— Пр-р-роклятье, — застонал Бьярг. — Слишком узкая!
И снова надавил.
Эви захныкала, сильнее прогибаясь в пояснице. Чуткие пальцы Бьёрга сбивали дискомфорт, отвлекая и не давая испугаться по-настоящему, но все равно непривычно!
— Потерпи, сладкая. Еще немножко… — двинулся глубже. — Да-а-а… — и, прижавшись к ней, Бьярг замер.
А его брат продолжал покусывать шею, лаская чувствительный узелок, в котором пряталось удовольствие.
Необычность ощущений быстро исчезла. А уж когда Бьярг сжал лапищей ее грудь…
— М-н-н-н, — выдохнула тихонько.
А это даже… приятно. Но только если не двигаться! Однако Бьярг не собирался потакать ее желаниям. Крепко зажав ее бедра, качнулся назад. Самую чуточку. А затем снова вперед.
— Да чтоб тебя… — зарычал сквозь зубы. — Не выдержу долго!
И сжал ягодицы, раздвигая их шире.
Огненные искорки вспыхнули внизу живота, разгораясь с новой силой.
Бьёрг брал ее пальцами, а Бьярг охаживал сзади, время от времени награждая пошлыми шлепками или словечками.
Эви сама не поняла, когда принялась подмахивать бедрами. И ее робкие попытки отвечать были встречены восторженным стоном.
— Да, вот так… — нашептывали братья. Один или второй, а может, вместе — Эви не знала! — Медовая наша, гор-р-рячая…
А она отвечала короткими всхлипами и сбитым дыханием. Мужская плоть скользила в ней уверенно и мягко, а между складочек таранили сильные пальцы.
Да! Ей надо еще немного! Совсем чуть-чуть…
Но Бьярг вдруг остановился!
— Не могу больше, — прохрипел сдавленно. — Брат, возьми…
Ч-что? Кого… взять? Зачем⁈
Но ее ошалелый взгляд утонул в кипящих янтарем омутах. Бьёрг хищно усмехнулся, а потом…
— О-о-о!
Крик заметался в тесных стенах и затих, рассыпавшись по углам.
А больше Эви ничего не могла! Вместо пальцев в нее толкнулась мужская плоть!
Бьёрг заполнял ее с той же медленной неотвратимостью, и ей оставалось только принимать в себя второго любовника!
— Н-н-ет… ах… не могу…
Сбивчивый шепот обжег губы и утонул в глубоком поцелуе. Бьёрг пил ее мольбы, но двигаться не прекращал до тех пор, пока не проскользнул внутрь весь.
И как только это произошло, мужчины задвигались разом. Два крепких ствола растягивали изнутри, толкаясь на всю длину.
Эви прикусила губу, но боли не почувствовала. Дикая волна жара поднималась из самого нутра, заставляя извиваться и стонать между взявших разгон варваров.
Еще несколько глубоких толчков — и низ живота свело такой судорогой, что ноги задрожали.
Внутри вспыхнуло маленькое солнце и разорвалось на тысячу ослепительных звезд. Мужчины вторили ей сдавленным стоном, выплескиваясь разом и долго. А дальше Эви не помнила.
Мир рассыпался на сотни сверкающих осколков, а после пришла тьма.
Глава 15
— Помягче не мог? — проворчал над ухом густой, будто мед, голос. — Ей же внове…
— На себя посмотри, — огрызнулся другой. — Нечего соваться было, я бы и один справился.
— Да уж как же… Медом тебе там, что ли, намазано?
— Сам попробуй — узнаешь! Не задница, а орешек. Так бы и съел…
И между ягодиц нежно погладили. Опять, что ли, хочет⁈
Эви протестующе застонала и распахнула глаза.
Она все еще сидела верхом на Бьёрге. В той же позе, с широко расставленными ногами, но мужчины уже покинули ее тело. Из лона и слегка саднящей попки сочились теплые капли семени, но вытереться не было сил.
Эви облизнула пересохшие губы. Думать о случившемся не слишком хотелось, но не потому, что это было стыдно, а из-за своей реакции. Потерять сознание от удовольствия… Да ее теперь заездят!
— Получили свое? — слабо пихнула в мужские плечи. — Оставьте теперь в покое!
Бьёрг шумно вздохнул и без особых усилий поднялся на ноги, перехватывая ее удобнее. И пошел к бадье, неся ее, как влюбленный мужчина несет свою уже супругу прочь из церкви.
