Все поверхности, включая пол и стены, темные, глянцевые. Все ткани — шторы, ковер, постельное белье — теплого зеленого цвета с золотистыми вставками. Ночь в лесу — такой образ родился у меня в воображении.
Взгляд зацепился за еще одно окно, широкое, до пола, на этот раз в стене, а не в скатной крыше. Я бросилась к нему в надежде понять, где нахожусь. Раздвинула шторы — и ослепла от яркого солнечного света.
За стеклом между деревьями были разбросаны аккуратные домики, отделенные друг от друга кирпичными заборами и живыми изгородями.
Постойте-ка! Некоторые из этих роскошных особняков я уже видела, но только с другого ракурса.
А вон там, за коттеджами, рядом с лесом, водонапорная башня, всегда напоминавшая мне поставленный на опоры космический корабль.
Отсюда не видно, но, если пройти по узкой мощеной дорожке в тени кленов, берущей начало у этой башни, то упрешься прямо в забор отцовского дома.
Это же мой родной район!
Шокированная, я отступила от окна.
И тут меня как обухом по голове ударило.
Молли!
Где Молли? Где моя дочь?
Не мог же Призрак оставить ее на базе? Что, если он спас только меня, а малышку бросил?
А вдруг…
Вдруг он ее убил? Догадался, что Молли мне не сестра, и…
В панике я заметалась по комнате. В углу, у низкой из-за наклонного потолка стены, притаилась детская кроватка с балдахином, но дочки там не было.
Кроватка. При виде маленькой подушечки и мягких розовых бортиков мне стало легче. Если зверь подготовил место для моей крохи, значит, планировал забрать ее с собой.
Но где она?
Может, ее кормят? Или отправили на лечение?
Дверь! Что, если выйти из комнаты и поискать Молли в доме?
Пальцы сжали дверную ручку. Спина напряглась. На секунду я задержала дыхание, опасаясь, что меня заперли, но дверь без проблем открылась, явив моему взгляду винтовую лестницу, убегающую вниз, в полумрак.
По мере того, как я спускалась по узкому вееру ступенек, на стене зажигались лампы. Хозяина дома не пришлось искать долго. Почти сразу меня настиг звук голосов и указал путь.
Я попала в гостиную, прошла мимо панорамных окон, открывающих вид на уличный бассейн, свернула в маленький коридорчик за аркой и остановилась напротив двери, за которой беседовали мужчины.
Сквозь узкую щель между дверью и косяком я видела книжный шкаф, массивный стол и темную фигуру за ним.
Зверь. Это был он.
В черном деловом костюме без галстука, с белыми волосами, собранными в хвост, Призрак сидел на фоне окна — огромный, широкоплечий мужик — разговаривал с кем-то и… кормил из бутылочки моего ребенка. Молли неохотно шла на руки к чужакам, даже к собственному отцу, устраивала грандиозные скандалы каждой няне на базе, пока не привыкала к тому, что изредка за ней присматривают посторонние женщины, однако зверя признала сразу. Дрыгая ножками, она довольно потягивала детскую смесь и пыталась ухватить свою новую мускулистую няню за прядь волос, выбившуюся из хвоста.
Меня поразило то, как ловко Призрак управлялся с младенцем. Удивительно, что он ухаживал за Молли сам, а не скинул ее на своих подчиненных.
— Вы все там зачистили? — спросил невидимый собеседник зверя. — Есть предположения, кто за всем этим стоит?
Призрак удобнее перехватил ребенка и неожиданно посмотрел в мою сторону. Будь я проклята, если он не заметил меня за дверью.
— Поговорим потом, Альф. Без свидетелей. А пока позволь представить тебе мою невесту.
Невесту?
— Невесту? — озвучил мою мысль незнакомец, сидящий где-то за пределами видимости. — Но… Хансены готовят для тебя…
— К черту Хансенов. Я нашел истинную, Альф.
С мягкой улыбкой Призрак поманил меня к себе, и я, помявшись на пороге, вошла в комнату.
Несмотря на ясный, погожий день за окном, в кабинете было сумрачно из-за темной мебели и тяжелых, наполовину задернутых штор. Собеседник зверя сидел на кожаном диванчике у стены. При виде меня он шумно принюхался.
— Агвид, это Альф, моя правая рука. Альф, это Агвид, моя женщина. С ее сестренкой Молли ты уже знаком, — поднявшись из-за стола, Призрак передал мне малышку. Приветствуя мамочку, та радостно заагукала.
