Я открыл все шкафы и шкафчики по очереди, рассматривая, что в них. Одежды было много и разной, но нигде не было рюкзака Гли и её куртки. И не было её сапог, про которые она рассказывала вчера ночью.
Я остановился посередине кухни, осматривая дом. С одной стороны возникло ощущение, будто Гли ждала меня, но с другой — её вещей не было, и ни кота, ни самой Гли тоже не было.
Она же не оставила меня снова?
В солнечном сплетении нарастала паника, и где-то в позвоночнике зарождалось резкое, почти болезненное чувство пустоты и опасности.
Она не бросила меня. Она не могла.
Она обещала дать мне ещё один шанс. Её взгляд, её чувства, которые я ощущал рядом с ней — они не лгали, в этом я был точно уверен.
Куда же тогда делась Гли?
Я сел на пороге и стал думать. Я не верил, что она могла снова оставить меня. Она была настолько искренна со мной, что я даже не сомневался в ней. Но кто мог подумать, что она снова может оставить меня?
Тит мог подумать.
Эта мысль пришла ко мне почти сразу же, стоило лишь начать рассуждать, отталкиваясь от того, что я доверяю Гли.
Тит хотел обладать мой женой с того самого момента, как я их познакомил тогда, когда мы ещё были совсем юными.
Тита, как говорящего с Небесами, берегли, как особенного чародея. Суть его магии была в его возвращении душ с того света. Тит уговаривал души остаться, видел их и мог управлять ими по своему желанию. Тип чародейства предполагал владение темными силами, но говорящие с Небесами случались и среди светлых чародеев.
Это случалось редко. Настолько редко, что в данный момент в нашей стране таких чародеев было всего два, и одним из них был Тит.
Он учился отдельно от нас с Гли. И почти всегда в наших совместных играх, Тит занимал позицию стороннего наблюдателя, нейтральную сторону — ни тёмную, ни светлую.
Когда я узнал, что Тит любит Гли, нам было уже по шестнадцать. Он проговорился случайно. В тот день мы отправились с ним купаться на речушку неподалёку от земель Флавиана. Река была глубокой и быстрой, и мы часто устраивали с братом соревнования на скорость — кто быстрее переплывет на другой берег.
Тит доплыл первым, и первое, что он сказал на другом берегу, было то, что вот он и пришёл первым, и скоро и Гли будет принадлежать ему.
Какая глупость. Я захохотал так громко, что распугал всех речных уток, которые ютились в местной заводи.
Принадлежать и Гли — это два разных мира, которые никогда не соприкоснуться. Гли не может кому-то принадлежать. Гли сама всегда решала, что делать, как и с кем.
Тит воспринял моё смех на свой счёт, и тогда вторая часть меня впервые показала свои когти и зубы. Я обнаружил Тита лежащим на земле, всего в крови.
И так случалось каждый раз, когда Тит говорил со мной о Гли.
Когда Гли сказала мне, что нам лучше остаться друзьями, я обезумел. Естественно, я уехал, потому что справиться с чувствами я не мог. Я всегда думал, что мы с Гли созданы друг для друга, что рано или поздно мы станем мужем и женой. Но она, почему-то, решила иначе, и это одновременно испугало и озадачило меня.
Я вернулся в Валеду, где отец поставил мне условие — я должен стать императором в ближайшие сроки, либо трон наследует Тит. Отец никогда не выделял кого-то одного. Зенон Великий готовил обоих сыновей к правлению империей. И слова отца о том, что империей будет править Тит не удивили меня.
Да пожалуйста.
Я готов был отказаться от всего, что мешало мне или отдаляло меня от Гли, лишь бы быть с ней вместе. Я готов был бросить отца, империю, свои амбиции в отношении правления страной, лишь бы Гли всегда была моей.
Только моей.
Но она отказалась от меня, и я решил, что я не откажусь от империи. Я стал императором при ещё живом отце и первый год не понимал, почему отец отказался от трона и решил посадить именно меня.
Но с каждым моим новым срывом я понимал, что стоило отцу научиться управлять империей и собой. Долгих семь лет я учился управлять собой и страной, пока однажды утром у своей двери я не нашёл небольшой конверт.
