Первое, что я отметил: губы были похожи на мои, но гораздо более пухлые и странного розового оттенка. Кончик носа инопланетянки был дерзко вздернут и накрыт устройством, которое, похоже, использовалось для дыхания. Светло-коричневые точки были рассыпаны по ее плоти. Еще у нее были длинные темные ресницы, высокие скулы, а неприличной длины каштановые волосы — того же цвета, что и мой любимый чай с кореньями, — они обрамляли ее лицо.
Ее.
Ее.
Ее.
В моем сознании всплыли образы из книг, тех, что предназначались для зрелых мортов, готовых к спариванию. Книг, где объяснялась не только наша анатомия, но и как определить, что два морта физически подходят для размножения. Книг, которые каждый морт в нашей фракции посмотрел по своим эгоистичным причинам. Однако мы никогда не думали, что удастся использовать наши знания на практике.
А теперь?
— Ч-что это? — я перевел взгляд на Терона. — Где вы достали этих существ?
Его улыбка была холодна.
— Мы вращались вокруг планеты на «Мэйвине», едва ли за пределами атмосферы, и посылали сигналы. Ну, как обычно, с целью найти жизнь.
— И обнаружили нечто огромное. Настоящий крэйсер, — объяснил Сайер и тоже усмехнулся. Его двойные клыки блеснули на свету.
— Крэйсер? — прорычал я. — И что же вы натворили?
Терон пожал плечами и указал на криокапсулы.
— Мы засекли жизнь на судне. Тысячи. Однако они все находились под защитой этих капсул. Словно их поместили в стазис по какой-то причине. Будучи предприимчивыми мортами, мы с Сайером проникли на борт корабля и перенесли в «Мэйвину» столько криокапсул, сколько поместилось, прежде чем судно перешло на гиперскорость и исчезло. Уверяю тебя, это был наш шанс. Совсем крохотный, но мы его использовали. Теперь они наши.
Я снова посмотрел в окошко, будто загипнотизированный странным существом.
— Пусть Аврелл подготовит лабораторию. Хочу, чтобы были приняты все меры предосторожности. Объекты нельзя подвергать воздействию болезней. Скажите ему вытащить инопланетянок из капсул, но не выводить из стазиса. Аврелл должен проверить их биологический код.
На меня устремились четыре пары глаз, одаривая напряженными взглядами. В их ониксовых радужках засветилась надежда. Парни, которые никогда не улыбались, сейчас ухмылялись так, словно зарабатывали этим на жизнь. В моей груди тоже что-то вспыхнуло.
Надежда.
— А что, если их код совпадет с нашим? — тихо спросил Гален, его голос был приглушен защитной маской.
— Если совпадет, мы приступим к созданию потомства.
*****
Девять мортов стояли почти вплотную к Авреллу, пока он быстро изучал биологические данные. Прошло уже шесть соларов с тех пор, как Терон и Сайер принесли домой криокапсулы. И мы все уже сходили с ума от нетерпения узнать, подходили ли эти существа для разведения. Миссия с рассадой Галена осталась в прошлом. Никто не хотел покидать лабораторию, а тем более найденные объекты, чтобы идти через Кладбище в поисках пригодной для посадки почвы.
— Их всего пятеро, — пробормотал Адриан, самый молодой из нас морт, которому только исполнилось семнадцать. — Кто из нас их получит?
Я перевел взгляд с бессознательной инопланетянки, все еще погруженной в глубокий сон, на единственного мортлинга в нашей фракции. Воспоминания о том, как погибла его мать, последняя из наших женщин, были покрыты мраком. Я старался не вспоминать об этом. Ветта была нам всем как мать. И поскольку она все еще была плодовита, мы планировали продолжить наше существование с помощью ее утробы. Все изменилось в тот момент, когда ее одолел радес, и она скончалась, дрожа и раздирая свою плоть, потерявшись в безумии болезни.
Ребенок в ее утробе, принадлежавший ее покойному мужу Пуно, тоже не выжил. Этот момент был сокрушителен. Я взял Адриана под свою защиту и с тех пор заботился о нем, как о своем сыне.
