Это означало, что все демоны его Дома были младше него? Я опустила последнюю миску сушиться и вытерла руки полотенцем.
— Для демона ты юный или старый?
— Я… — он сморщил нос. — Мне меньше лет, чем другим Dīnen. Откуда столько вопросов, драда?
Я подняла руку, чтобы поправить очки, но вспомнила, что потеряла их. Потому и была в линзах.
— Как давно ты был Dīnen?
— Какое-то время.
Не лучший ответ. Тут я сдалась.
— Что подразумевает место Dīnen? Что тебе нужно делать?
Он повернулся на спину, опустил ногу на спинку дивана.
— Много объяснять. Уйди.
Я закатила глаза.
— Я тут живу. Я не уйду.
— Тогда притихни.
Дружелюбный и вежливый демон. Я поймала Сокс, которая пыталась пробежать мимо меня, и отнесла ее в свою комнату. Я опустила ее возле окна, надеясь, что вид снаружи отвлечет ее, а потом вернулась к дивану и посмотрела на Заиласа, уперев руки в бока, стараясь игнорировать его голый мускулистый торс.
Он приоткрыл глаз. Я была готова задать еще вопрос о королях демонов, открыла рот…
— Твое лицо меняет цвет, — отметил он.
Я прижала ладони к щекам, взгляд упал на его голую грудь. Я отпрянула на шаг, врезалась в кофейный столик. Он следил за моей реакцией с расчетливым блеском в глазах, который мне не нравился.
Я поспешила указать на последний пирог.
— Доедай скорее. Я хочу помыть тарелку.
Он взял пирог, но не успел откусить, а раскрыл рот в широким сонном зевке, одаривая меня поразительно нежелательным видом на его рот.
Манер у него не было, но он был демоном, я и не могла ждать от него…
Я моргнула, глядя на него, когда он закончил зевать. А потом прыгнула.
Он удивленно охнул, когда я впилась в его челюсть.
— Погоди, — выдохнула я, пытаясь раскрыть его рот. — Дай посмотреть.
— Что? — он извивался. — Нет…
Пока он говорил, рот открылся достаточно, чтобы я зацепилась пальцами за его острые зубы.
— Я хочу посмотреть. Это займет всего…
— Шлежь! — сказал он сквозь мои пальцы, удерживая в руке пирог, другой отталкивая меня.
Я надавила коленом на его грудь, чтобы он не поднялся, и открыла его рот. Я склонилась над его лицом и заглянула.
Он столкнул меня с дивана.
Я упала на пол, но едва заметила это.
— У тебя нет боковых зубов!
Он закрыл рот и мрачно глядел на меня.
— Ладно, у тебя есть зубы, — взволнованно исправила я. — Но они острые, как у котов, а не плоские, как у людей. Ты не можешь пережевывать еду. Потому ты никогда не жуешь!
— Dilēran, — пробормотал он под нос. — Adairedh’nā id sūd, ait eshathē kartismā dilēran.
Я просияла от радости, что смогла объяснить одну из его странностей, и даже не заметила оскорбления.
Дверь спальни Амалии открылась. Она выглянула и мрачно посмотрела на нас.
— Вы что там делаете?
— Он не жует еду, потому что у него боковые зубы не той формы.
Она скривилась с отвращением.
— Ты заглядывала в его рот? Гадость.
Я пожала плечами.
— Это было для науки.
Заилас смотрел на нас, щурясь. А потом, словно в доказательство, он сложил пирог пополам, сунул в рот и проглотил целиком.
— Есть прогресс? — спросила я у нее.
— Ясное дело, — сухо ответила она, прислонившись к дверному косяку и перебросив светлый хвост волос черев плечо. — Я поговорила с тремя родственниками мачехи, и они заявляют, что не знают, где она. Я попыталась шантажировать их. Они все равно отрицали, но я получила еще четыре номера, включая ее бывшего юриста. Я оставила сообщение в офисе юриста, и я жду ответа остальных.
— Так что… ничего, — заключила я.
— Вообще ничего. О, но я стала спрашивать о Клоде. Никто его не знает, но я стараюсь.
Она ушла к себе. Решив оставить Заиласа в покое, я подхватила Сокс, не дав ей юркнуть под кофейный столик, и вернулась на кухню. Заилас следил за моим отступлением, а потом отклонился на диване. Я вытерла и убрала посуду, а его глаза снова закрылись. Даже злясь на меня, сегодня он был слишком ленив для действий.
