Я улыбнулась. Как я могла быть против воли моего Бога?
Если я не буду доверять моему Богу, то кому я могу тогда доверять?
— Ну что ж, — высказался Лука, аккуратно поставив кружку на стол. — Раз никто не против, — и он посмотрел на меня, выжидая, что я скажу, и скажу ли. — Тогда я погуляю с тобой, Тёмный Бог.
Драйтен оскалился снова и протянул Луке свою ладонь с когтистыми вытянутыми пальцами. Лука вложил свою ладонь в ладонь Бога, и они растворились в воздухе.
На кухне повисло минутное молчание.
Тит сделал ещё один глоток и поднял на меня глаза. Он больше не выглядел грустным, его взгляд выражал уверенность.
— Ты знаешь, зачем Бог забрал Луку? — спросил он и медленно встал с лавки. Я находилась от него достаточно далеко, но я вдруг ощутила, насколько сильным он стал благодаря изменению сил внутри него.
Тит обошел вокруг стола и подошел ближе ко мне. Он встал почти вплотную рядом со мной, касаясь своим бедром моего, и замер, рассматривая моё лицо.
Я смотрела на него в ответ, продолжая стоять там, где стояла.
— Неужели я настолько тебе безразличен, Гли? — он спросил это почти шёпотом, сощурив свои глаза, так похожие на глаза Луки.
Я пожала плечами, не зная, что ответить.
— Я никогда не думала о тебе, как о мужчине в том смысле, как я думала всегда о Луке. Ты красивый, умный и достаточно весёлый, но в тебе нет чего-то, что есть в нём, — я замолчала и задумалась.
Действительно, а почему мне всегда нравился Лука и больше никто?
Я никогда не думала о других мужчинах, как о мужчинах. Я рассматривала их как людей в целом, а не как объекты моей любви или желания. В моих мыслях всегда был только Лука — с его мощной энергетикой, мужественностью и этим сладким ароматом трав, который всегда будоражил моё воображение.
Я настолько задумалась, что не обратила внимание, как Тит прижался ко мне теснее.
— А что ты будешь думать обо мне, если с Лукой что-нибудь произойдет? Если он исчезнет или умрёт? Ты снова захочешь выйти за меня замуж?
Он усмехался, говоря эти слова.
Какой самонадеянный Тит! Удивительное рядом, как говорится.
Я сделала шаг в сторону и незаметно скрутила за спиной легкий сглаз, немного прикрыв глаза.
— Надеюсь, ты помнишь, как получилось так, что мы с тобой должны были пожениться? — я не двигалась и старалась не вызвать у Тита никаких реакций, прикидывая, что делать дальше, если он решит вдруг обнять меня или сделать что-нибудь ещё.
Что мне мог сделать Тит? Этот прекрасный во всех смыслах человек, который всегда был мне добрым другом.
Неужели положение сил — тёмные или светлые — настолько решают? Я не очень-то и замечала за собой какую-то ни было жестокость или стремление навредить кому-нибудь. Что же случилось с Титом?
— Я помню, что ты страдала без него. Что ты так мечтала оказаться с ним, что в первый же вечер, как он появился на землях твоего отца, сразу кинулась к нему! Я наблюдал за вами издалека, видел, как ты с ним счастлива! И что же я получил в день нашей свадьбы? — он сложил руки на груди и устремил взгляд вдаль, смотря в окно.
— И что же ты получил? Неужели ты думаешь, что это я подговорила Луку?
Тит запрокинул голову и захохотал в голос.
— Ну неужели ты думаешь, что император, приехав на свадьбу к брату, решит сам, внезапно, разобраться с ним из-за женщины, которая ему не нужна? — он наклонил голову и прошептал. — Ты не нужна Луке, Гли. Ты ему совершенно не нужна.
С какого момента Тит обезумел?
— Скажи, Тит, давно ли ты был у менталиста? Может, тебе стоит…
— Да ничего мне не стоит, глупая ты ведьма! — воскликнул Тит. — Подумай своей головой! Неужели Луке настолько нужна исчезнувшая женщина? Зачем! У него под боком все эти годы была другая, не менее привлекательная, подходящая ему по силам, женщина!
Я старалась не задумываться над словами, которые говорил Тит.
Об этом я подумаю потом. Обязательно.
Меня больше интересовало то, что Тита словно что-то вывело из себя. Что это могло быть?
