Рассудив, что вывернутой одежды должно оказаться вполне достаточно, я двинулась вперёд. Ворона тут же поднялась с ветки, вздымая в воздух клуб снега, и тяжело полетела рядом со мной, протестующе крича.
— Волнуешься? — поинтересовалась я бодрым голосом. — Я тоже немного волнуюсь. Но, боюсь, выйти из леса по-другому уже не получится.
Ворона залетела чуть вперёд и приземлилась прямо на дорожку, выжидающе глядя на меня.
— Ну не переживай. Встречу я того, кто тропинку ставил, поговорю с ним, и он меня отпустит. Кто-то же должен новогодний салат сегодня готовить. Кроме меня некому.
Эх, мне бы мою же уверенность… Да мне ещё повезёт, если меня вообще слушать станут, а не сожрут на подходе. Однако вороне, кажется, моих доводов хватило. Она подпрыгнула, потом ещё раз, а затем взмыла в воздух и унеслась куда-то за верхушки деревьев. Проводив её взглядом, я тяжело вздохнула. Видимо, это всё-таки была просто ворона. Переоценила я свою собеседницу.
Что ж, зато очень скоро я смогу, наконец, встретить тех, кто решил таким необычным способом позвать меня в гости. А если потороплюсь, то даже успею добраться до дачного дома до темноты. В идеале, конечно, быть на даче до полудня, но не будем просить от Вселенной слишком многого. Сосредоточимся на том, чтобы меня вообще выпустили оттуда живой.
Собравшись с духом, я в последний раз оправила рукава парки, понадеялась, что надетые не на ту руку перчатки хоть чем-то помогут в борьбе с нечистью, и продолжила путь по наведённой тропинке.
10. Иди через лес
К счастью, на этот раз дорога заняла не более пятнадцати минут. И на протяжении всего пути меня периодически атаковали приступы неконтролируемого счастья. В эти моменты приходилось останавливаться, глубоко дышать и… вспоминать что-нибудь плохое из жизни. Сбить настроение это не слишком помогало, зато позволяло более позитивно взглянуть на тёмные эпизоды собственного прошлого.
По мере продвижения вперёд тропинка становилась всё шире, снег на ней всё крепче — и вот, на очередном повороте из-за деревьев показалась бабушка. Милая такая старушка, в коричневом пальто, чёрных уггах и с шерстяным платочком на голове. Она горбилась и опиралась на палочку — ну, в точности так, как делают почти все старушки в этом мире. Я даже умилилась про себя: так стараться, чтобы не вызвать у меня подозрений после того, как уже притащили сюда через пол-леса…
Стоп. Если эта… гм… нечисть, кем бы она ни была, притворяется обычной старушкой вместо того, чтобы просто меня сожрать, значит, она до сих пор не догадалась, что я в курсе происходящего… Пожалуй, это мне может сыграть на руку. По крайней мере, если она приняла облик, внушающий доверие, значит, хочет чего-то от меня добиться. И чем дольше я сохраняю лицо, тем дольше мне не вгрызутся в горло. Вывод казался логичным.
Конечно, оставался шанс, что я приближаюсь к обычной пожилой женщине, чудесным образом оказавшейся прямо на наведённой тропинке, но… Ой, да кого я пытаюсь обмануть? Нет такого шанса. Это точно нечисть. И, скорее всего, не просто нечисть, а создатель этой самой тропинки.
Приблизившись к старушке, я замедлила шаг, и заодно нацепила на лицо самую глуповато-дружелюбную из своих улыбок.
— День добрый, бабушка, — сказала я, окончательно остановившись.
— Ой, добрый, душенька, добрый! — прошамкала старушка, усиленно кивая моим коленкам: глаза она упорно не поднимала.
Я зависла, не зная, что делать дальше. Поздороваться поздоровалась. А теперь? Повернула голову, посмотрела вперёд. Потом взглянула назад, в очередной раз полюбовалась, как тропинка у меня за спиной сворачивается клубочком. Вот кто бы что ни говорил, а зрелище красивое… Старушка всё молчала, и я начала нервничать. Ну что-то ведь сказать нужно? Не просто же так мимо пройти, встретив человека в лесу после почти часового путешествия?
— Погода хорошая, — протянула я неуверенно.
— Хорошая, деточка, хорошая.
