Он был одет столь неприметно, что я даже не заметила его вначале.
— Ты заставила меня волноваться за тебя, — вкрадчиво продолжил он. — Как же ты одна, в чужом краю. Нехорошо.
— Мне было очень хорошо, пока Судьба не столкнула нас вновь, — коротко произнесла я.
На что он дал мне убийственный ответ:
— Не стоит, дорогая. Я по-прежнему люблю тебя. Я здесь только ради тебя, и я не позволю Майрусу причинить вам с Деми вред.
Наплевав на приличия, я развернулась к нему, посмотрела в наглые, бесстыжие глаза и четко произнесла:
— В тот вечер я пришла к тебе за помощью. Я была готова отдать тебе все, но узнала, что ты в сговоре с моим мерзавцем-опекуном. Что бы ни произошло, но я не доверю тебе ни себя, ни Демельзу. Буду торговать своим телом за медяк, но не продамся тебе.
Он дернулся так, будто хотел отвесить мне полноценную пощечину. И я, коротко усмехнувшись, вновь повернулась к Кругу Истины.
Где из портала вышли Карин и моя девочка.
Несмотря на заклятье, внутри меня поднялась настоящая буря чувств, которая тут же подернулась морозом и осыпалась осколками, и целую минуту меня бросало от спокойствия к истерике и обратно.
— Я протестую против того, чтобы к моей дочери был применен этот артефакт, — сказал вдруг мой бывший муж.
— Было бы прекрасно, если бы вы вставали, когда обращаетесь к суду, — коротко произнес Гел. — Вы можете попросить свою дочь молчать, потому что разрушить узы, созданные детской магией, невозможно.
— Возможно, — возразил алвориг Майрус и встал. — Моя подопечная может это сделать.
— Вам известно, что квэнни Эйлин чувствует боль, когда делает это?
— Да, — коротко произнес мой бывший муж. — Она мать и должна отвечать за действия своего ребенка.
— А вы, как отец, что должны? — полюбопытствовал Гел.
— Опекать.
— Ясно.
— Демельза, закрой рот и молчи, — приказал мой бывший муж. — Иначе…
Он не договорил, и моя девочка, моя бледная до синевы девочка, только кивнула.
— Квэнни Лурден, вы даете свое согласие на активацию Круга Истины?
— Да, — четко и громко произнесла Карин.
И если Деми не сводила с меня глаз, то наша няня смотрела четко перед собой.
Камень под ее ногами осветился и стал светлым, как жемчуг.
— Алвориг Ниерро, вы собираетесь вести процесс или мне сделать это за вас? — жестко спросил Гел.
— Квэнни Карин Лурден, что вы можете сообщить Совету Кальстора? — уныло произнес судья.
— На улице прекрасная погода, — ядовито процедила моя подруга. — Вчера наш с Эйлин дом подвергся нападению, и никто этого не заметил. Демельза испугалась настолько, что создала между собой и мной вот эту нить.
Карин подняла руку, чтобы все могли рассмотреть золотистую дымку, свившуюся вокруг ее травмированной руки. Эта полупрозрачная колдовская веревка связывала ее моей дочерью.
— В дом ворвалось трое мужчин. Двоих я вижу здесь. — Карин повернулась к нам и указала пальцем на моего бывшего мужа и на Кирвалиса. — Я клялась Эйлин, что никому не открою дверь, и я не открывала. Но после… После я дала свое согласие на то, чтобы нас с Демельзой забрали из нашего дома.
— Принято, — поспешно сказал судья. — Думаю, мы можем…
— Почему вы приняли такое решение?
— Потому что алвориг Майрус достал нож и собрался отрезать Демельзе кисть. Он утверждал, что позднее прирастит руку ребенка назад, но я посчитала это недопустимым. Также я пообещала молчать и никому никогда об этом не рассказывать, — Карин вновь повернулась в нашу сторону, — я солгала. А благодаря искалечившему меня проклятью никакие клятвы на меня не действуют. Прости, Эйлин, что не сказала тебе об этом.
— Ты делом доказала, что тебе можно доверять, — спокойно сказала я.
— Я приказываю тебе молчать, — процедил алвориг Майрус.
— Ненавижу тебя, — выпалила вдруг Деми, глядя на своего отца. — Если я буду жить с тобой — я сбегу. И буду жить под мостом с другими бродяжками! Маги ценятся, и кто-нибудь возьмет меня под крыло, и я вырасту преступницей! Главное, подальше от тебя!