Когда он шагнул ко мне, внезапно, обнимая руками и прижимаясь своими губами к моим, я остолбенела. Я не испытывала к Титу и толики того чувства, которое горело во мне к Луке. Тит всё пытался разомкнуть мои губы своими, но я не поддавалась и вдруг всё поняла.
Резко вскинув руку, в которой я сдерживала сглаз, я шепнула в ладонь и выбросила руку в лицо Тита. Легкая дымка окутала его лицо, и он отстранился от меня.
Мне хватило этого, чтобы отпрыгнуть в сторону и открыть дверь. Вообще, в тот момент я планировала сама туда улизнуть, но Тит, развернувшийся ко мне спиной, подал мне другую идею.
Я потянула его за руку на себя, осознавая, что одно неловкое движение, и я окажусь под Титом, и не смогу уже никак повлиять на ситуацию. Он пошатнулся, и я смогла вытолкнуть его за дверь, закрыла её и привалилась спиной.
Тит быстро пришел в себя и застучал с огромной силой с другой стороны.
— Зачем тебе Лука! Я подхожу тебе намного больше! Или тебе просто нужен император? Хочешь стать богатой и могущественной ведьмой, да, Гли? У тебя ничего не получится! Лука не сможет быть императором! Он вообще больше никем не сможет быть!
Стук прекратился, а я сползла на пол, осознавая, что по моим щекам текут слёзы.
Ну чего же ты плачешь, Гли?
Конечно, я понимала причины моих слёз. Мой мир трещал по швам, расходился на части, которые больше не хотели и не могли быть воедино.
С одной стороны, у меня было моё ведьмовство, моя жизнь в одиночестве на краю леса. С другой стороны, был Лука, изменившийся, отчасти чужой. По факту, что я знала о новом Луке? Что он любит меня? Что он продолжает желать меня?
Совершенно точно я знала одно — мир вокруг переменился, и я изменилась тоже. Я уже давно не та молодая и наивная Гликерия, которая жила под крылышком и доброго и всесильного Флавиана, как оказалось потом — приближенного советника Зенона Великого.
И именно в тот момент, когда я сидела под дверью своего так и необжитого домика, я поняла, что вокруг меня очень много обмана.
Это меня отрезвило, и я встала, вытирая слёзы со щек. Если все мне лгут, или, правильнее, скрывают правду, мне либо нужно разобраться в этом, либо продолжать жить как ни в чём не бывало.
Пока я хотела разобраться во всем, но что для этого было нужно — я не знала.
Пока я жила в Тыштах, я решила для себя, что если я не знаю, что делать дальше, то нужно делать хотя бы что-нибудь, что я могу.
А могла я помыть кружки, например, и навести порядок в спальне после нашего ночного свидания с Лукой.
Как же я люблю Луку! Я испытывала к нему настолько сильное и всепоглощающее чувство, что оно отчасти затмевало мою любовь к Тёмному Богу.
Я думала о Луке, о том, что происходило ночью, о его просьбе дать ему ещё один шанс.
Какой там шанс! Я готова была отдать всю себя этому мужчине, лишь бы он всегда оставался рядом. Только он, навсегда.
Когда я закончила уборку, уже темнело. Луки всё не было, и я, решив, что не буду его дожидаться, поужинала, провожая светило, клонившееся за горизонт, и легла спать.
А то, что случилось потом, полностью перевернуло мой только начавший устраиваться мир.
***
Я вернулся в дом Гли совсем поздно. На небе уже разгорались звёзды, воздух пах мхом и ночной росой, и где-то вдалеке ухала ночная птица. Ступеньки скрипели подо мной, и дом словно дышал ночью и прохладой.
Коврик у порога был слегла сдвинут, и я поправил его ногой, разуваясь. В домишке было тихо и пусто, что показалось мне очень странным. Я заглянул на кухню. Всё было убрано, на расправленном полотенце стояли перевёрнутые кружки, из которых мы пили отвар ещё днём.
Кота Гли тоже не было видно, хотя он всё утро вертелся под ногами. Я зашёл в спальню, стягивая на ходу рубашку, и когда увидел, что кровать застелена и пуста, надел её снова.
Где Гли?
Я снова прошёлся по дому, подмечая детали. Вот стоит кастрюлька, до половины наполненная мясом с лесными орехами, даже ещё немного тёплая. Вот налитый в глиняный кувшин отвар, который Гли и раньше всегда пила перед сном. Но выглядит всё так, будто кто-то уходил второпях.
