Чем ближе они подбирались к Авалару, тем чаще Марцеллу и Александру приходилось спешиваться и, низко пригибаясь к земле, осматривать округу. Следов становилось все больше, к дорогам им приходилось держаться все ближе, чтобы не сбиться с пути.
Днем, когда Марцелл тихо посапывал на привале, а Александр нес свой дозор, Ишмерай дремала под пледом, но дрема ее была хрупка, и, погружаясь в нее, она сразу просыпалась. Промучившись так больше часа, девушка поднялась и направилась к Александру.
— Как тебя еще дьявол носит? — буркнул он. — Почему ты опять не спишь?
— Не могу заснуть… — вздохнула она. — Я подежурю за тебя. Отдохни. Вы с Марцеллом так мало спите!
— А ты вообще не спишь.
— Я хочу быть полезной вам.
Александр недовольно поглядел на нее, вздохнул и сказал:
— Неподалеку отсюда есть ручей. Возьми наши фляги и набери воды.
— А потом я могу остаться подежурить? — с надеждою спросила Ишмерай.
— Хорошо, — отозвался тот, фыркнув. — Только поторопись с водой.
Девушка собрала все фляги, что у них были, и поторопилась к ручью. Она бодро шла навстречу солнцу, прижимая к груди фляги. Ей было радостно от мысли, что она могла помочь Марцеллу и Александру, что скоро они доберутся до Авалара, после чего начнут поиски Атанаис.
Добежав до узкого серебристого ручья, Ишмерай нырнула в заросли камышей, села на колени и начала наполнять фляги, одну за другой, любуясь, как золотится вода в свете солнца, как перезванивается поток, ударяясь о камни, как поют птицы. Она нашептывала ласковую песенку, посвящая ее Марку. Когда она целовала кольцо, она воображала, что целует щеку Марка, и на сердце становилось темнее от горя и бесконечной печали.
Но вдруг она услышала другие звуки, заставившие ее позеленеть от ужаса — над ручьем спокойной чужой речью прокатились приглушенные мужские голоса. Они слышались где-то в стороне, но так близко, что стоило Ишмерай шелохнуться, она тотчас будет обнаружена.
Справа от нее, на противоположном берегу стояли четверо мужчин, одетых в колеты того же причудливого покроя, что и Горст. Один из них сел на корточки и начал умывать лицо, второй стянул колет и начал поливать себя из фляги, третий что-то без остановки говорил, а четвертый внимательно оглядывался.
Ишмерай вновь нырнула в кусты, притаившись. Сердце ее застучало так громко, что девушка испугалась еще больше — как бы не услышали они громогласный стук ее обезумевшего сердца.
Зашумела вода. Ишмерай выглянула: они пересекли ручей и направились дальше. Пока шли прямо, никуда не сворачивая, девушка поняла, что они идут в ту сторону, где оставались ничего не подозревающие Александр и спящий Марцелл. Она не сможет добраться до своих друзей незамеченной. Она не сможет их предупредить, и их убьют.
«Если я уведу их подальше, Марцелл и Александр останутся невредимы, — подумала Ишмерай. — Если не ввяжутся в драку. А они не ввяжутся — я позабочусь об этом».
Когда четверо неизвестных уже почти скрылись с глаз, Ишмерай выскочила из зарослей камыша и негромко, чтобы в лагере не услышал Александр и не прибежал за нею, твердо воскликнула:
— Эй, вы!
Мужчины оглянулись и застыли, изумленно ее разглядывая. Их разделяло около ста метров, у Ишмерай была возможность увести их подальше от лагеря и скрыться самой.
Переглянувшись, они что-то сказали друг другу и помрачнели. Девушка бросилась бежать и те с криками последовали за нею. Ишмерай бежала так быстро, как только могла. Ветер свистел в ушах, в теле ее, несколько дней не отдыхавшем как следует, до конца не оправившемся от недавней лихорадки и ушибов, появилась неожиданная сила.
Но преследователи ее были сильнее, ноги длиннее, и пистолеты их загремели, пускаясь за нею в погоню своими выстрелами. Стараясь прикрывать спину стволами деревьев, девушка скрылась от пяти выстрелов, но шестой, вгрызшись в дерево совсем рядом с нею, осколком засел в икре ее ноги и, вскрикнув, Ишмерай упала на землю. Однако сразу вскочила на ноги и, превозмогая боль, прихрамывая, понеслась дальше.
Обернувшись, Ишмерай почувствовала, как сердце ее упало — она заметила только двоих, остальных и след простыл. Осознав, что она в ловушке, девушка резко свернула вправо, пробежала несколько метров и остановилась как вкопанная — впереди ее уже ждали третий и четвертый преследователь. Должно быть, они обогнал ее, срезав путь.
Один из них что-то крикнул ей с направленным на нее пистолетом, но Ишмерай не знала их языка. Двое других, отдуваясь, замедлили шаг и окружили ее. Они начали что-то говорить ей, но девушка непримиримо выдавила:
— Четверо на одну. Как храбро, как мужественно, как честно!
— Ты — стоять, ты — жить, — вдруг проговорил один из них на ее родном языке с жутким акцентом.
Вдруг у одного из них в горле оказался нож. Никто не видел, откуда он прилетел и кто его бросил. Один из троих, хрипя, издавая горлом хлюпающие звуки, упал замертво.
Тотчас из ближайших зарослей орешника с обнаженным мечом вылетел Александр. Спустя мгновение он перерезал одному горло и начал отбиваться от другого. Третий выхватил пистолет, но прежде чем выстрелил, Ишмерай бросилась к нему, из волос своих выхватила свой узкий маленький кинжал, служивший ей заколкой, и вогнала его противнику в шею по самую рукоять. Захрипев, он повалился на землю. Изо рта и горла лилась алая кровь, и Ишмерай стало дурно — она только что убила человека.
— Я убила человека, — в ужасе выдохнула она. — Я — убийца.
— Ты убила его, спасая меня, — воскликнул Александр, подбегая к ней и хватая ее за руку. — Я тебя прощаю.
Последний из четверых лежал на земле, раскинув руки. В груди его зияла огромная дыра от меча. Их тонкие мечи валялись рядом с убитыми.
Александр и Ишмерай понеслись обратно в лагерь.
— Я так и думал, что с тобой что-нибудь да произойдет! — раздраженно рычал Сагдиард. — А если бы я не пошел за тобой, потому что ты слишком долго возилась, нам бы с Марцеллом вновь пришлось искать тебя по всему лесу?! Или хоронить твое продырявленное тельце, а потом и собственные головы, ибо герцог живо с нас их смахнет?! Почему ты не позвала на помощь?
