Его упрёк больно ранил меня. Не успело моё сердце наполниться признательностью за то, что Ричард всеми способами пытается оградить меня от отца, как на смену благодарности спешила обида из-за недоверия Ричарда.
- Ничего он не подсылал меня, - надула губы и засопела, сверля его гневным взглядом.
- Вот уж не верю в такие совпадения, - холодно откликнулся он, отступая от меня, чтобы посмотреть со стороны, будто я для него предстала в новом обличье.
- Придётся поверить, - заверила я, и, припомнив детали разговора, заметила: - Вначале отец упрекнул тебя за то, что ты поделился со мной Магией. Сам подумай: если бы он подослал меня, то не стал бы удивляться этому или сердиться на тебя.
Ричард неопределённо качнул головой.
- Столько обмана, что уже и не понять, где правда, а где ложь! Ладно, мне всё равно кто из вас что задумал. Как бы ни было, сейчас цель у нас с тобой одна – вернуть наших друзей домой.
- И вернуться самим, - напомнила я.
- Это как получится, - неопределённо пожал он плечами. – Мне никто не позволит влиться в прежнюю жизнь. Да и тебе теперь тоже. Не надо было подслушивать то, что тебя не касается. Тогда у тебя был бы шанс на возвращение. А теперь я в этом не уверен.
Я часто задышала, стараясь сдержать панику. Выходит, что, узнав правду об отце Ричарда, я обрекла себя на вечное изгнание? Это удручало и пугало одновременно. Вдобавок возникла убеждённость, что Ричард не говорил отцу о своей любви ко мне ни прежде, ни сейчас, и всё, что мне сейчас послышалось, является плодом моей бурной фантазии. Я замотала головой, отгоняя лишние мысли. Надо сосредоточиться на чём-то одном, иначе меня разорвёт от противоречивых чувств!
- Я уверена, что можно что-то придумать и вернуться.
- Мне бы твою уверенность, - пессимистично откликнулся он. – На самом же деле все, кто побывал в ссылке, обречены на вечное гонение. На месте наших друзей я бы остался навсегда в замке в пространственно-временном расколе. Но все, как один, воспылали желанием вернуться в прежнюю жизнь к родным и близким. И им всё равно, что возвращение может стать причиной их смерти. Ведь сейчас только раскол прячет всех нас от Представителей Департамента. Но стоит нам покинуть его, как мы станем лёгкой добычей. Но даже зная это, все желают рискнуть и вернуться. Поэтому я сделаю всё возможное, чтобы помочь им в этом. Но все мы должны понимать наши риски. Вероятность провала слишком велика.
Он замолчал, уставившись в одну точку. Я поняла, что он переживает.
- Но оставаться на всю жизнь в расколе тоже страшно, - вставила я, нахмурившись. – Ведь время здесь остановилось, а вместе с ним и наша жизнь, наш возраст. Получается, что даже старость, болезнь и смерть не имеют над нами власти.
- С одной стороны это – дар, а с другой – проклятье, - вздохнул Ричард, проводя пятернёй по волосам. Было заметно, что разговор не доставляет ему удовольствия.
- Видимо, никому не нужна такая вечная жизнь, в которой каждый последующий день похож на предыдущий. Жизнь, в которой нельзя ничего изменить. Рядом нет родных.
- Думаешь, смерь лучше? – взорвался Ричард, испепеляя меня взглядом.
- Я ничего не думаю, - рассердилась я, недовольно засопев. – Просто рассуждаю. Это выбор каждого из нас. Кто не желает выходить из раскола, может остаться в нём. А вот все остальные смогут вернуться.
Он повёл плечами. Судя по всему, этот его жест надо было расценивать как согласие.
- Мне давно претили деяния Властелина Магии, - Ричард так и не называл его отцом. – Только я не мог доказать его причастность ко всем необоснованным ссылкам. У него большая власть, огромная сила Магии и в подчинении весь Департамент. Я не уверен, что кто-то из судей рискнёт выслушать нас с заявлением о том, что Властелин злоупотребляет властью.
- Но голословные обвинения не смогут опорочить его в глазах закона, - с сомнением произнесла я. – Никто не поверит, если ты заявишь, что отец, представший перед тобой в оболочке из жидкого серебра, признался в том, что многие были сосланы несправедливо, а наша с тобой ссылка и вовсе была подстроена.
