его души потянулась за ней.
Это оттого, что за ней нужен глаз да глаз, чтобы не сбежала, сказал он себе.
И все же мужчина был уверен, что она не сбежит, потому что дала слово. Усмехнулся про себя, теперь и ему, что ли, придется держать слово? А ведь придется. Честь… Хммм.
Это было ново, забавно, волнительно.
Мужчина за столиком еще не знал, но это означало для него поворот судьбы. Возможно, даже новую жизнь.
* * *
Логическое завершение одного эпизода, реконструированного из воспоминаний подсудимого и потерпевшей, подошло к концу. Но до окончания слушаний далеко, как…
В чужих воспоминаниях предстояло еще копаться и копаться, а вид у господ судейских уже такой квелый и вымотанный, будто они всю ночь мешки с цементом грузили.
Эмоционально выжаты были все. Но психологическое противостояние и вправду оказалось тяжелым. Секретарь суда обвел взглядом ряды обоих коллегий.
— На сегодня все. Слушания переносятся на завтра.
Собираясь дать сигнал молоточком, еле удержался от язвительной реплики, никогда не видел такого облегчения на лицах. Дал сигнал, стукнув молоточком. Все исчезли мгновенно, он прямо ощущал этот единый порыв, куда только коллегиальность и вечное соперничество делось.
Уходил последним, как всегда. К тому моменту, когда секретарь вышел наружу, господа судейские уже полным составом рванули в бар, сменить обстановку, развеяться. Стереть осадок от чужих эмоций новыми впечатлениями.
Подумал ворчливо:
— Вот так-то, господа судейские. Непросто пережить чужую жизнь, а чужую драму тем более.
Покачал головой и отправился в столовую. где его ждал поздний ужин, Лидия Петровна и полное взаимопонимание.
ГЛАВА 11
В этот раз в баре было шумно.
Полно судейских, обе коллегии и даже кое-кто из технических сотрудников, это уже никак ни мало — семь столиков. А кроме них тут отмечали день рождения одной симпатичной огненной ведьмочки. В компании у нее были еще три симпатичные подружки — ведьмочки, а также четверка молодых мужчин со стальными крыльями (демоны от бизнеса), это еще два совмещенных столика. Да еще рядовые посетители и завсегдатаи.
Весьма таки шумно и весело.
Яркая праздничная обстановка французского кафе после эмоциональной перегрузки на слушаниях на господ судейских подействовала как бальзам для измученной психики. Все расселись за столики, взяв себе выпивку и принялись говорить о чем угодно, только не о работе.
Сначала, конечно, соблюдалась коллегиальность. Адвокаты пили с адвокатами, прокуроры с прокурорами, технические сотрудники — соответственно. И только Джейми с Маришей снова заняли вдвоем тот же самый столик у стены недалеко от танцпола, стоявший отдельно от остальных.
Только взяли на этот раз по бокалу шампанского. Но опять же, на немецкий счет, ибо до конца слушаний победитель все равно не мог определиться. В зале приглушенно звенел бессмертный Канкан, заставляя всех присутствующих непроизвольно пританцовывать на месте.
Первый бокал шампанского был выпит как-то незаметно. Зато с ним также незаметно пришло хорошее настроение. Изумленно взглянув на пустую посуду в руках Джейми и Мариша переглянулись и одновременно расхохотались.
— Повторим?
— А завтра голова бо-бо? — хитро спросила Мариша, склонив голову на бок.
Молодой прокурор фыркнул, постучав себя по виску:
— Уж если она и будет бо-бо, то только…
— Ни слова о работе! — воскликнула девушка, притворно стукаясь любом об стол.
— Э… Климова, без фанатизма…
— Джейми, помнится, ты куда-то шел, — напомнила она, вытаскивая из сумочки и протягивая ему купюру.
Он скосился на ее деньги, закатил глаза, но взял, понимая, что спорить бессмысленно. Но не удержался от мелкой мести:
— Я тебе сдачу принесу исключительно мелочью.
— О, а давай! Знаешь, в одном фидьме видела, у девушки был такой маленький тряпичный ридикюль, а в нем полно мелочи — специально, чтобы отбиваться от бандитов.
Она закивала.
— Уммм? А тебе бандиты угрожают? — развеселился Джейми.
Хотел бы он взглянуть на тех бандитов-смертников!
— Нет конечно, — скромно проговорила Климова и потупилась. — Но так приятно почувствовать себя девушкой…
Смеялись оба. Потом Джейми пошел к стойке, а Мариша осталась сидеть за столиком, вертя головой по сторонам. Обстановка в кафе немного изменилась — компания, отмечавшая день рождения ведьмочки, решила продолжить веселье на танцполе. Там сейчас вовсю отплясывали пары, а из динамиков неслось драйвовое:
