Впрочем, если разобраться, то я знаю ненамного больше, чем ты. Нет, я не могу тебя утешить: мол, конечно, смысл есть. Или: да, рано или поздно все будет хорошо. - Стефан посмотрел Мэтту в глаза и сказал, тщательно подбирая слова: - Но у меня к тебе встречный вопрос. Ну и что тогда?
Мэтт уставился на него.
- И что тогда?
- Вот именно. И что тогда?
- Если вселенная - это зло и, как ни старайся что-нибудь исправить, все равно все без толку? - В голосе Мэтта все отчетливее звучало недоверие.
- Да, именно. Ну и что тогда? - Стефан наклонился вперед. - Что ты, Мэтт Ханикат, станешь делать, если окажется, что все, что ты сказал, - правда? Что будешь делать ты, лично ты? Сложишь руки и поплывешь по течению?
Мэтт крепко сжал спинку стула.
- Ты это о чем?
- Можно ведь и так - просто плыть по течению. Дамон все время это твердит. Можно встать на сторону зла - ведь зло всегда побеждает. И никто тебя не упрекнет. Ведь если весь мир таков, то с какой стати ты должен быть другим?
- К чертям собачьим! - заорал Мэтт. В его синих глазах пылал огонь; он даже привстал со стула. - Пускай Дамон так и делает! Но, даже если мы проиграли, это не повод сидеть сложа руки. Даже если я буду точно знать, что мы проиграли, я все равно буду бороться. Проклятье, я должен бороться!
- Я знаю. - Стефан откинулся на спинку, и на его губах промелькнула слабая улыбка. Она была усталой, эта улыбка, но в ней ясно читалось, что в этот момент он чувствует внутреннюю близость с Мэттом. А через секунду он догадался по лицу Мэтта, что тот это понял.
- Я знаю. И я тоже так считаю, - продолжал Стефан. - Нельзя сдаваться только потому, что у нас мало шансов. Мы должны бороться, потому что иначе остается только одно - сдаться.
- Я не собираюсь сдаваться , - стиснув зубы, сказал Мэтт. Наконец-то пламя, которое все это время пылало глубоко внутри, пробилось наружу. - Ни в чем. И никогда.
- Никогда - это довольно долгий срок, - усмехнулся Стефан. - В общем, не знаю, стоит оно того или не стоит, но я тоже собираюсь бороться. Я понятия не имею, есть ли у меня шансы. Но я попытаюсь.
- Это единственное, что мы можем, - сказал Мэтт. Он медленно встал и выпрямился. Напряжение ушло из его мышц, а глаза опять стали голубыми, пронзительными - такими, какими их помнил Стефан. - Ладно, - тихо закончил он. - Если ты нашел то, что искал, лучше бы нам вернуться к девушкам.
Стефан задумался, стараясь переключиться.
- Мэтт, если я все понял правильно, то в ближайшее время девушкам ничего не грозит. Хотя все равно будет лучше, если ты их подменишь. А я почитаю еще кое-что, раз уж пришел сюда. Был такой человек, по имени Гервасий Тильберийский [3] , который жил в начале XIII века.
- Еще до тебя? - ухмыльнулся Мэтт, и на лице Стефана появилась тень улыбки. Секунду они стояли молча, глядя друг на друга.
- Договорились. Думаю, встретимся у дома Викки. - Мэтт пошел было к двери, но тут же остановился. Внезапно он снова обернулся и протянул руку: - Я рад, что ты вернулся, Стефан.
Стефан пожал его руку:
- А я рад, что ты это сказал.
Больше он не произнес ни слова, но где-то внутри почувствовал тепло, которое чуть-чуть смягчило острую боль.
И чувство одиночества.
Оттуда, где сидели Бонни и Мередит, было видно только окно Викки. Лучше было бы подобраться поближе, но тогда их могли увидеть.
Мередит допила остатки кофе из термоса, зевнула, тут же виновато спохватилась и посмотрела на Бонни.
- Тоже не можешь заснуть ночью?
- Ага. С чего бы это, интересно? - усмехнулась Мередит.
- Думаешь, парни все-таки решились немножко поболтать?
Мередит бросила на нее удивленный взгляд, а потом улыбнулась. Бонни сообразила: Мередит не ожидала, что она догадается.
- Очень надеюсь, - сказала Мередит. - Мне кажется, Мэтту от этого немного полегчает.
Бонни кивнула и снова откинулась на спинку. Никогда еще в машине Мередит не было так уютно.
Когда она снова посмотрела на Мередит, темноволосая девушка уже спала.
Замечательно. Просто замечательно. Бонни уставилась на кофейную гущу на дне кружки и состроила рожицу. Расслабляться нельзя: если они обе заснут, может случиться беда. Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, и стала смотреть на освещенное окно Викки.
Когда картинка у нее перед глазами раздвоилась и поплыла, Бонни поняла: надо срочно что-то предпринимать.
Свежий воздух. Вот что поможет. Даже не стараясь поменьше шуметь, она разблокировала дверцу и повернула ручку. Дверь со щелчком открылась, но Мередит продолжала дышать спокойно и глубоко.
«Похоже, она действительно здорово устала», - подумала Бонни, выбираясь наружу. Она осторожно захлопнула дверь, оставив Мередит внутри. И только тут сообразила, что у нее нет ключей.
Проклятье. Теперь, чтобы вернуться в машину, придется будить Мередит. А пока можно сходить проведать Викки. Может быть, она еще не спит.
Несмотря на тяжелое пасмурное небо, ночь была теплой. За домом чуть заметно шевелилась листва грецких орехов. Стрекотали сверчки, но их монотонное пение не нарушало общего ощущения тишины.
Запах жимолости ударил ей в нос. Бонни легонько постучала ногтями по окну Викки, пытаясь увидеть что-нибудь в щелку между шторами.
Ответа не было. Бонни разглядела на кровати кучу одеял и сверху - копну свалявшихся каштановых волос. Викки тоже спала.
Стоя под окном, Бонни ощущала, что вокруг нее словно сгущается тишина. Замолкли сверчки, деревья замерли в неподвижности. И все-таки она изо всех сил старалась что-то расслышать. Что-то, что, как она точно знала, было поблизости.
Бонни понимала: она тут не одна.
Об этом ей говорили не органы чувств, а пробудившееся не так давно шестое чувство, порой заставлявшее холодеть ее руки и позвоночник и позволявшее распознавать присутствие Силы, - ее шестое чувство говорило ей вполне отчетливо: тут… тут что-то есть. Причем совсем близко. И оно следит за ней.
Она медленно обернулась, отчаянно стараясь двигаться бесшумно. Если она не будет шуметь, то, может быть, это что-то не тронет ее? Может, оно ее не заметит?
Тишина стала глухой и угрожающей. Она пульсировала у нее в ушах, смешиваясь с биением сердца. Бонни никак не могла отделаться от мысли, что в любую секунду что-то может с визгом броситься на нее из этой тишины.
«Что- то с горячими влажными руками», -думала она, вглядываясь в темный двор. Серое на черном, черное на черном - вот и все, что ей удалось рассмотреть. Тени. Все тени шевелились, и каждая из них могла быть этим . Этим с горячими влажными руками, сильными настолько, что они легко смогут раздавить ее…