Улыбаясь, я вытирала противень. Как успокоить демона? Просто скормить ему дюжину маленьких яблочных пирогов.
Он расслабился не от моей домашней выпечки. Я подозревала, что это было физиологией. Сахар редко попадался демонам, и большие количества сладостей делали его сонным. Я использовала знания об этом несколько раз за последние пару недель.
Закончив на кухне, я взяла фотографию гримуара, листок и ноутбук. Заилас лежал на диване, и я села на полу, разложила вещи на кофейном столике и стала переводить следующий абзац страницы. Заилас дремал, хвост свисал с подушек, острый конец расслабленно покачивался. Я делала записи, разбираясь с несколькими предложениями, и в них описывались общие сведения о внешности демона Валъир. Ничего пугающего, как предупреждение никогда не вызывать демона Двенадцатого дома.
Заилас не знал, почему до него не вызывали ни одного демона из его Дома, иначе я спросила бы, знал ли он, что это за предупреждение. Я снова задумалась, а потом продолжила перевод остальной страницы. Из комнаты Амалии зазвучал приглушенный гул швейной машинки. Она не открывала ни одного текста по Демонике, покинув дом отца, и все свободное время посвятила шитью — ее одежде с заклинаниями — хотя я еще не видела законченные вещи.
Пролетел день, монотонность древнегреческого перевода была приятной переменой после вчерашнего приключения, близкого к смерти. Пасмурная погода сменилась редким солнцем. Я подвинула столик, чтобы золотой свет грел мое лицо, сидела спиной к дивану. Запах Заиласа дразнил мой нос, пока я работала. Сокс прошла в центр комнаты, растянулась на солнце, ее черная шерстка сияла.
Я думала над незнакомым словом, занеся карандаш над записями, и вдруг осознала: я ощущала умиротворение.
Я опустила карандаш и нахмурилась. Медленное дыхание Заиласа за мной было тихим ритмом. Каждые пару минут гудела швейная машинка Амалии, потом затихала. Сокс лежала на спине в свете солнца, покачивая пушистым хвостом.
Это был самый умиротворенный миг после смерти родителей.
Слезы выступили на глазах. Я подавила всхлип, тихо встала и поспешила в ванную. Я высморкалась, вытерла глаза и слабо улыбнулась отражению. Умиротворение было хорошим чувством. Я могла скучать по ним, но искать путь к новому счастью в то же время.
Я открыла дверь и замерла.
Сокс покинула солнечное место на ковре. Теперь она стояла на спинке дивана, большие зеленые глаза глядели на задремавшего демона. Ее хвост раскачивался. Она пригнулась и осторожно вытянула лапу.
Кошка задела лапой нос демона.
Его глаза открылись. Сокс повернула голову, направив уши вперед, и легонько похлопала по его волосам. Он следил за котенком с хищной неподвижностью, которая всегда нервировала меня. Сокс прыгнула на подлокотник и вытянула шею, усы подрагивали.
Он пошевелился — поднял руку и потянулся к кошке. Я напряглась, уверенная, что он столкнет малышку Сокс с дивана.
Он провел пальцами по ее макушке. Она придвинулась ближе, оживленно нюхая странное существо, делящее с ней жилище, и он погладил ее нежное ухо, словно никогда еще такого не видел.
И я вспомнила: Заилас сжимал мое запястье одной рукой, осторожно обводя мои пальцы. Тогда он коснулся меня первый раз — впервые коснулся человека. Нежное прикосновение было от любопытства — а потом он втянул меня в круг и спросил, как выглядит моя кровь.
Я не успела решить, должна ли спасать Сокс, как тишину нарушил звонок телефона. Сокс спрыгнула с дивана, а Заилас посмотрел в сторону комнаты Амалии.
— Алло? О, да… хорошо… Конечно, я ей передам.
Ее дверь открылась. Амалия оглядела гостиную и заметила меня. Она помахала телефоном.
— Твой телефон разрядился? Зора звонила. Пыталась с тобой связаться.
Телефон был в моей комнате… на беззвучке. Ой.
— Что она сказала?
— Она хочет, чтобы ты встретилась с ней в гильдии. У нее новости про вампиров.
