Белый дракон Севера поднимет голову.
Из Откровения Хьернбори Бесноватого
Мы заночевали в деревне. В другой, не в той, в которой останавливались позапрошлой ночью. Чуть ближе к Ормхольму, сюда добрались уже в темноте.
Почти не говорили по дороге. Не знаю отчего, просто не говорили. Только если нужно было что-то спросить.
Отер ехал чуть впереди, на полкорпуса, я за ним, глядя в спину. Он лишь изредка поворачивался, бросая на меня короткие взгляды.
Напряженные, чуть опущенные плечи, челюсти сжаты и нижняя чуть вперед. Я видела, как что-то беспокоит его, занимает все мысли, и не мешала. Поводов для раздумий хватает.
Завтра еще один спокойный день и спокойная ночь, а потом все изменится. Мы проберемся в замок тайком, я знаю подземный ход у северной стены, я сама через него выбиралась. И по замку потом, после заката, когда все уснут.
Мы спустимся вниз, к Камню Ормхольма. И тогда все решится.
Если у нас не выйдет, если Камень откажется Отара признать, или откажется сразу… иногда для этого нужно время… я не знаю, как быть тогда. Нас могут заметить… думаю, заметят наверняка.
И если заметят, обратно меня уже не выпустят. Но я им нужна, а для Отера это почти наверняка будет значить смерть.
Он молчал.
Я не пыталась дергать его разговорами, понимала, что ему наверняка хватает сейчас темных мыслей.
Нас накормили ужином, уложили спать. Здесь дом небольшой, так что в общей комнате, но подальше в углу за занавеской постелили тюфяк, теплые шкуры. Никаких глупостей сегодня, все услышат… но зато тепло и спокойно.
Насколько вообще может быть спокойно сейчас.
Я почти не спала прошлой ночью, и сегодня так неудержимо клонило в сон.
И все равно не уснуть, пока… не знаю, что-то не давало мне покоя. Мысли о будущем.
Отер лежал на спине, глядя в потолок.
– Не спишь? – тихо спросила я, пододвинувшись ближе, коснувшись подбородком его плеча. – Ты ведь знаешь, что делать?
Тихо и незаметно забраться в замок можно, я представляю как. Но вот тихо выбраться, боюсь, уже не выйдет. Если Камень признает Отера, весь Рёйген узнает.
Он повернул голову ко мне.
– Мы справимся, не бойся. Если Камень примет меня, то люди короля не посмеют просто убить. Как много людей в Ормхольме готовы поддержать тебя, а не присланного королем герцога, если дело дойдет до стычки?
– Думаю, мои люди верны мне. И… моему мужу, которого я выбрала сама.
– Хорошо. Сколько? – спросил он.
– В самом замке человек тридцать, я думаю. Было больше, но одни из них уехали с отцом и не вернулись, другие уехали потом, отказываясь служить новому герцогу.
– Тридцать… Думаю, как только вести разнесутся, люди потянутся сами. Мы соберем больше.
– Прольется кровь…
«И кровь прольется по всей земле! Твари выйдут на охоту».
Давние пророчества… я слышала лет пять назад, но никогда не принимала всерьез. А тут вдруг все встало перед глазами. Прольется кровь, потому что я хочу отомстить за отца.
– Если мы решим пойти против короля, без крови не обойтись, – сказал Отер.
Мне как-то не по себе стало.
Я все понимаю, конечно… Но мне страшно.
Немного сжалась, подтянув к себе ноги.
– Что-то не так? – шепотом спросил он, пододвинувшись ближе.
– Все так, наверно, – сказала я. Все как я и хотела.
Но на душе кошки скребут.
– Иди ко мне, – он обнял, прижал меня к себе. – Все правильно, не сомневайся. Все будет хорошо.
Поцеловал меня в макушку. Его объятья успокаивали, это было так хорошо.
– Тебя никто не обидит, – шепнул он еще, осторожно гладя меня по спине.
Я сейчас даже не за себя боюсь.
Но это успокаивало все равно. Его прикосновения успокаивали, его тепло. Или, скорее, его спокойная уверенность передавалась и мне тоже.
Я сама обняла его, положив голову ему на грудь, слушая, как сердце бьется.
– А ты не боишься? – спросила я.
– Чего?
– Того, что будет?
Он хмыкнул.
– Боюсь, наверно, – сказал он. – Но какая разница? Будет как будет, все равно.
Где-то за окном завывал ветер, снова метель поднимается. Но здесь, в доме, тихо и тепло, потрескивают угли в очаге… Будет как будет.
* * *
– Что ты делал в Тунсете? – спросила я на дороге. – Только правду, Отер. Я кое-что слышала, давно… года четыре назад. Кое-что знаю. Если ты соврешь, я пойму.
Ночная метель улеглась, но снег все еще шел, падая белыми хлопьями.
Отер глянул на меня, шумно втянул носом воздух. Выпрямился в седле.
– Что ты знаешь?
– Что ты там делал? – спросила я. Повернулась к нему, заглядывая в глаза. Сейчас на ходу толком ничего не разглядеть, но все равно.
Я ведь имею право знать? Я хочу разобраться. Все ниточки, которые у меня есть, – хочу стянуть и посмотреть на это еще раз.
– Меня наняли для одного дела, – сказал Отер. – Выкрасть бумаги.
– Что? – вот этого я ожидала меньше всего.
– Ингрид… Все это не так просто объяснить, – он поджал губы, и объяснять ему явно не хотелось.
– А ты попробуй, – сказала я.
Отер тяжело вздохнул, поскреб бороду. Уйдет от ответа? Соврет сейчас?
– Ты когда-нибудь слышала о Хьернбори Бесноватом? – сказал он. – Нищий сумасшедший, который бродил по разным землям, смущал народ невнятными пророчествами и предрекал всякие беды Рёйгену? Говорили, он одержим демонами… а может, просто повредился рассудком. Или даже, что никакой он не сумасшедший, что его наняли враги твоего отца, чтобы он поднимал народные волнения. Потому что некоторые пророчества были уж очень невыгодные.
Хьернбори… Я слышала, да, это было давно. Уже почти и думать забыла… Ходил босой, в лохмотьях даже зимой, от деревни к деревне, от
