существовало, — Ты можешь объяснить, что это?
— Могу. Но для вас это может быть шоком.
На его красивом лице промелькнула хитрая улыбка. Я аж охнула, до того, он стал милым, и у него там что ямочка на левой щеке?
— Сначала скажите, вы поверили в то, что, ну что я вам сказала раньше? — я знала, что не поверил, но с чего-то надо начинать демонстрацию достижений цивилизации 20–21 веков.
Хоть Эдвард и смотрел на меня снизу вверх (он так и остался сидеть за столом) во всей его позе, положении рук, взгляде, чувствовалось превосходство. А вот, я, хоть и стою выше, хоть и знаю, больше его, чувствую себя мельче букашки. Да уж, ну и энергетика у человека.
Он протягивает свою огромную ладонь и захватывает в нее мою руку. Мгновение и под кожей взрывается какой-то фонтан непередаваемых ощущений, я прямо чувствую, как мои зрачки расширяются, а по коже бегут мурашки размером с приличную горошину. А он, гад, видит этот эффект, судя по его довольной ухмылке, он прекрасно понимает, что со мной происходит, и от этого все больше в теле нарастает слабость. Зачем он меня так мучает? Хочет узнать правду? Так я и так все расскажу, хочет меня в постель, боюсь здесь я тоже не смогу сопротивляться. Мамочки…
Он нежно гладит большим пальцем мои пальцы, слегка сжимая руку в своей ладони. В следующее мгновение уже тянет меня к себе, а я и не сопротивляюсь, огонь, что разливается по венам, течет по направлению к нему, только к нему.
Эдвард спокойно сажает меня на колени и я оказываюсь прямо напротив его лица. Могу разглядеть каждую складочку, даже рисунок зрачков. Не только я изучаю, он тоже внимательно смотрит в мои глаза, будто ища чего-то.
— Верю ли я тебе? — от звука его голоса вздрагиваю, волшебство момента ушло, — Пока не решил, — он поднимает ладонь, проводит тыльной стороной пальцев по моей скуле, губам, которые предательски раскрываются и издают протяжный вздох, — Ты же откровенна со мной? Не будешь мне врать?
Слова застряли в горле. Я мотаю головой. Не буду, не смогу.
— Вот и отлично, хорошая девочка, — он убирает руки от моего лица, чем вызывает необычайное разочарование, и шлепает ладонью по попе. Я слегла вскрикиваю, а он только улыбается и чуть прикусывает губу. Веселиться, а у меня в животе пожар. Ублюдок, знает, как на женщин давить. В крови закипает злость. Но герцог это видит и вовремя останавливает.
— Успокойся. Покричать на меня сможет потом. Мне нужна правда, только правда. Кто ты, это во-первых, зачем появилась в моем доме и самое главное, что тебе известно о моей матери.
Его хмурый вид говорил о том, что эти вопросы он задает последний раз, видно, что терпение мужчины вот-вот лопнет.
От обиды в горле засвербило, а на глаза накатили слезы. То, что для меня было волшебным моментом, оказалось способом давления, проверкой. Отвернулась, захотела встать с его колен и немедленно убежать куда подальше, даже может из этого дома. Но Эдвард обхватил рукой талию и силой вернул на место, на свои колени.
— Ну нет, крошка, не убежишь, пока все не расскажешь.
Я зажмурилась и стала считать до 20. Ну нет, моих слез он не увидит. Хочет правду? Да пожалуйста, только пусть потом не жалуется, что эта правда вынесет ему мозг.
Вздохнула и потянулась к сумочке. Боковым зрением наблюдаю его пронзительный взгляд. Сосредоточиться мешает его рука, она так и осталась ниже талии и теперь жжет, словно раскаленной клеймо.
Деньги и кредитку показывать смысла нет, все это бумажки, которые при желании можно сделать какими-угодно. Мое самое главное доказательство — смартфон. В 30-х годах 19 века точно еще не было ни телефонов, ни камер. А если и были, то в зачаточном виде. Так что, герцог мой, держись.
Достаю смартфон, чтобы ему было удобнее видеть чуть верчусь на его коленях, стараясь принять более подходящую позу. В какой-то момент Эдвард меня ловит и сильней прижимает к своему торсу.
— Аккуратнее, а то я отброшу всю светскую сдержанность к чертям и мы перейдем к более приятной части допроса — шепчет мне на ухо, замираю. Не ускользает от меня и его довольный смех. Иуда.
— Это называется смартфон, — верчу свой любимый Айфон в светло-желтом чехле, пока он не вызывает у обнимающего меня герцога никаких эмоций, — с него можно …, ну общаться с людьми на расстоянии, делать фотографии, видео, играть, записывать что-то.
Сама говорю и сама понимаю, насколько глупо это звучит, он ведь не знает этих слов.
— И? Вот эта металлическое зеркальце должно убедить меня, что ты из будущего — в его интонации чувствуется откровенное издевательство. Опять накатывает бешенство. Хорошо.
— Я не вру. И сейчас тебе докажу. Внимательно смотри на это зеркальце, да, вот сюда, только не отрывай взгляд., — он с большим скептицизмом, но все же концентрирует взгляд на экране. В это время я незаметно нажимаю на кнопочку. Через секунду загорается экран, появляется привычная всем заставка и в комнату врезается непривычный громкий звук рингтона.
С огромным удовлетворением чувствую, как напряглись мышцы мужчины подо мной. Он вытянулся, нет, не вздрогнул, но его лицо мигом потеряло ту уверенность, которая была минуту назад. Я ликовала.
— Что это черт побери! — голос Эдварда звучал глухо. Его рука куда-то ушла с моего мягкого места, другая потянулась к смартфону. Он дотронулся до экрана, до сих пор не веря в происходящее.
— Это то, что изобретут через 150 лет. Теперь ты мне веришь?
— Безумие какое-то! — я только успела показать часть загруженного когда-то видеоклипа, когда Эдвард вскочил так, что меня, сидящую на его коленях, даже слегка подбросило и, чтобы не упасть, я вцепилась пальцами в стол, но все же устояла. Вижу, что герцог растерян. Понимаю. Проходили. Всю жизнь видеть только рациональное и обычное и тут вдруг что-то, что не вписывается в привычную картину мира. Но мой разум, видимо, более пластичен, или в нашем 21 веке я уже привыкла ничему не удивляться, потому и свое перенесение в другую эпоху я перенесла спокойнее. А вот Сомерсет, видимо, нет.
