и я вам все расскажу.
– Ладно, но хотя бы выпей кровь. Это поможет справиться с болью, – настаивает Кость, и я тут же впиваюсь в его запястье – мне не нужно предлагать дважды.
– Ты – сангвинна? – удивленно спрашивает Нейт.
– Так, еще раз – кто ты? – спрашивает в ответ Курио, пытаясь загородить меня и Кость от ее взгляда.
Облегчение разливается по ее лицу одновременно с теплом внутри меня. Наша боль притупляется, становясь терпимой. Я в последний раз втягиваю кровь Кости, затем нежно целую его кожу и отстраняюсь.
– А ты – сангвинна? – спрашиваю я Нейт, настороженно наблюдая за тем, как Лютин встает у нее за спиной.
– Нет. В деревне есть парочка, но я – нет. Просто мне стало интересно – вдруг наша связь стала возможной именно из-за этой части тебя?
– Связь? – рычит Кость и пытается меня обойти.
Он все же принял решение: Нейт – это насекомое, но я прижимаю ладонь к его груди и останавливаю. Лютин заметно напрягается и тянется к мечу на бедре, а я закатываю глаза. Нейт все еще держит всех фейри в холле прижатыми к стене, и никто ничего не может с этим поделать. Почему Лютин считает, что ее нужно защищать? И что вообще Кость собирается делать с такой турой? Да это же просто смешно!
– Ты можешь отделить лидеров от остальных? – спрашиваю я Нейт.
Я почти уверена, что это все фейри, одетые в шикарные мантии, но все же интересуюсь на случай, если кто-то из них предпочитает менее вычурную одежду. Не хочу их упустить.
От группы виновных фейри отделяются пять одетых в мантии Айджиинов, и Нейт расставляет их по кругу так, чтобы они стояли плечом к плечу рядом с нами.
Я смотрю на другую группу виновных фейри, которые все еще кучкуются у дальней стены, а затем поворачиваюсь к «скорпионам».
– Можете убить их.
– Предпочитаешь какой-то особый способ, любовь моя? – спрашивает Скорпиус, его черные глаза манят меня, и я чувствую, что тону во всевозможных самых мрачных и соблазнительных вещах.
– Ты не будешь возражать, если это сделаю я? – вдруг спрашивает Нейт.
– Серьезно, да кто ты такая? – в который раз повторяет Курио.
– Ты правда хочешь их убить? – удивленно спрашиваю я.
– Думаю, мне это необходимо, но если ты хочешь, чтобы они страдали…
Я оглядываюсь на этих фейри: некоторые из них плачут и умоляют, ведь теперь, когда их предводителей убрали от них подальше, они понимают – некому защитить их от гнева Луны. Другие продолжают кричать и угрожать. Что бы ни делала с ними Нейт, никаких звуков, которые, по идее, они должны издавать, мы не слышим.
Я пожимаю плечами и снова поворачиваюсь к ней.
– Есть множество способов – выбирай любой, – говорю я и тут же замираю от звука ломающихся позвонков.
По всему холлу разносится кошмарный треск, десятки тел падают в одну большую кучу, и меня пробирает дрожь. Нейт со спокойным и решительным видом поворачивается к приговоренным мертвецам спиной, молча давая всем присутствующим понять, что виновные недостойны уважения и даже внимания.
Я же снова разражаюсь удивленным смехом, ошеломленная такой яркой демонстрацией силы.
И это она называла меня чудовищем.
– Молодец, – несмело выдаю я, впечатленная и внезапно благодарная судьбе за то, что Нейт не может сделать подобного со мной, не покалечив и себя.
«Скорпионы» наблюдают за нашим обменом, в их глазах горят вопросы, и я молча прошу их подождать еще немного – они обязательно услышат ответы, за которыми охотились так же упорно, как и я.
Одна группа виновных мертва, в холле остаются невинные фейри, на защиту которых бросилась Нейт, и лидеры Айджиинов, Полумесяцы, которых принцесса любезно отделила от остальных.
Я обхожу круг жаждавших власти Айджиинов.
Они по-прежнему стоят плечом к плечу и беззвучно что-то кричат мне вслед. Не сомневаюсь, что «скорпионы» повеселятся, допрашивая их.
Я останавливаюсь напротив Фалин. Я изучаю ее лицо, вглядываюсь в ярость и осуждение, пылающие в ее темно-серых глазах.
Я думаю обо всем, что рассказала мне Нейт, о жадности и жестокости, о безжалостности Полумесяцев. А еще о вопросах, что до сих пор роятся у меня в голове: кто мои родители, живы ли они, есть ли у меня клан?
Я могу спросить все это у Фалин. Я могу вытрясти каждый из ее секретов, вырезать их из нее, но на хрен ее и их на хрен. Если мои родные все еще живы, то пусть гниют вместе с этой дрянью. Я нашла свою семью. У меня есть мой клан, и они не продадут меня и не выдадут ни за что в этом проклятом сраном мире.
Фалин переводит взгляд с меня на Нейт и тихо рычит на нее.
– Что, Фалин? Я тебя не расслышала, – издевается Нейт, но ее, видимо, интересует, что за яд потечет изо рта Первого Полумесяца, потому что через секунду в холле раздается едкий голос Фалин:
– Я должна была убить тебя, когда у меня была такая возможность, ты, бесполезное вместилище сил! Как ты, сучка, смеешь идти против меня? Если бы Дорсин не просрал сделку о выкупе, который твой отец должен был заплатить, ты была бы уже мертва. Мы дали тебе все, а ты все равно отказалась дать нам что-то взамен. Ты бесхребетная слабачка, чтобы вернуть то, что у Налрора украли, – твоим предкам было бы стыдно за тебя! Я оставила тебя в живых только потому, что нам нужна была наследница короля, чтобы вернуть королевства. Ты уже давно должна гнить в земле!
Изо рта Фалин вылетает слюна, ее лицо искажается от ярости. Ее гневный взгляд вдруг переходит на меня.
– И ты тоже! – кричит она, как обезумевшая банши.
Вопли Фалин обрываются так же внезапно, как и начались. Повернувшись, я вижу, как Нейт натурально закипает. Выражение ее лица полностью совпадает с моим.
Я вновь гляжу на Фалин, и во мне бурлит холодная ярость. Когда Нейт рассказала, как лидеры Айджиин использовали меня в качестве приманки, потому что за ней самой охотились, я подумала, что знаю, почему меня похитили. Видимо, Дорсин узнал об этой охоте, но по ошибке похитил не Нейт, а меня. Но то, что сейчас изрыгнула Фалин, разрушило все эти мысли – ее слова, словно кислота, разъели ложь и обнажили правду.
– С чем облажался Дорсин? С выкупом или с похищением? – переспрашивает Нейт, голос ее жесткий, угрожающий.
Фалин поджимает губы, словно отказываясь говорить, Но Нейт это не устраивает – очевидно, она делает что-то с Полумесяцем, потому что она вдруг начала извиваться, будто ее охватила агония. Мы наблюдаем,
