Носила подарок отца.
И снова мои мысли метнулись к Кэтлин. Эта упрямица бросила бы подобный дар прямо мне в лицо и повторила свой суровый вердикт: «Ни за что!» – сказала бы она. – «Я не собираюсь выходить за вас замуж. И кольцо это не приму».
– Упрямица, – поддакнул я собственным мыслям и спрятал коробочку с кольцом в карман сюртука.
Экипаж, проехав по окраине города, свернул к резиденции и остановился. Настала пора выходить, но я медлил.
«Как мальчишка! Даже смешно», – подначивал сам себя.
Возница открыл каретную дверь, отступил в сторону, и кольцо в моём нагрудном кармашке потяжелело. На сердце у меня тоже стало тяжко. К дому я шёл задумчиво и даже не помнил дороги.
В холле кивнул господину Савору, узнал, где находилась Кэтлин, и отправился прямиком в наши покои, которые встретили меня пугающей тишиной. Раньше бы это безмолвие меня не испугало, но теперь от него становилось не по себе.
Потянувшись к дверной ручке, я замешкался и тут же пристыдил себя за нерешительность. Распахнул дверь и шагнул в комнату невесты.
Кэтлин спала, хотя солнце уже клонилось к закату. Господин Савор сказал, что сегодня она из покоев не выходила. Я раздвинул гардины, впуская в комнату скупые солнечные лучи, и присел на постель.
Сегодня Кэтлин показалась мне ещё бледнее, чем после венчания. С её приоткрытых губ сорвался едва слышный стон, и она поморщилась во сне.
– Кэтлин, – позвал я, ощущая необходимость услышать её голос и узнать о самочувствии.
Она недовольно наморщила лоб, вздохнула, но осталась лежать с закрытыми глазами. Неужели проснулась и не хотела со мной разговаривать?
– Кэтлин, я знаю, что ты не спишь.
– И что? – она открыла глаза. – Поэтому обязана вам отвечать?
– Вот же колючка, – не сдержал усмешки. Хотя моя невеста и выглядела бледной, но раз могла так язвить, у неё ещё оставались силы. – Господин Савор сказал, ты сегодня весь день лежала. Тебе хуже?
Она поджала губы и посмотрела на меня исподлобья.
– А всё из-за кого? – спросила, снова пытаясь меня задеть.
Надо признаться, у неё даже получилось.
– Из-за меня, конечно, – вздохнул я и поморщился. Спину опять свело от боли.
– И вообще, что вы тут делаете? – Кэтлин приподнялась на локтях и посмотрела на меня с укором.
– Зашёл поздороваться с супругой. Слишком соскучился, – ухмылка нарисовалась на моих губах сама собой, стоило увидеть возмущение во взгляде Кэтлин. Мне постоянно хотелось над ней подтрунивать, даже в сейчас, когда мы оба были вымотаны.
– Я не про то, – она снова опустилась на подушку и отвела взгляд, а к её щекам прилила краска, прогоняя болезненную бледность. – Вы сказали, что вернётесь через три дня, а сегодня только второй.
– Ах это… Говорю же, соскучился, поэтому спешил. И признаться, ужасно устал с дороги, – не дожидаясь приглашения или сочувствия, я скинул с себя сюртук и нагло улёгся рядом с Кэтлин поверх одеяла. – Отдохну немного и пойду к себе.
Она заелозила, отодвигаясь чуть дальше.
– Так пойдите к себе сразу, – процедила она, разжигая во мне азарт. И я бесцеремонно придвинулся к ней опять.
– Не хочу, – ответил, закрывая глаза и ощущая, как невеста в очередной раз отползала в сторону. – Могла бы и потерпеть немного.
– Ещё чего, – раздался её гневный шёпот сбоку.
***
Каталина Арди
Мой самозваный жених – бесцеремонный нахал. Зная про моё, мягко говоря, неважное самочувствие, он улёгся на мою кровать и тут же уснул. А я осталась бодрствовать и бороться с порывом сбросить своего благоверного на пол. Даже ногой уже прицеливалась несколько раз, но так и не решилась. Слишком уж он неспокойно спал.
На лбу у него то и дело выступала испарина, и я, коря себя за слабость, вытирала её краешком одеяла. А когда моё неожиданное дежурство перешло в ночь, начала подозревать у лорда Шенье простуду или другую болезнь и скрепя сердце прикоснулась к его лбу губами. Жара не оказалось.