— Да, командир, кто их получит? — окликнул меня Дрейвен, наш лейтенант и инженер фракции, стоя в дверях лаборатории. Я знал, что он не войдет в помещение. У него было психическое расстройство, из-за которого Дрейвен чувствовал себя в замкнутых помещениях, как в ловушке. Все это началось, согласно словам и исследованиям Аврелла, когда Дрейвен подхватил радес и переболел им в легкой степени. Он находился в бессознательном состоянии почти полный оборот — сотни и сотни соларов. Его кожа сочилась какой-то жидкостью из язв, образовавшихся по всему телу. Если бы Аврелл не следил за ним ежеминутно, Дрейвен бы последовал вслед за Веттой и ее нерожденным ребенком. Когда он, наконец, пришел в себя, его глаза были безумными. Дрейвен болтал что-то о «захватчиках», которые заковали его в цепи и пытали.
Конечно, все это происходило лишь в его сознании.
Но их образы все еще преследовали Дрейвена при каждом его вздохе.
С тех пор прошло уже много оборотов, но в его угольно-черных глазах по-прежнему был какой-то неуверенный блеск.
Я выпрямился и подошел ближе к инопланетянке. Аврелл стал называть ее объектом Аз-1. Ее грудь под тонкой простыней вздымалась и опускалась от дыхания. Мы все носили наши зу-экипировки, пока не станет ясно, что инопланетянки нам не навредят.
— Есть новости? — спросил я, не сводя взгляда с необычного, будто бы грязного лица. Ее кожа была цвета брюха саблезуба. Если бы она не была потенциально опасной, я бы с удовольствием снял перчатку и посмотрел, какова ее кожа на ощупь.
Аврелл поднял взгляд от микро-компьютера на столе рядом с инопланетянкой и слабо улыбнулся, обнажая наполовину стертые клыки. В груди снова начала зарождаться надежда.
— Думаю, у меня хорошие новости, командир.
Кажется, все в комнате затаили дыхание. Напряжение сгустилось, что было впору резать его маг-ножом.
— Продолжай, — потребовал я, стараясь скрыть нетерпение.
— Взгляни, — он жестом указал на микро-компьютер.
Я подошел к прибору и посмотрел на экран. Там были изображены разноцветные клетки, но для меня они ничего не значили.
— Видишь лазурные клетки? — спросил Аврелл.
— Их много, — согласился я.
— А теперь найди темные. Возможно, тебе придется сощуриться, чтобы их увидеть.
Я моргнул, стараясь сосредоточиться.
— Я вижу их. Они будто съедают лазурные.
— Не съедают, — отозвался Аврелл с улыбкой в голосе. — Оплодотворяют.
Я резко отстранился и посмотрел на него.
— Что это значит?
— Именно то, о чем ты подумал. Мало того, что наш генетический код совместим, но также мы можем иметь от инопланетянок потомство. Вот здесь, — он указал на микро-компьютер, — надежда на наше выживание.
— Что ты будешь с ними делать? — на компьютере было по меньшей мере четыре оплодотворенные клетки.
— Могу уничтожить или имплантировать.
Я оглянулся, отметив восемь пар глаз, наблюдавших за моей перепалкой с Авреллом. Десять мортов. Пять инопланетянок. Было несправедливо выбирать, кто из мортов станет спариваться, а кто нет. Как бы мне ни хотелось разбудить женщин и оплодотворить должным образом, я понимал, что это слишком рискованно. Если они заболеют и умрут, как Ветта, все станет напрасным.
Я прижал уши к голове и хрустнул, казалось, всеми двадцатью восьмью субкостями на шее. Все мои подчиненные слегка склонили головы в знак покорности. Они знали, что мои слова обязательны к исполнению. Даже если мы их возненавидим.
— Оставим их в стазисе, — произнес я, презирая сам себя. — Соберем все наши десять образцов и имплантируем оплодотворенные клетки в их матки. Любые дополнительные образцы будем держать в заморозке для дальнейшего использования, на случай если с первого раза не выйдет. В данный момент это единственный шанс обеспечить нам будущее.
У всех моих мортов на лицах появилось такое же измученное выражение, как и у меня.
Мы нуждались в этих инопланетянках.
Хотели, чтобы они проснулись, и мы могли по-настоящему спариться с ними. Мы желали этого. Использовать их не только в качестве биологического императива, обеспечивающего наше выживание, но и как напоминание о настоящей жизни, а не обычном выживании.