И что самое страшное, Круг Истины говорил об одном: произносится лишь правда.
— Замолчи, — рявкнул Майрус.
— Я собираюсь сбежать от тебя, — прищурилась Деми, — зачем мне тебя слушать? Мама останется здесь, ей колдовской договор запрещает покидать Кальстор! Я не пропаду.
В голосе Деми звенела уверенность.
— Если бы я осталась с мамой здесь, в Сагерте, все было бы хорошо, — добавила моя девочка и мило улыбнулась, — я ведь не нужна алворигу Майрусу. Он просто хочет выдать мою маму замуж, вот и все.
— Квэнни Лурден, вам есть что добавить?
— Только одно, — усмехнулась Карин, — закон, способный оставить ребенка в руках мучителя, — это плохой закон.
— Вы можете быть свободны. Алвориг Майрус, квэнни Майрус-Кортован, прошу вас вернуться в Круг Истины.
Поднявшись со своего места, я направилась в центр Круга Истины. И даже опередила своего опекуна на несколько шагов. Мне не терпелось разобраться со всем этим. Присутствие Кирвалиса придало мне… Даже не знаю, как назвать это чувство — ледяная ненависть или подмороженная ярость? Ведь благодаря заклятию Арлетт я и смертельно спокойна, и одновременно знаю, что внутри меня кипят эмоции.
Майрус, вставший в двух шагах от меня, был напряжен. Он явно не знал, чего ждать от Хранителя Закона. Но и я не представляла, что будет. Ведь хранитель не может нарушить закон. Никак и никаким образом! Я уже наслушалась нехороших историй о предыдущем хранителе, который едва не уничтожил Сагерт.
— Алвориг Майрус, вы нарушили сразу несколько законов Севера, — четко произнес Гел. — Забота о благополучии дочери не может оправдать взлом магической защиты…
— Да какая там была защита? — вспылил Майрус. — Пара сигналок, и все! Она же слабая!
Последнее он произнёс с особым отвращением, и я ярко вспомнила презрительный взгляд его матери. И то, как они все относились к Деми. Возможно, в этом была моя вина, я ведь подчищала за ней все ее колдовские шалости.
Углубившись в свои мысли, я пропустила большую часть речи Хранителя Закона:
— …таким образом, закон прямо и четко запрещает нарушать уединение жилища, даже если оно не имеет колдовского запора. Я понятно выражаюсь?
— Вполне. — Мой бывший муж склонил голову. — Виноват, беспокойство за дочь помутило мой рассудок. Я готов принести свои искренние извинения и выплатить штраф. Все же никто не пострадал.
— Вы похитили жительницу Кальстора, — напомнил ему Гел, без особого, в общем-то, напора.
На что Майрус уверенно ответил:
— Вы Хранитель Закона, но северного закона. Да, я не имел права забирать квэнни Лурден с собой. Но ведь она сама не позволила мне освободить ее!
— Путем отрезания руки ребенку? — уточнил Гел.
— Вам это кажется жестоким, — скорбно улыбнулся Майрус, — но на родителях юных магов лежит огромная ответственность. Мы должны вложить в умы своих детей, что вседозволенность — грех. Это не просто законное право, это наша обязанность. В воспитательных целях к юному магу может быть применена любая мера воздействия, если ее последствия могут быть устранены. Я не собирался причинять дочери боль, это все же слишком.
— Отрезать детям руки — вот где грех, — не сдержался кто-то из сидящих в зале. — Боль он не собирался причинять, чудовище!
В тот же момент поднялся страшный гвалт. Люди обсуждали услышанное, и среди всего я расслышала:
— Понятно, отчего сбежала эта бедная девочка.
Моргелин не спешил прерывать всеобщее обсуждение. Он пытался придумать, как нас спасти. Пытался и не мог: закон Империи блюдет интересы мужчин, но не женщин.
— Тишина в зале, — произнес наконец Моргелин. — Я понял вашу точку зрения, алвориг Майрус. Точно так же я понимаю и квэнни Лурден: она была готова на все, чтобы защитить доверенного ей ребенка. Однако закон Империи гласит, что второй родитель одарённого ребенка должен одобрить воспитательное воздействие. Квэнни Майрус-Кортован, вы одобряете подобные меры воздействия?