— Опять гонишь? — зарычал нежно. — Из нашего-то дома…
Эви тихонько ахнула.
Ну… Дариса! Все-то она знала и специально сюда привела! Небось еще и ворота для братьев распахнула.
Обидно, знаете ли!
А Бьёрг подошел к бадье и осторожно опустил ее в воду.
Эви тихонько зашипела — больно!
Натертые мышцы пощипывало, и даже лоно ныло. Если бы не это, Эви решила бы, что произошедшее — сон. Не могло в ней поместиться сразу две такие дубинки!
— Потерпи, медовая… Скоро пройдет.
Устроившись за спиной, Бьёрг принялся смачивать ее волосы водой. А Бьярг сел с другой стороны, прихватив взмыленную мочалку. И когда успел?
— Давай-ка ножку, сладенькая, — и легко перехватил лодыжку.
Поцеловав пальчики, принялся бережно намывать. А Бьёрг начал осторожно массировать кожу головы, втирая мыльный раствор.
Все обиды были тут же отброшены в сторону.
Эви возлежала в бадье, как королева, наблюдая, как мужчины старательно трудятся над ее телом, перемежая мытье с почти невинными поцелуями и ласками.
Твердые губы касались то пяточки, то коленки, то плечика. Эви едва ли не мурчала от удовольствия, иногда капризно требуя больше ласки.
Пусть стараются!
Она, между прочим, достойна внимания побольше, чем некоторые грудастые стервы! Но вдвойне приятнее было осознание того, что братья вряд ли бы стали так хлопотать над обычной постельной грелкой.
Потому что с девочками для утех так не поступают. Не шепчут глупые нежности, не гладят столь трепетно и нежно… Руки братьев говорили ей куда больше самых изысканных слов.
По волосам струилась чистая вода — Бьёрг закончил с мыльными притирками и теперь смывал пену.
Запрокинув голову, Эви наслаждалась чуткими прикосновениями. Только Бьёрг мог дотрагиваться так нежно!
— Теперь бы спинку помыть, сладенькая, — проворковал ей на ухо. — Ну-ка стань на коленки.
И ее, размякшую и зацелованную, перехватили под мышки, подтягивая вверх и поворачивая.
Взгляд пробежался по могучему торсу, любовно огибая каждую выпуклость и впадинку. И скользнул вниз, по темной шелковой дорожке волос, прямо к вздыбленной плоти.
Ее мишка уже был готов!
Кажется, она тоже… Надо бы сказать «спасибо» за внимательную заботу! И Эви знала один способ.
* * *
Бьярг
Брат перебрался в лохань, устраиваясь на узком крае. Доски жалобно заскрипели, но выдержали — недаром его руками собрано.
Пташка мигом обняла брата за бедра и склонилась между широко разведенных ног.
Бьярг ревниво заворчал — опять этой колоде дубовой самое сладенькое! Умел вертлявый лис подобраться к девке так, чтобы та сама на него прыгнула.
Ну да ничего, он тоже не пальцем делан!
Пока Бьёрг пыхтел от удовольствия, наслаждаясь тесным ротиком, Бьярг провел мочалкой между расставленных ног, как следует вымывая Пташку. А затем плеснул чистой водой.
Теперь хорошо!
И, удобнее перехватив девичьи берда, широко лизнул от тугого лона до раскрасневшейся попки.
— М-н-н-н…
Протяжный стон не заставил себя ждать. Вот и славно!
Бьярг медленно обласкал тугое колечко, чтобы слюна помогла унять боль. И вновь вернулся к бархатным складочкам.
Ах, до чего сладкая девочка!
Никогда не любил такой ласки, а между ножек истинной, казалось, всю бы жизнь провел. Каждый день пробовал тягучий любовный сок, не пропуская ни одной капельки.
В паху ныло так, что яйца поджимались, но Бьярг старательно вылизывал истинную. Тонкие нити Связи дрожали и наливались силой, связывая пару крепче.
Каждая близость — еще один стежок в плетение их, теперь уже общих, судеб. Стон, вздох, даже просто взгляд — все это укрепляло Связь, делая ее нерушимой.
Никогда еще Бьярг не был так рад разраставшемуся в груди пожару. Ни одну жонку не ласкал с таким пылом, заботясь прежде всего о ней, а не о своем удовольствии.
Любимая призывно выгибалась, тихими стонами подстегивая касаться все жарче.
Пташке нравилось, когда они с братом брали ее языком и пальцами.