— Садись, — зверь придвинул мне стул. — Нам надо многое обсудить. Думаю, ты хочешь узнать, от чего лечили твою сестру.
— Они подозревали что-то генетическое. — Я вся подобралась в ожидании того, что скажет Призрак.
— Генетическое, — кивнул тот. — Но не в том смысле, в котором ты думаешь.
Нависнув надо мной, он опустил руки на спинку моего стула, так что я почувствовала себя в ловушке.
— Это не болезнь, Агвид. А попытка оборота.
— Я не понимаю.
— Твоя сестра — одна из нас. Оборотень. Обычно симптомы проявляются позже. Первая инициация происходит в пять-восемь лет, но, как я уже говорил тебе однажды, из всякого правила бывают исключения.
Молли — оборотень? Такая же, как Призрак? Не может быть!
Шокированная, я всмотрелась в лицо своей малышки. Обычный ребенок. В кого ей быть зверем?
— Эта мутация передается только по наследству. — Голубые глаза поймали мой взгляд и больше не отпустили, в глубине черных вертикальных зрачков, как в зеркале, отражалось мое лицо. — Ты понимаешь, что это значит, Агвид?
Я покачала головой.
Молли — оборотень. Моя дочь — оборотень. О боже…
— Твои родители — перевертыши. Как минимум один из них. Скорее всего, отец. Женщины-оборотни — большая редкость. То, что в вашей семье две дочери и обе имеют звериный ген…
— Что? Я точно не оборотень.
Призрак терпеливо вздохнул. Его руки отпустили спинку стула и легли мне на плечи.
— Об этом мы с тобой тоже говорили, Агвид. Моей истинной парой не может быть человек.
В висках проснулась знакомая боль: от сильных эмоций у меня всегда подскакивало давление. Я прикрыла глаза, переваривая новую невероятную информацию.
Молли не больна. Ее судороги — попытка превратиться в животное. А загадочная сыпь — раздражение из-за проступающей шерсти?
Но кто передал малышке эту… эту мутацию?
Мои родители не были оборотнями — я бы знала. Хакон? Но и за ним я не замечала странностей.
— Когда ты немного придешь в чувство, надо будет поговорить с твоей семьей, — вдруг огорошил меня Призрак. — После обеда Альф отвезет нас к ним. Подскажешь адрес.
Вздрогнув, я метнула испуганный взгляд в сторону мужчины, притихшего на диване.
Нельзя! Ни в коем случае нельзя, чтобы Призрак встречался с моими родителями, ведь тогда с большой долей вероятности всплывет правда про Молли и Хакона. Как я стану объяснять зверю свою девственность при наличии бывшего мужа и ребенка? Что, если лысый был прав и моего нового покровителя стоит бояться не меньше, чем людей из Корпорации?
«Знаешь, что звери делают с чужими детенышами?»
— Они… — я опустила взгляд, прижавшись щекой к головке дочери. — Отказались от нас.
«Вы не Агвид. Малышке Агвид четыре года».
— Отказались?
Краем глаза я заметила, что мужчины в комнате переглянулись.
— Перевертыш никогда не откажется от дочери-оборотницы, — подал голос Альф. — Это же драгоценность. Когда самка подрастает и находит истинного, ее отец получает огромный выкуп. Хочешь сказать, что твои родители отказались от возможности разбогатеть?
Тупик.
Чем больше я открывала рот, тем сильнее запутывалась в собственной лжи.
— Я не поеду к ним.
— Если ты действительно женщина Рейга, — снова заговорил Альф, — наш закон обязывает его заплатить твоему отцу хэлхарэ.
Я нахмурилась, услышав незнакомое слово.
Хэлхарэ. Выкуп.
Вот еще одно доказательство того, что я не оборотень: Магнус никогда бы не прогнал из дома курицу, несущую золотые яйца.
Однако, что за дикость и средневековье — покупать у родителей невесту, как товар.
— Послушай, Агвид, — пальцы Призрака мягко коснулись моего подбородка. — Возможно, у вас с отцом плохие отношения. Возможно, он тебя чем-то обидел. Ты не хочешь его видеть, но… дело не только в хэлхарэ. Чтобы твоя сестренка не мучилась, ее животную сущность надо запечатать на несколько лет. Сделать это может только отец с помощью ритуала обращения к предкам.
