— Я, эм, Я… — Эбен вздрогнул, когда все взоры вновь обратились на него. — У меня… есть неотложные дела, которые нужно сделать!
— Эбен! — Он выбежал из комнаты и затем из дома. Я догнала его на подъездной дорожке. — Куда ты? — спросила я, схватив его за рукав и заставив его остановиться. — Ты должен быть моим телохранителем, помнишь?
— Да, но…! — Взгляд у Эбона был довольно дикий. Он провёл рукой по волосам, превращая уложенные волосы в хаос. — Твоя семья очень, эм, удивительно, э…
— Безумная? — подсказала я.
— Я хотел сказать преданная. — Эбен встряхнулся, кажется, чтобы немного успокоиться. — Но, боюсь, у меня, правда, есть неотложные дела.
— Правда? Какие?
— Я бы предпочёл умолчать об этом.
Я бросила на него долгий и прямой взгляд.
— Ах…, - у Эбона было выражение лица, как у девушки, вынужденной просить тампон. — На самом деле, — он прошептал, — я голоден.
— Ты…ох. — Я подумала о том, как он лениво гонял говядину по тарелке. — Хорошо. Давай найдём тебе кого-нибудь тогда. — я просканировала пустой палисадник. — Чёрт. Где прячущийся охотник на вампиров, когда он нужен?
Эбен посмотрел на меня немного странно. — Ты… не чувствуешь себя некомфортно по этому поводу?
— Эбон, ты вампир. Я, вроде как, знакома с основным атрибутом этого. — пожала я плечами. — Кроме того, в конце концов, я тоже проголодаюсь, так что, вряд ли, могу позволить себе быть брезгливой. — Эбен теперь просто в упор на меня смотрел. — Что?
— Ты, правда, не голодна, — пробубнил он. — Не могу поверить — что ж. — Он потряс головой. — В любом случае, я должен попросить тебя подождать, пока я… облегчусь.
Идея ворвалась в мою голову. Никогда не думала, что мне когда-нибудь пригодиться что-нибудь из того, что я узнала на уроках математики, но немного элементарной геометрии — две прямые линии сходятся в одной точке — может ответить на некоторые вопросы. — Ни в коем случае. Я пойду с тобой.
— Нет, ты не должна. — выражение лица Эбена стало мрачно задумчивым. — Я не хочу, чтобы ты наблюдала, как мой зверь…
— Здравствуй! Твой товарищ вампир здесь! — помахала я. — Должна же я научиться как все делать. Я буду твоей тенью.
— Нет, я… — Он резко остановился, как будто ему в голову тоже пришла идея. — Я думаю, что в твоих словах есть доля истины. — признал он. — Очень хорошо. Сначала мы должны найти подходящего донора. — Он расправил плечи, как охотник, готовящийся преследовать свою добычу всю ночь …и вытащил iPhone из своего кармана.
— Да ты шутишь! — Я наблюдала как он выбирал что-то на дисплее со знанием дела. — Что есть еще и специальное приложение для этого?
— Хэйкон составляет список укушенных в определенном районе, чтобы помочь своей Кровной линии придерживаться ранее укушенных людей. Это очень удобный способ передавать информацию. — Его рот изогнулся в усмешке. — Есть даже соответствующая Wiki-страничка для обзоров, но это неофициально. — Он прокрутил вниз страничку. — Мы находимся здесь. Самый близкий донор это…да, Лоррейн Митчелл. Я полагаю вы встречались?
— Лоррейн? Ты хочешь сожрать Лоррейн? Погоди. — нахмурилась я. — Как ты вообще узнал о ней?
Эбен изогнул бровь и одарил меня полной темных тайн улыбкой, которая говорила о странных экстрасенсорных способностях.
Я ждала.
Когда стало понятно, что я не купилась, загадочность Эбена сменилась на замешательство. — Я должен признать, что следовал за тобой, — сказал он. Он дернул плечом. — Я преследовал Лилит в течение нескольких лет по приказу Хэйкона. К счастью, для нас всех, я столкнулся с ней когда она выкапывала тебя из могилы.
Я вспомнила звуки выстрела, когда я проснулся в гробу. — Так это был ты? Ты гнался за ней?
— На самом деле я более опасен, чем кажусь, — сказал он немного раздражительно. — В любом случае, после того как Лилит сбежала, я следовал за тобой. Я следил за тобой в течение нескольких ночей.
— Ха. Было бы полезней, если бы мы познакомились немного раньше, — сказала я, думая о мистере Скрепка и его шпионе кошке-оборотне. — Мне могла бы пригодиться твоя помощь.
— Мои извинения, но я должен был сперва определить, была ли ты на само деле невинной жертвой или же приспешницей Лилит.
— Все хорошо. — Краем глаза я заметила движение в окне. Папа тихонько приглядывал за нами прячась за занавеской. Я не думаю, что он был бы в диком восторге от мысли, что я собираюсь пролить чью-то кровь. Я подтолкнула Эбена и многозначительно посмотрела на дом. — Если ты не хочешь выслушивать нравоучения, нам бы лучше выдвигаться отсюда.
— Проще просить прощение, чем разрешение? — пробормотал он, посмотрев в том же направлении. Он протянул мне руку. — Окажите мне честь?
Мы пошли нога в ногу. Его рука сжимала мою, как будто мы танцевали вместе, и наши ноги скользили по земле так же легко, как чайки летают в небе. Мимо мелькали фонари туманном свете фар. Вместо того, чтобы держать ближе к дороге, Эбен вывел нас на открытое поле. Мы бежали через поля, перепрыгивая случайные изгороди, словно лошади на скачках.
Я ждала минут десять прежде, чем спросить. — Есть какая-то причина, почему мы плетемся так медленно?
Эбен запнулся. — Ты…. считаешь это медленно?
Мы бежали со скоростью не больше 30 миль в час (48 км/с). Я бежала, по крайней мере, в два раза быстрее, пытаясь догнать водителя фургона. — Ну, да. Ты не должен сдерживаться для меня, Эбен. Я подстроюсь.
— Возможно, ты позаботишься о том, чтобы задать темп — ааааа!
— Извини, — сказала я, побежав вдвое быстрее. — Ты в порядке?
— Думаю, у меня вывих плеча. Я… не ожидал, что ты ускоришься так быстро. — Он выпрямился, болезненно мне улыбнувшись. — Не важно. Оно придёт в порядок где-то через две минуты.
— Вау, ты и излечиваешься медленно? Ты ослабел из-за нехватки крови или чего-то в этом роде? — Эбен снова уставился на меня. — Что?
— Ничего, — сказал он, беря меня за руку снова — в этот раз другой рукой. — Но мне становится очень интересно и я хотел бы поговорить с твоей создательницей.
Мы снова побежали, и я старательно укорачивала свои шаги, чтобы соответствовать ему. Лансинг уменьшился до рассеяного света позади нас. Машины грохотали вдали по левую сторону от нас, обозначая главную дорогу, а холмы Саут-Даунс поднимались по правую. — Итак, — сказала я. Никому из нас не нужно было дышать при беге, поэтому мы могли говорить. — Почему Лоррейн?
