города к городу. Я даже слышала, он спал на снегу и разговаривал с тварями, они не трогали его. Все это бред, конечно…
А потом этот Хьернбори куда-то пропал… может, все же твари сожрали.
Наняли враги моего отца?
Про реки крови – это ведь его слова. Он беды всякие предрекал, смерть, неурожаи, стаи тварей и лютые зимы, которые убьют все живое.
Я никогда не верила, мало ли сумасшедших.
– Что-то слышала, – сказала я, как-то не по себе стало. – Но ведь это просто бредни? Столько лет прошло, и…
Отер усмехнулся.
– Бредни, конечно, – согласился он. – Но твоему отцу, как я понимаю, они попортили много крови. Эти бредни были записаны и хранились в Тунсете. Меня наняли эти записи достать.
Он ехал рядом, глядя на меня, поджав губы, чуть вытянувшись даже. Не мог не понимать, по какому тонкому льду сейчас идет.
Враги моего отца. Кому нужны были эти пророчества?
«Красный волк Запада пожирает ваших детей! Кровь на его лапах…»
Я помню. Отец искал этого Хьернбори, но так и не смог найти. Хотел узнать, за что тот так ненавидит его. Хьернбори обещал отцу гибель.
Я и забыла об этом, но сейчас, когда отец мертв… я даже не знаю, что думать.
– Кто нанял тебя? – спросила я.
– Через посредника, – сказал Отер. – Я не могу сказать… Мне хорошо заплатили, и тогда это все, что мне было важно. Я тогда в эти дела даже не вникал, сказали принести – я принес. Ты думаешь, тот, кто нанял меня, хотел твоему отцу навредить? Это было четыре года назад…
– Теперь король казнил его, – у меня голос дрогнул, и что-то поперек горла встало.
Мне так тяжело об этом говорить…
– У короля уж точно были другие мотивы. Точно не старое пророчество сумасшедшего.
– А какие?! – не выдержала, голос сорвался. – Какие мотивы?! Отец всегда был верен! Он старался делать для Рёйгена все… Он не мог! Это все клевета!
Губы дрогнули.
– Ингрид… Ты винишь меня, что все вышло так?
Да.
Нет… Я, конечно, понимаю умом, что эти события слишком разные и по времени слишком далеко друг от друга. И тогда Отер не мог знать… и он уж точно расплатился за все своей шкурой. «Он подыхал! С пробитым легким…»
– У тебя личные счеты с моим отцом? – спросила я, стараясь успокоиться. Криком ничего не решить.
– Нет, – сказал он как-то очень честно, что не поверить нельзя. – За что? Меня тогда схватили, да, но схватили как вора. И да, схватили люди твоего отца, но это его земля, и они были в своем праве. Я отлично понимал, на что шел. Мне не за что мстить.
«В своем праве» обычно мстить не мешает. Но тут я Отеру отчего-то верила.
И все же.
– Кто тебя нанял? – сказала я. – Не верю, что ты не знаешь.
Он скрипнул зубами.
– Я не могу сказать.
– Почему? Ты хотел, чтобы я верила тебе? Разве не так? Если не буду верить я, Камень тоже не сможет принять и поверить.
Почти шантаж с моей стороны, но это правда.
И если подумать…
Отца Камень окончательно принял только после смерти матери. Я никогда не видела ее… Доверяла ли она отцу? Я вдруг подумала об этом только сейчас. Или причина была лишь в том, что в крови отца не хватало силы, что эта сила была Рёйгену чужой? Но тогда почему был выбран именно он?
Отер молчал.
Если я не смогу доверять ему, ничего не выйдет. И он понимает это.
– Это ничего не изменит, Ингрид.
– Я просто хочу знать.
Если он соврет сейчас – смогу ли я понять?
Он кашлянул. Задумчиво сжал и разжал пальцы.
– Адиль аль-Азам, хранитель Юга, – сказал тихо. – Не сам, конечно. Но изначально это исходило от него.
И вот тут где-то у меня колени дрогнули. Кольнуло сердце.
Значит, так и есть. Все это происки правителя Данхара. «Наш атабек сильная кровь»! Конечно! Отцу не хватало сил бороться с ними, не хватало огня. Я уверена, те записи Адиль аль-Азам нашел как использовать во вред отцу, пусть и не сразу, через несколько лет. Данхарцы коварны и умеют ждать. Освободил место. А потом нашел способ убедить короля отправить сюда своего племянника.
Отер не может не понимать. Поэтому он и не хотел говорить, он тоже к этому причастен, даже если и не знал… Причастен к обвинениям отца.
Сейчас я хочу смерти Искандера как никогда.
А Отер…
– Не подходи ко мне, – тихо сказала я, с трудом сдерживаясь, так хотелось расплакаться. – Я понимаю, что тебя, скорее всего, тоже просто использовали. Что ты уже поплатился за это. Но ты причастен все равно. Я не хочу тебя видеть.
– Ингрид… – он начал было что-то объяснять, но я остановила.
– Не подходи!
Ударила лошадь пятками в бока, поехав быстрее.
Мне нужно все это осознать.
И это не случайно.
Мы ехали несколько часов, и снег все усиливался. До вечера еще долго, но показалось, что начинало темнеть.
Удивительно… Я уезжала отсюда в метель и возвращаюсь снова, словно Ормхольм так встречает меня. И пусть ехать еще далеко, пока нам нужно добраться до жилья. Тут начинаются предгорья и кроме того трактира, где мы встретились, пожалуй, больше ничего рядом. Недавно видели деревеньку на пути, но если остановиться здесь, то завтра, за один переход, до Ормхольма не добраться.
Снег бьет в лицо.
Моя лошадь начинает крутить головой, идет медленнее, ей тоже не нравится такая погода. Я погладила ее по шее, успокаивая. Мы должны добраться…
Вот только если я не смогу Отера принять, все это не будет иметь никакого смысла. К чему тогда?
Он едет за мной, молча.
Я обернулась.