«Приглашаем тебя на нашу свадьбу, Лука. Тит и Гли».
Тит и Гли!
Тит, мары его побери! И моя Гли!
Да какая разница, что она отказалась от меня — она всё равно всегда была моей! Я вёл с ней молчаливые разговоры, у себя в голове. Я всегда думал о том, что сказала бы Гли, если бы была рядом.
Но её, конечно же не было.
И тут свадьба! Какая к ведьмам свадьба?
Помню, что в тот день я убил одного из сильнейших солдат моего личного отряда. Я вышел из себя и разрушал всё, что попадалось у меня на пути.
Гли моя!
Меня остановил отец. Пожалуй, только он и Гли могли остановить меня в тот момент. Он встал передо мной в истинном обличье и прекратил разрушение.
И он тогда сказал мне:
— Я думал, что Гли не нужна тебе больше, но если ты на самом деле любишь её, то ты должен жениться на ней. Ты должен отправиться на их свадьбу и помешать им.
Я бросил всё, взял с собой несколько солдат. Я не боялся, что меня может кто-то убить, особенно в том состоянии, в котором был я. Единственное, чего я боялся, так это того, что я могу убить Тита.
Точнее не я, а то, что разрывало меня от ненависти.
Я не помню, как мы доехали до земель Флавиана, как меня встретили. Зато я помню её лицо — испуганное и восхищенное, лицо отчаявшейся птицы.
Это меня немного отрезвило, и, уже после ужина, я пошёл к отцу Гли и мы долго говорили обо всём, что произошло за эти семь лет моего отсутствия.
На следующий день я увёз Гли к морю, где узнал другую сторону истории.
И тогда я принял для себя окончательное решение, и утром, перед рассветом, я пошёл к Титу. Он выглядел счастливым, и, как мне показалось, не спал всю ночь. На его кровати лежала одежда, которую он собирался надеть утром на свадьбу.
Я сжал рукой его горло, чувствуя под пальцами, как бьётся кровь под его кожей, и то, что было дальше, как обычно, я не помнил. Мне удалось сдержать желание убить его — всё же я не хотел оставить империю без запасного наследника.
Но как мне хотелось уничтожить его!
Он провернул за моей спиной то, чего хотел долгие годы — забрать Гли себе, уничтожив меня.
Очнулся я уже, сидя на полу перед окровавленным полумёртвым Титом. Он яростно боролся за жизнь, призывая Небеса себе на помощь. Глупый честолюбивый чародей!
Я бросил его там одного, потому что знал, что он останется жив, и предупредил его, чтобы утром и не смел подходить к алтарю.
И когда Гли ночью убежала от меня при помощи этого треклятого Солнечного Бога, я ожидал, что Тит будет злорадствовать. Но он молчал, изредка бросая на меня взгляды исподлобья.
Я думал, что он успокоился, и забыл о Гли. Я вновь погрузился в правление империей, отгоняя вдруг откуда-то взявшихся тёмных эльфов от границ, решая проблемы с чумой, источник которой было так сложно найти. Тит ездил по поручению отца по всей стране, избегая контактов со мной.
Я настолько погрузился в воспоминания, что не заметил, как начало светать. Когда я пришёл в себя, я заметил, что рядом со мной сидит черный кот Гли, помуркивая и поглядывая в мою сторону.
— Что, потерял мою хозяйку, да? — раскрывая свою маленькую пасть, проговорил он. Я удивился, не ожидал, что этот кот ещё и разговаривать умеет. — Ну что ты на меня смотришь, Лука. Я обычный волшебный кот. Нужно искать Гли.
Я был полностью с ним согласен, но где её искать я не знал. Ещё в голове всплыли слова Тёмного Бога. Когда он прощался со мной, то сказал, что я должен беречь Гли.
Если бы я знал, откуда исходит опасность для неё, я бы обязательно уберёг её.
Посовещавшись, мы с котом приняли решение, что мне нужно вернуться в Валеду, и начать искать Гли с солдатами и следователями.
Кот же предложил ещё подключить к поискам ведьм местного ковена. Я был не против, разве что не был уверен, стоит ли тратить время на них. Но кот уверил меня, что это хорошая идея, и махнув хвостом на прощание, убежал.