- Кстати, об этом, - заметил он, пытливо вглядываясь в моё лицо. – Ты действительно сбежала от отца и ненавистного брака, или тебя подговорили?
Я посмотрела на него как на умалишённого. Даже противно было оправдываться!
- Думала, что ты умнее, - я поднялась, гордо вскинув голову, и пошла по коридору в сторону общего зала.
Он догнал меня и резко развернул к себе лицом
- Не обижайся, - его голос прозвучал виновато. – Я понимаю, что он хотел тебя опорочить. Мне стыдно, что на какой-то миг я усомнился в тебе.
Я смягчилась, снизойдя до кивка.
Он смотрел на меня так, будто увидел впервые. Словно между нами не было недопонимания, обид и претензий. Будто общая беда и разделённая тайна сплотили нас. Ричард шумно выдохнул, склонился ко мне и прильнул губами к моим губам. Его поцелуй был долгим и страстным. Безумство наших губ затмило сознание и единственное желание, охватившее нас, свелось к стремлению сблизиться.
Ричард увлёк меня к ближайшей двери, толкнул её, и мы оказались в сумрачной спальне с потухшим камином, оплавившимися свечами, застывшими сосульками на канделябрах, с широкой кроватью, накрытой пыльным покрывалом и потрескавшимися каменными стенами без гобеленов.
В любой другой раз комната вызвала бы во мне приступ уныния. Но сейчас мне было не до этого. Хотелось раствориться в объятиях красивого мужчины, чьи поцелуи так распаляли меня.
Ричард подвёл меня к кровати и толкнул на неё. Упав на спину, я подняла облако пыли. Но тут же ошеломлённо увидела, как оно обратилось в золотистую дымку, со звоном разлетевшуюся по комнате. В камине запылал огонь, свечи восстановились из оплывшего воска и загорелись. Постель сменила затхлый запах на свежесть.
- О! – удивлённо выдохнула я, оглянувшись.
- То ли в замок возвращается время, то ли наша с тобой Магия решила вернуться, - отметил Ричард, ложась рядом со мной.
Но ни ему, ни мне не хотелось выяснять причину таких перемен. Наши мысли и желания сейчас сводились лишь к стремлению быть вместе.
Зелёные одежды расползлись в разные стороны, оголив нас. Прохладный воздух коснулся моего тела, заставил затрепетать. А, может, воздух был здесь ни при чём, и только близость обнажённого мужского тела ввергла меня в такое состояние? Я не стала искать истинную причину и, перекатившись, легла на Ричарда. Его взгляд стал смешливым, хотя лицо осталось серьёзным.
Я принялась целовать его губы, такие мягкие, податливые и влажные. Внутри меня разгоралась страсть. Она опаляла меня, лишая самоконтроля. Я приподнялась и, оседлав бёдра Ричарда, со стоном опустилась на разгоряченный предмет мужского достоинства.
Мы оба застонали от наслаждения. Я изогнулась в порыве страсти и принялась двигаться. Ричард положил руки мне на талию и стал задавать темп. Всё вокруг закружилось в бешеном ритме удовольствия. Это была нестерпимо-сладостная пытка. Наши тела свились воедино, двигаясь в одном безумстве соития. Мы катались по постели и, то Ричард оказывался сверху, то я. Мерцающий свет камина выхватывал из сумрака комнаты наши влажные тела.
Удовольствие, сжигающее меня изнутри, ширилось, пока не накатило удушливой волной оргазма. Я закричала и отчаянно изогнулась, не в силах сдержать сладостные спазмы. Ричард сделал ещё несколько движений и со стоном вжался в меня бёдрами. Мы устало повалились на постель и остались лежать, переплетя ноги.
Не знаю почему, но сейчас у меня в висках пульсировали слова Ричарда, сказанные отцу: «Именно поэтому я никогда не буду с ней! И всё это лишь потому, что ты испортишь её жизнь, если она станет моей! Мэри никогда не узнает о моей любви!». Если так, то произошедшее сейчас меж нами противоречит его намерениям. Или он опять собирается отстраниться от меня? Если бы он знал, как мне надоели эти любовные качели! То люблю, то прогоню. Что за отношения?