Я замерла. Может, помощь какую предложить? Ох, сложно заводить разговоры с незнакомцами людям из большого города. У нас как-то… душевности, что ли, для этого не хватает. С навыками коммуникации, опять же, беда… Или это только со мной так?
— Вам, может, помощь какая-то нужна?
— Нужна, деточка, нужна! Подсади бабушку на спину да до деревни донеси.
Я дёрнулась, вспоминая истории про ведьм, которые вот так вот на своих жертв запрыгивали, а после уже не слезали. Ну уж нет, со мной не выйдет. Я развела руками:
— Я бы с радостью, но у меня спина больная. Тяжести поднимать нельзя.
Бабка напряглась и, наконец, подняла на меня внимательный взгляд. Глаза были явно не человеческие — слишком светлые и с серым зрачком — но под действием эйфории я бы этого точно не заметила. Поэтому заставила губы растянуться ещё сильнее и честно уставилась в водянистые глаза. В итоге «бабушка» хмыкнула, опустила голову и снова уставилась на мои коленки.
— Ну тогда хоть проводи больную женщину до дому. Тут недалече…
Я с энтузиазмом закивала, подошла к старушке и придержала её за локоть.
— Осторожнее, руку оторвёшь! — проворчала старушка и двинулась вперёд.
Надо заметить, передвигалась она заметно быстрее, чем приличествует любой уважающей себя бабушке, но меня это не расстраивало: чем быстрее доберёмся, тем быстрее можно будет приступить к попыткам договориться и выбраться из леса. Конечно, здравый смысл вопил, что нужно не с нечистью под ручку расхаживать, а бежать отсюда в противоположном направлении — но, во-первых, всё равно не выпустят, только время потеряю. А во-вторых, если приволокут грубой силой, договариваться потом будет на порядок сложнее. Не сказать, конечно, что для меня с кем-то о чём-то договориться — это в принципе лёгкая задача… Эх, Волк, где же ты с твоим умением приструнить любую нечисть — вон, даже моего Рюрика на место поставил. Что бы я сейчас отдала, чтобы ты оказался рядом.
— Сама-то куда идёшь, милочка? — проскрипела старушка, и я переключила внимание на неё.
— На дачу еду, — ответила я и, вспомнив утренний разговор, с улыбкой добавила: — сто лет там не была.
— Так-таки и сто?
Я вздрогнула, но тут же отогнала от себя тревожное ощущение. Просто старушка ответила слово в слово как Кондратий…
— А на даче ждёт тебя кто-то? — и я напряглась. Вот не любила я, когда так, внаглую, информацию выведывают. К чему эти расспросы? Узнать, заметит ли кто, если я вдруг бесследно исчезну? Справедливости ради, стоило признать, мою пропажу заметят действительно нескоро. А искать меня вообще занятие неблагодарное. Никто же не знает, куда именно я направилась. Начальник считает, что я в городе, Лера знает лишь что я ехала куда-то в электричке… Да, вроде бы Волку я сказала, где находится дача, вот только станцию назвала предыдущую — Бабино вместо Бабино-2 — так что круг поисков автоматом вырастает на несколько километров в диаметре.
— Никто не ждёт, — пробормотала я, чувствуя, как неприятно засосало под ложечкой.
— Зачем же тогда поехала?
Я прикрыла глаза. Действительно, зачем? Для чего сунулась одна в чащу леса с разряженным телефоном и без какой-либо надежды на помощь? Да, причина была довольно веская, но хоть как-то подстраховаться я ведь могла?
— Старые вещи забрать нужно, — проговорила я внезапно севшим голосом, и про себя отметила, что меня сегодня вот точно так же расспрашивал Кондратий. Надо же, такие разные сущности — интеллигентный старичок и старуха-нечисть, а интересовало их одно и то же.
А старуха тем временем кивнула собственным мыслям, протянула морщинистую руку и представилась:
— Неждана.
— Очень приятно, — криво улыбнулась я. — Я Лоран.
— Красивое имя. Заморское.
Я кивнула и судорожно выдохнула, пытаясь решить, что делать дальше. Прежде всего стоило успокоиться и перестать себя накручивать. Нельзя терять самообладание: оно мне понадобится, когда я окажусь… А где я, собственно, окажусь? Куда ведёт меня нечистая? И зачем вообще ждать, если вот он, тот, кто управляет заклятьем? Говоря откровенно, куда бы мы ни шли, едва ли ситуация станет более благоприятной, чем сейчас. Так что можно уже перестать притворяться и начинать договариваться.
