покойным маркизом. Но, если он заодно с герцогиней Римфос, то он должен был ожидать, что Зоуи сама выйдет в сад. Тогда пролезать в комнату не было бы нужды, можно было похитить ее вместе с документом на улице.
— Либо они были не заодно, однако, искали одно и то же. И, узнав, что охрана этой ночью ослабнет, Манафер решил воспользоваться обстоятельствами, понимая, что вскоре, после вашей свадьбы, вся ваша семья может переехать в хорошо охраняемое поместье герцога, — задумчиво произнес Джозеф. — Ничего, допрос этого гада все покажет в подробностях.
— Возможно ли... что герцогиня Римфос или ее муж — организаторы пирамиды, а Макнафер — их сообщник или один из первых акционеров? — задумчиво произнесла я. — Но что их связывает? Мне казалось, еще недавно о Макнафере ничего не слышно было в столице, а герцогиня — одна из самых влиятельных дам высшего света.
От всех этих мыслей голова пухла, и я понимала, что все эти рассуждения — просто попытка не думать о том единственном, что меня по-настоящему сейчас беспокоило.
— Что ты делаешь? — оклик Флоренс заставил меня обернуться.
Я увидела, что Зоуи стоит подле открытого сейфа. Она решительно схватила запертые в нем хрустальные туфельки, хотя обычно старалась к ним не прикасаться, держась только за деревянную подставку. Когда она потянула обувь на себя, подставка просто упала на пол и разбилась на несколько частей, но Зоуи этого даже не заметила. Руки ее дрожали, когда она поставила туфельки на пол.
— Не надо! — я дернулась вперед, но Грегори меня удержал.
Туфельки сейчас, казалось, переливались всеми цветами радуги, будто их специально подсвечивали, хотя прежде не светились так сильно и в ясный день. Зоуи посмотрела на меня решительно и произнесла:
— Ты сама сказала, только для крайнего случая. Это он и есть.
— Нет... — прошептала я.
Но она уже опустила ступню в плен прозрачного хрусталя. Было видно, как прозрачная туфелька постепенно заливается красным, будто она порезалась о внутренние грани, и теперь кристалл заливается кровью. Зоуи застонала мучительно, но, держась за стол, устояла на ногах и засунула и вторую ногу. Прежде прозрачные туфельки теперь казались скорее рубиновыми.
Свет в комнате постепенно начал гаснуть, будто огонь свечей был не в силах осветить и полуметра вокруг, только туфельки продолжили переливаться, разбрасывая вокруг алые блики. А потом яркая вспышка ударила по глазам, в комнату ворвался сильный ветер, разбивая стекла оставшегося целым после воров окно. И следом за ветром в комнату влетела золотая шаровая молния сантиметров двадцать в диаметре.
— Не двигайтесь и не говорите, — велел позади напряженно Джозеф.
И в тот же миг извилистая молния ударила в стену рядом с его головой. Фло глухо ахнула и зажала себе рот рукой.
Шаровая молния зависла в центре комнаты, будто вращаясь, мне померещился направленный на меня полный злости взгляд, но затем это ощущение прошло, и она поплыла в сторону Зоуи. Постепенно яркий свет, исходящий от странного существа, начал ослабевать, и я смогла увидеть ее: фею. Это было похоже и непохоже на все описания фей, которые я встречала. Человечек с удлиненным телом, тонкими ручками и ножками летел на стрекозьих крыльях. Но он не был похож на описания прекрасных эльфов, как в земных фильмах. Несоразмерно-большая округлая голова, два огромных фасеточных глаза, словно на увеличенных фотографиях мух, без век и ресниц, сглаженный холмик вместо носа и широкая пасть с тонкими губами, полная острых зубов.
Увидев это существо, я ни за что не подумала бы назвать его «феей-крестной» из сказок. Это было нечто иное, непонятное, чуждое людям.
— Чего ты желаешь, наследница вора? — голос существа зазвучал в кабинете, одновременно высокий и низкий, громогласный и шепчущий, не поддающийся описанию. Он звучал будто в самой голове, хотя существо не шевелило губами. — Какое желание притаилось в самых черных закоулках твоего сердца?
— Чего ты желаешь? — спрашивала фея, «чего, чего желаешь?» — будто вторило ей эхо, вводя всех присутствующих в странный транс.
Голова заныла, затрещала кажется, будто все вокруг стало зыбким и нереальным, контуры предметов будто начали двоиться. Захотелось зажать уши руками, скрываясь от этого звука, но что-то подсказывало — это не поможет, любые меры будут бессмысленны. А еще страх — несмотря на маленький размер, фея внушала какой-то первобытный дикий ужас. Я заметила, как пошатнулся и привалился к шкафу спиной лекарь, кажется, готовый сползти в обморок от ужаса.
— Я хочу спасти этого человека, — голос Зоуи реальный и четкий будто пытался разбить иллюзию, она указала рукой на Криса, я хотела уже открыть рот и подсказать ей, несмотря на опасность, но она сама поправилась: — я хочу, чтобы он был жив и невредим, чтобы был здоров.
Смех феи был похож на писк докучливого комара и одновременно на шипение разъяренной кобры, готовой к броску. Существо заметалось по комнате, кажется хаотично, то к Крису, то в сторону, то опять к Зоуи. Когда фея пролетала мимо меня, мне показалось, что я поднесла руку слишком близко к лампочке накаливания — такой обжигающе-горячий свет исходил из нее. Когда она снизилась над диваном, подушка под головой Криса начала дымиться.
Впрочем, вскоре фея опять потускнела и опять подлетела к Зоуи, зависнув слишком близко к ее лицу. Но девушка не отпрянула, не дернулась, замерла.
— Ты уверена? — зашептала-запела фея вкрадчиво, опять окутывая всех присутствующих своей магией. — В твоих руках огромная сила, ты можешь пожелать всего, что только может придумать твое завистливое сердце. А хочешь, хочешь стать королевой? Хочешь обрести власть над людьми, карать и миловать?
От ее слов по спине пробежали мурашки, и я вдруг увидела себя в описанной роли: в золотой парче, увешанную драгоценностями, перед которой склоняют головы и становятся на колени. И безумную власть в своих руках, осознание, что по одному моему слову, по одному мановению пальца, я смогу уничтожить любого человека, казнить и прощать. А, если мне захочется, приблизить, осыпать милостями, просто в качестве игры.
Это было так завораживающе и в то же время ужасно страшно, что меня замутило — почувствовать себя таким человеком.
Но что ответит Зоуи? Сможет ли она преодолеть этот соблазн? Если фея влияет даже на нас, кто просто стоит в этой же комнате, что же переживает Зоуи?
И что ответила бы она, если бы я