– И что с вами делать? – недоумевала я, ощущая, как и саму начало клонить в сон. Толкнула лорда Шенье в бок. – Подвиньтесь, – сказала ему на ухо, чтобы он точно расслышал. – Я вытащу из-под вас одеяло. – Он пробубнил что-то невнятное в ответ, но не сдвинулся с места. – Да подвиньтесь же, – я толкнула его сильнее, и он наконец перевернулся на бок, освобождая край. Вытянув оставшуюся часть одеяла, я, дивясь само́й себе, укрыла им лорда Шенье. – Но это ничего не значит, – заверила его, хотя понимала, что он меня не услышит.
Ночью я просыпалась несколько раз, поскольку успела выспаться днём, а к утру с радостью подметила, что моё скверное самочувствие улетучилось. Тело почти не ломило, слабость прошла, и мне снова захотелось какой-то деятельности. А лорд Шенье, напротив, выглядел значительно хуже.
Он часто дышал и морщился, а на его коже то и дело выступал пот. Я приподняла одеяло – рубашка на моём благоверном оказалась промокшей насквозь. Можно было бы закрыть на это глаза и оставить его лежать в мокрой одежде, но отчего-то эта идея пришлась мне не по душе. Я решительно откинула одеяло в сторону и отправилась на поиски свежей одежды для лорда Шенье.
Уже роясь в шкафу в его комнате, более строгой на вид, нежели моя, я поймала себя на мысли, что вела себя странно для похищенной и несчастной невесты. Мне бы стоило в назидание за его проступки, скинуть лорда Шенье с моей кровати и доверить слугам самим разбираться с хворью, постигшей их эрра. Но я, забывшись, принялась о нём заботиться, как заботилась о своих болеющих братьях и сёстрах. На ферме нас жило столько народу, что постоянно кто-то простужался.
Вернувшись к неизвестно чем больному жениху, я потрясла его за плечо.
– Поднимитесь ненадолго, – велела, когда он нехотя открыл глаза. – Вам нужно сменить одежду. И по-хорошему отправиться к себе, – делить с ним ложе вторую ночь подряд я не собиралась, как и переезжать в его комнату, пока моя оккупирована.
– Ты, как всегда, мила и добродушна, – ответил он, изображая улыбку, но на этот раз верилось в неё с трудом.
– Вот именно, что добродушна, – я потянула его за руку. – Давайте помогу. И нужно позвать лекаря. Жара у вас нет, но выглядите вы неважно.
– Не надо лекаря, – покачал головой лорд Шенье. – Это из-за прилива. Завтра пройдёт.
Он расслабил завязки рубашки и принялся стягивать её через голову, но промокшая ткань липла к телу. Вздохнув, я высвободила его застрявшие руки и бросила рубашку на кровать. Пока тянулась за сменной, скользнула взглядом по спине лорда Шенье и ахнула, увидев на ней тёмные, почти чёрные, пятна.
– Что у вас со спиной? – прошептала я, в ужасе вглядываясь в фигурные кляксы. Потянулась к той, что была на лопатке, и коснулась подушечками пальцев – гладкая и твёрдая. Оказалось, это не клякса, а слегка выпуклый чёрный кристалл, от которого, словно корни, тянулись тёмные витиеватые линии, соединяющие его с другими такими же бугорками размером с увесистую монету. Они располагались не хаотично, а геометрически правильно, зеркально друг друга отражая, и напоминали камни, изображённые на моей спине.
– Это корни тэинора. – Лорд Шенье сам потянулся за свежей рубашкой, не давая мне рассмотреть вросшие в его кожу кристаллы. – Они усиливают связь с древом и помогают удерживать остров.
– Да постойте вы, – я перехватила его руку, не давая ему одеться. – И вы с ними живёте? С камнями в спине? – Мне не верилось, что такое вообще возможно. Я провела пальцами вниз, доходя до следующего бугорка, и лорд Шенье резко выдохнул.
– Это немного… – он запнулся, подбирая слово, – болезненно, – сдался, не найдя своим ощущениям другого определения.
Я отдёрнула руку.
– Сумасшествие, – отступила на пару шагов. – Вы поэтому… так выглядите сегодня? Из-за этих камней?
– Можно и так сказать, – он принялся надевать рубашку и снова поморщился от боли.
– Но нужно же что-то делать… – прошептала я, по-прежнему пребывая в ужасе. – Нельзя же просто терпеть.
